Нашёл в румынском языке множество синонимов слова «крыса», а в русском не нашёл. Лично прочёл мемуары Мирчи Элиаде. Если кто-то думает, что я шучу, просмотрите две его последних статьи о русофонах.
Ну хорошо, а я возьму какой-нибудь синонимический ряд в русском языке – «дева, девица, деваха, девка, девушка, девочка, девчурка, девчурочка, девчушка, девчонка, девчоночка, девонька» – можно продолжить. Попробуйте перевести на румынский, английский или китайский. Не думаю, что получится.
И что доказывает мой пример? Да ничего.
Эрлих делает шаг назад: «Сразу оговорюсь, что я не лингвист. Возможно, мои доводы и не состоятельны.» Если не лингвист – почему бы не поговорить с лингвистом, неужели это сложнее, чем тиражировать чепуху из статьи в статью?
И вообще, зачем меряться словарями – ещё раз столкнуть лбами русскоязычных и румыноязычных?
Но вернёмся к статье. Если коротко, то пафос статьи направлен на то, что молдавский/румынский язык следует учить. Никто не спорит – действительно надо, раз уж у нас двуязычная страна. Конечно, надо.
Беда в том, что русскоязычные граждане выдавлены из общественной сферы много лет назад, а это была единственная ниточка, связывающая русофонов с румынским языком. Хорошо было бы, чтобы все знали румынский, но обыватель озабочен борьбой за существование значительно больше, чем всем остальным.
«Задам риторический для меня вопрос: как вы считаете, если мы будем отстаивать свои права на пользование русским языком во всех сферах общественной жизни, вплоть до придания ему статуса второго государственного, и будем при этом общаться с представителями этнического большинства на ИХ родном языке, это повысит шансы на достижение взаимопонимания по столь важному для нас вопросу?»
А в чём противоречие? Язык учить надо, бороться за права человека – тоже. Что не так?
«Поэтому, для меня неубедительно выглядит излюбленный аргумент русскоязычных, согласно которому изучение языка этнического большинства все равно не позволит делать успешную государственную карьеру. Разумеется, знание языка – не панацея. В этнократическом молдавском обществе никто не собирается делиться с представителями этнических меньшинств «теплыми местечками».»
Если господин Эрлих понимает, что изучение румынского ничего не даёт для карьеры, почему говорит о карьере? Если изучение языка не может изменить этнократический характер государства, почему тогда «неубедительно выглядит»?
О чём вообще речь? Надо учить язык? Да надо, конечно.
«Научившись читать, я получил возможность получать информацию, недоступную на русском. Понял, что Румыния – страна с интересной культурой, давшая миру таких гуманитарных звезд XX века, как М. Элиаде, Э. Чиоран, Э. Ионеско.»
Румынский язык изучать безусловно надо, но эти авторы давно переведены, и регулярно выходят на русском языке, причём не в Кишинёве и не в Бухаресте, а в Москве. Это – «информация недоступная на русском»?
«Постепенно я начал понимать радио- и телепередачи на молдавском (румынском) языке и получил возможность узнавать мнения, в том числе и наших оппонентов, не в пересказе, а из первых рук. Каким бы странным это ни показалось моим русскоязычным братьям, на многих румынских телевизионных каналах, пусть и тенденциозно, все же подаются различные точки зрения.»
Я поддерживаю призывы учить румынский язык. Но, видите ли, Сергей Эфроимович, сложилась странная ситуация - в русскоязычных масс-медиа ксенофобии не бывает, очевидно, по той простой причине, что русскоязычные представляют собой причудливую смесь из украинцев, молдаван, русских, гагаузов, болгар, евреев и прочих. А в румыноязычных средствах массовой информации ксенофобия настолько привычна, что давно уже не вызывает никакой реакции. Совсем никакой. И я не уверен, что знакомство «из первых рук» с румынской прессой будет способствовать межэтническому миру и гармонии.
«Стоит также отметить возможность смотреть румынские фильмы. Румынская кинематография явно находится на подъеме. Здесь выработался стиль ироничного и, в противоположность разухабистому Кустурице, сдержанного «минималистского» кинематографа.»
При всём уважении к румынскому кино, это довольно бедная киноиндустрия, новых фильмов выходит мало, а немногие удачные фильмы вполне доступны в переводе или с субтитрами на русском и английском языках. Я сомневаюсь, что обыватель станет изучать язык, чтобы посмотреть три фильма на румынском.
Похвально, что господин Эрлих интересуется румынской литературой и языком. Сергей Эфроимович иногда пишет о «молдавской литературе на русском языке», но современную русскую литературу знает слабо, а местных русскоязычных авторов не читает, что не мешает ему об этом писать.
«Я горжусь тем, что среди наших молдавских (румынских) братьев есть люди, способные вызывать огонь внутриэтнической критики на себя. Хочу назвать, прежде всего, отважного историка Сергея Назарию и всемирно известного драматурга Николету Есиненку. Эти люди своим творчеством доказывают соплеменникам, как недостойно выглядит поведение большинства, которое не уважает человеческое достоинство и права этнических меньшинств.»
Сергей Назария – молдовенист, сопротивляющийся румынизации. Не уверен, что для него критика со стороны румынистов является «внутриэтнической», но допустим. Николета Есиненку выступает с общечеловеческих позиций, раньше это называлось интернационализмом. А с какой идеей должен обратиться к своим собратьям русскоязычный интеллектуал? С позиций интернационализма? Для русскоязычных это довольно тривиально. Учите румынский?
Думаете, никто не говорил?
«Я восхищаюсь мужеством Сергея и Николеты, и мне очень стыдно, что в сообществе русскоязычных не нашлось никого, кто бы посмел публично сказать «своим», что избранные ими стратегии межэтнического взаимодействия наносят урон, прежде всего, им самим.»
Какие стратегии? Где они? Давайте посмеем!
«В стране, разделенной по языковому принципу, легко завоевать популярность, играя за «свою» команду.»
Ну, почему же. Ещё выгоднее быть на стороне сильного, что многие и делают.
«Хватит непродуктивной ненависти. Вы же утверждаете, что являетесь православными?»
Кто, простите, «вы»? От чьего имени говорите?
«Надо понять, что реальное двуязычие необходимо НАМ для отстаивания своих интересов.»
Я ещё раз соглашусь с тем, что румынский язык надо учить. Но Эрлих никогда не был замечен ни в борьбе с государством, ни в отстаивании интересов русскоязычных граждан. Напротив, он из статьи в статью доказывает, что в противостоянии этнократического государства и национальных меньшинств виновата жертва.
Кому же «нам»?
«О негибкости русскоязычных в изменившейся языковой ситуации я могу судить по себе.»
Давайте не будем этого делать, Сергей Эфроимович! Давайте воздержимся.
Олег Краснов, журналист, Молдова