Российская Академия Наук пытается убедить россиян в их рабском происхождении….
«Автор исследования должна была бы знать, что русские и другие славяне никогда не знали рабства, не имели рабов, и не имели названия для данного, унизительного для человека положения. Нужно дойти до полного озверения в русофобии и славянофобии, чтобы вообразить в своих измышлениях, что древние славяне, родители своего любимого ребёнка могли называть «сын раба», бесконечно унижая его и себя».
Это один из отзывов в интернете «Этимология и ребёнок – Форум» на слово «ребёнок» в школьном этимологическом словаре, составленном доктором филологических наук, зав. кафедрой русского языка УрГУ-УрФУ М.Э. Рут.Есть и другой «Школьный этимологический словарь русского языка. Происхождение слов» под редакцией видного учёного-лингвиста, академика Н.М. Шанского и писателя-педагога Т.А. Бобровой. И там видим: «Ребёнок – того же корня, что и раб, работа, рабство». Есть ещё такой же словарь для педагогов и студентов-филологов, где «ребёнок» того же этимона «раб». А в карманном этимол. словаре слово «раб» и «рабство» всё-таки упущены, а оставлено только «работа». Смысл немного скромнее, но тоже жестоко: только родился – и его сразу запрягли в работу.Рабство, по Фасмеру, укоренено на исторической Руси, где веками рождались дети рабов.
Откуда у русоведов-учёных такое пренебрежение и презрение к собственным детям? Словарь Шанского переиздавался стереотипно восемь раз! Так что выросли целые поколения ребят в ранге «робят», то есть «детей рабов». А источник этой русофобии искать не надо. Этот этимон родился в 1938 году, в Берлине, в разгар торжества фашизма, в «Этимологическом словаре русского языка» Макса Фасмера на немецком языке, в момент завершения плана «Барбаросса». В предисловии к словарю сказано, что словарь предназначен для «немецкого читателя». Для чего же немцам этот словарь? Для лингвистов-славистов, которых десяток -два? Цель была не для русского читателя. Он нужен был немцам при заселении России, чтобы подготовить идеологическую почву для оккупантов. Ведь в то время в Германии наступала эйфория от захвата чужих территорий. Вся Европа падала под фашистский сапог. Для колонизации огромной России нужен был особый подход, оправдывающий название «недочеловеков». Слово «ребёнок» – сын раба – точно вписывалось в это понятие. Оно как бы стало продолжением отношения Маркса и Энгельса, которые люто ненавидели славян, и прежде всего Россию.
Маркс: «Даже после своего освобождения (после монгольского ига) Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином».
Энгельс: «В действительности славянский язык этих десяти-двенадцати наций состоит из такого же числа диалектов, которые большей частью непонятны друг для друга.... из-за некультурности большинства этих народов эти диалекты превратились в настоящий простонародный говор и, за немногими исключениями, всегда имели над собой в качестве литературного языка какой-нибудь чужой, неславянский язык. Таким образом, панславистское единство — это либо чистая фантазия, либо, — русский кнут».
Классики социализма (в том числе – национал-социализма) прямо призывали к тому, чтобы стереть с лица земли варваров-славян, предрекали в будущей войне гибель России. К счастью их пророчества не сбылись. Против них встали батальоны русских отцов, оставив своих малолетних ребят, которых немецкий лингвист в это время уже зачислил в начинающих рабов. Очевидна фасмеровская лингвистическая интерпретация подобных высказываний. В своих публикациях М. и Э. постоянно натравливали Польшу на Россию. Отголоски слышаться и в словаре Фасмера, часто встречается этимологический источник славянских слов – «заимст. из польск.». Будто польский – не славянский. Очевидно, Фасмер был более внимательным марксистом, чем мы. Академик Аникин хочет спрятать антирусскую направленность фасмеровского словаря так же, как от нас скрывали антиславянскую, антирусскую ненависть классиков марксизма-энгельсизма. Русофобия имеет глубокие корни, которые некому подрубать.
Продолжателями фасмеризма стали отечественные апологеты, не вдаваясь в тонкости методы его составителя. Но их тоже можно понять: словарь Фасмера освятили учёные института русского языка им. В.Виноградова АН РФ. И никаких правок не появилось, на которых надеялся инициатор перевода словаря с немецкого и его составитель академик О.Н. Трубачёв. Идёт покорное списывание этимологии немецкого лингвиста, которому у нас присвоили статус «великого русского учёного». Притягивание к заимствованию слов совершенно разного значения приводит к абсурду: так слово «губы» он роднит со словами лит. «сучок», «гвоздь». Сплошные подтасовки. Усыпан словарь фамилиями никому неизвестных авторов. Вот историк 1Vвека Гезихий: от него даже письменности не осталось. Причём тут русский язык?! Словарь, возможно, может быть использован как некое пособие для лингвистов, но как ориентир происхождения русской лексики он заводит в этимологические дебри.
Слову «ребёнок» Фасмер находит аналоги в диалекте «робёнок», называет ассимиляцией переход «о» в «е». Затем перечисляет слово «раб-роб» во всех славянских языках, а это уже похоже на манипуляцию. В других славянских языках нет слова «ребёнок», тогда – причём тут «раб». Идёт подлог – смешение несовместимых понятий: «дитя» и «сын раба». Фонетическую замену «е» на «о-а» в просторечии он подменяет семантической,эквилибристически подводит зачем-то к понятию «сирота».
В диалекте есть слово «робить» – работать. Ну и что? Причём тут дитя? Фасмер без объяснения отвергает этимологию крупнейшего французского лингвиста А.Мейе. Он пишет: «Нельзя выдвигать праслав. праформу «reb», вопреки А.Мейе, Микколе». А наши лингвисты всюду автоматически штампуют эту, по сути, парадоксальную подмену понятий «великим русским учёным», даже не спотыкаясь за эту нелепость. Для чего было в парадигму исторического развития языка внедрять ключевое слово «ребёнок» – «сын раба», что уводит весь смысл словаря в идеологическую плоскость? И не случайно читатели возмущаются, и будут всегда сомневаться в научной достоверности этого опуса.
Есть совершенно другая этимология слова «ребёнок».
Выдающийся российский языковед нашего времени С.А. Старостин исследовал дальнее родство языков.Он назвал пример распространённости слов с корнем «леп» по всему миру. «В русском он звучит в словах «лепет», «лепесток». Таких глобальных этимологий найдено довольно много, и я не могу объяснить это явление иначе, как предположив, что эти слова восходят к какому-то общему источнику. Постоянно копятся свидетельства в пользу этого предположения». Ареал бытования этого корня «леп» значительно увеличивается при следующих обстоятельствах. Учёные-математики по просьбе лингвистов запрограммировали базовый слой русской лексики без звонких согласных и заложили в киберустройство. Машина выдала слова только с глухими согласными, что предполагает доисторическую азбуку из 12 фонем. В них не оказалось согласных «м» и «р». При перекодировании «м» на «н» появляется новая этимология. Например, слово «мешок» по Фасмеру – от слова «мех», а при замене «м» на «н», «ш» на «с» – «несок» – от логичного понятия «нести», при замене «р» на «л» появляется аналогия «карать» – «колоть», «крик» – «клик»...
Если в слове «ребёнок» заменим «р» на «л» и «б» на «п», получим «лепёнок». Этот корень есть в английском «skulpt» – лепить, в котором выпала гласная «е», в немецком bileben – лепить, где корень leb – lep и в других языках, «ребро» – «лепло», из которого «слеплена» Ева. Всё это доказывает, что древнейшее понятие «лепить» означало «создавать». «Прилепится муж к жене своей, и будут двое одна плоть», – сказано в священном Писании. Экскурс в далёкое прошлое доказывает то, что в древнем языке ещё не было звонких согласных, не было ни «м», ни «р». Что такое «ноко» в разных словах уменьшительно-ласкательного свойства? Семантика этого форманта вполне вписывается в понятие «ноги» – мера высоты, то, что на уровне ног, так же, как древняя мера длины – «локоть». От корня «леп» и русское древнее слово «лепота» – красота. Лепоту рождённого человечка никак не заменишь нелепостью слова «раб».
Словарь на немецком языке о происхождении языка русского был предназначен для колонизаторов, чтобы подготовить их к заселению славянских земель, чтобы знали предназначение русских: быть рабами им на роду написано, что даже их язык весь заимствован, в основном, из древнегерманского. Все мы – дети рабов – «научное» доказательство, рабски принятое нашими продвинутыми лингвистами. Так осколки лингвистической бомбы врезаются в плоть нашего языкознания.
И не только нашего. Вот как пишет сам инициатор создания словаря академик О.Н.Трубачёвс международного форума лингвистов. «Щеголеватый, моложавый и стройный профессор из Бонна убедительно рассуждает: «Славяне научились выражать чувство благодарности только с принятием христианства, как о том свидетельствует их лексика – спаси-бо(г),благо-дарю…»…. Но – не возрази я, не направь его дисциплинированную немецкую мысль в более глубокое русло, то и пребывал бы в сознании своей полной правоты в суждениях о бедных древних славянах. Европой во всю по-прежнему владеет научный позитивизм и снобизм: всё-то они знают и понимают о нас самих лучше нашего…». Этот снобизм идет и от немецкого издания русского словаря, питают его и наши апологеты фасмеризма.
Но мы – не рабы. Рабы – немы. Попавший в сердце российского просвещения этот осколок замаскированной бомбы, заложенной Фасмером, не заставит нас замолчать. Об этом говорят и компьютерный анализ, и прямое изучение этимологии без оглядки на сомнительные авторитеты, без предвзятых толкователей. О самобытности русского языка говорят не только исторические исследования крупнейших языковедов, но и необъятное наследие русских писателей. Наш язык был и остаётся великим и могучим, который дан не рабам, а великому народу.