Несостоявшаяся «Манежка»

Дело Мирзаева стало политическим проигрышем ультраправых — общество их не поддерживает, хотя значительная его часть считает приговор несправедливым.

Приговор Расулу Мирзаеву так и не стал поводом к массовым беспорядкам

Фото: РИА Новости

Судебный процесс над Расулом Мирзаевым окончен. Он был отпущен на свободу прямо в зале суда. В минувший вторник Замоскворецкий суд г. Москвы признал чемпиона по смешанным единоборствам виновным в «причинении смерти по неосторожности» студенту Ивану Агафонову — на такой квалификации настояла прокуратура. По приговору Мирзаев должен два года не покидать Кизлярский район Дагестана и не посещать развлекательных заведений.

Дело стало предметом политической борьбы. Близкая к ультраправым юрист Оксана Михалкина выступила адвокатом семьи Агафоновых. Квалификация — причинение смерти по неосторожности или нанесение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой смерть, — менялась по ходу расследования и судебного разбирательства. После приговора Следственный комитет публично заявил, что не согласен с более легкой квалификацией, которой потребовал на суде обвинитель. Блоги пестрят записями о том, что «теперь русских можно убивать безнаказанно». Двоих лидеров ультраправых — Дмитрия Демушкина и Георгия Боровикова — задержали у здания суда. В Москве были усилены наряды милиции. И все же политический итог дела в том, что ультраправые проиграли. Их расчет на новую мобилизацию по образцу Манежной площади не оправдался: люди не собрались протестовать. Мы рискнем предположить, что перед нами крах той повестки, которую ультраправые пытались предъявить обществу после декабря 2010 года. Правда, иной, более конструктивной, повестки по делу Мирзаева никто не предложил, хотя поводы были.

Долгий суд

Напомним, в августе прошлого года возле клуба «Гараж» произошел конфликт между студентом юридического колледжа Агафоновым и чемпионом мира по боевому самбо Мирзаевым. По словам родственников и друзей Агафонова, студент-юрист катал машинку на дистанционном управлении и предложил «прокатиться» спутнице спортсмена, на что тот ответил ударом, ставшим причиной смерти Ивана. Защита Мирзаева придерживалась другой версии: Агафонов в непристойной форме решил «подкатить» к девушке, а после отказа нагрубил уже и самбисту, который ударил 90-килограммового парня якобы в целях превентивной самообороны. В любом случае от удара в челюсть студент упал, ударился головой об асфальт и был доставлен в больницу в шоковом состоянии, где в скором времени скончался.

Виновник трагедии явился в правоохранительные органы с повинной и поначалу был отпущен Замоскворецким судом под залог, но после кассации Мосгорсуда Мирзаева заключили под стражу. Вполне вероятно, что такое решение было вызвано опасениями по поводу новой «Манежки» — к тому моменту история разошлась по медиа и вызвала широкий резонанс. На первый взгляд те же действующие лица — молодой кавказец, после словесной перепалки убивший русского парня; влиятельные люди из региона вроде дагестанских депутатов, призывающие не придавать процессу национальную окраску, но при этом упирающие на «особую ментальность» борца фактически как на смягчающее обстоятельство; и разгневанные националисты, призывающие покончить с «этнической преступностью». Есть основания думать, что опасения по поводу массовых протестов имелись и у властей, если судить по полицейскому усилению и той скорости, с которой суд вернул Мирзаева под арест.

Изначально Мирзаев обвинялся в причинении умышленного вреда здоровью, повлекшему смерть (ст. 111 УК РФ). Однако следствие вскоре переквалифицировало статью на более мягкую 109-ю — «причинение смерти по неосторожности». Потом суд вернул дело в Следственный комитет на дополнительное расследование, усмотрев грубые процессуальные нарушения в судмедэкспертизах. После этого, в феврале, Мирзаеву снова инкриминировали тяжкую 111-ю статью, которая грозила ему 15 годами заключения. На очередном заседании суда в августе в ходе прения сторон прокурор Юлия Зотова опять попросила заменить спортсмену статью на 109-ю (до пяти лет лишения свободы). Однако суд первоначальную формулировку не изменил. Всего в ходе расследования было проведено пять судмедэкспертиз, которые должны были установить истинную причину смерти Агафонова — от удара Мирзаева, о чем заявляла сторона потерпевших, или от падения головой об асфальт, на чем настаивали адвокаты обвиняемого. В итоге судья признал только последние две экспертизы, которые подтверждали, что прямой взаимосвязи между смертью Агафонова и полученным ударом в челюсть нет.

Именно с этим выводом экспертизы и спорила сторона потерпевших. Одному из приглашенных в суд экспертов предлагали оценить силу удара, на что эксперт ответил, что это невозможно. Одна из экспертиз была отклонена на том основании, что судмедэксперт занялся физическими вычислениями силы удара.

С учетом всех смягчающих обстоятельств — попытка оказать Агафонову помощь (что подтвердила запись с камер у клуба), явка с повинной, наличие малолетнего ребенка и денежная компенсация родственникам Агафонова — суд постановил признать Мирзаева виновным по легкой статье.

Закон и справедливость

Если сопоставить мнение юристов о приговоре с общественным мнением, заметен резкий разрыв между формальным правом и народным чувством справедливости. Председатель коллегии адвокатов «Закон и человек» Владимир Жеребенков считает, что это довольно редкий пример солидарности судей и прокуратуры в принятии справедливого решения, особенно на фоне высокой политизированности самого процесса и обвинительного характера российского уголовного права. С ним согласен и адвокат Константин Рыбалов, который говорит о максимально верной квалификации деяния, приведшего к столь трагической развязке. По его мнению, с учетом всех смягчающих обстоятельств и того, что медэкспертиза так и не подтвердила прямой связи между ударом спортсмена и смертью студента, реальный тюремный срок не соответствовал бы привычной судебной практике.

Дело Мирзаева россиянам хорошо известно. По опросу ФОМ, о нем так или иначе осведомлено 75% опрошенных (для сравнения: о деле Pussy Riot на пике обсуждения знал 81%). 43% всех респондентов сочли освобождение Мирзаева в зале суда несправедливым. 13% согласились с таким решением суда. Тут интересно расхождение между «народной юстицией» и профессиональными юристами, причем на стороне первой оказался Следственный комитет.

Казалось бы, такая ситуация предоставляет новые шансы ультраправым. В свое время чувство несправедливости и незащищенности собрало людей на Манежной площади. Вероятно, ультраправые и сами так считают, пытаясь шансами воспользоваться. Мы приведем несколько цитат из соответствующих блогов.

«Национал-патриоты постоянно сетуют на то, что, мол, диаспоры влияют на суды. Дорогие мои, окститесь, диаспоры уже давно и прочно сидят в наших судах, полиции, налоговой инспекции, ФСБ».

«Режим четко дал понять, что в цивилизованном диалоге он не нуждается. Ну пусть пообщается с русской улицей напрямую. …Улица, как всегда, полна неожиданностей — и крови на ней, конечно же, прибавится. …Нужно, чтобы на улице массово созрели свинцовые грозди гнева. …Проблема же судейских и прочих прокурорских в том, что всем на Луну не улететь — придется им все равно жить на наших улицах. И женам их, и детям их тоже ходить по нашим же улицам. Мимо тех же самых мирзоевых — а теперь еще и мимо русских мужиков, которые не верят в российский суд, самый путинско-медведевский суд в мире. Среди злых русских парней, полку которых сегодня много прибыло».

Другой блогер в красках представляет, как сослуживцы лейтенанта Аракчеева, дважды оправданного присяжными и осужденного военным судом за убийство троих жителей Чечни, стали бы угрожать судье, рассматривающему это дело: «Где ты живешь — мы знаем. Смотри. Рука не дрогнет. Ты понял? — Понял, понял... — лепечет судья». Напомним, что в апреле 2009 года был убит судья Эдуард Чувашов, который вынес приговор по делу ультраправой банды Рыно — Скачевского. Подозреваемый в его убийстве и еще в нескольких убийствах ультраправый активист Коршунов был объявлен в розыск и, так и не попав в руки следствия, случайно подорвался на гранате, которую носил с собой.

Ультраправые, во-первых, требовали судить Мирзаева по принципу коллективной ответственности, во-вторых, грозили кровью. Это означает, что, наступив было после «Манежки» одной ногой в политический мейнстрим (хотя бы в качестве экспертов по самим себе), они ногу отдернули, возвратившись в маргинальное состояние. Поддержки в обществе их призывы не получили. Среди тех, кто считает, что Мирзаев не имел морального права ударить Агафонова (таких 57%, придерживающихся обратного мнения — 7%), националистическая аргументация встречается у ничтожно малой доли опрошенных. ФОМ отнес эту аргументацию в категорию «другое» (2%) наряду с «безбожно» и «при Сталине посадили бы».

Итак, расхождение между формальным правом и общественным представлением о справедливости связано не с ультраправыми настроениями народа, а с чем-то иным. Жаль, что это иное никто не обсуждает публично. Российская судебная практика по делам, подобным мирзаевскому, вообще-то удивляет.

В 2008 году на проспекте Вернадского в Москве кандидат в мастера спорта по греко-римской борьбе Анатолий Силуянов убил ударом кулака 18-летнего студента педагогического вуза, за то, что тот задел его машину при переходе на зеленый свет. Два года спустя студент Ростовского государственного строительного университета уроженец Ингушетии Хасбулат Мархиев применил к своему сокурснику Максиму Сычеву борцовский прием, в результате которого Сычев получил серьезные травмы головы и через несколько дней скончался. В Самаре боксер Виталий Панкратов, стоя в очереди в магазине, избил до смерти гражданина, уличившего Панкратова в мелкой краже. Все три случая имеют вполне определенное сходство с делом Мирзаева. В первом случае это титулованный спортсмен, во втором — выходец с Северного Кавказа и последовавшие за убийством студента митинги, в третьем — переквалификация дела со ст. 111 на ст. 109 УК РФ. Похожи они с той лишь разницей, что спортсмены, убившие человека при более серьезных обстоятельствах, чем Мирзаев, получали куда более мягкое наказание. И если Силуянов был приговорен к семи годам «строгача», то скрывавшийся от правоохранителей Мархиев, так до конца и не признавший свою вину, получил всего три года колонии общего режима. Виталия Панкратова, в свое оправдание сказавшего что-то вроде «мужики нынче дохлые пошли» и буквально насмерть забивавшего свою жертву под объективами видеокамер наблюдения и в окружении множества свидетелей, с самого начала обвиняли по мягкой 109-й статье.

У нас есть политики (точнее, лица, стремящиеся стать таковыми), желающие использовать факт насилия как разрешение на ответное насилие. Но нет политиков, которые поставили бы вопрос о самом уровне насилия в обществе и о том, что с этим делать. Как не оказалось и достаточно известных спортсменов, которые напомнили бы, что профессиональный боец не должен участвовать в уличных потасовках и тем более начинать их сам. Ведь как-то сильно повреждена спортивная этика в этой среде, если спортсмены с такой легкостью убивают.

Гарсия Рубен, Николай Силаев

Эксперт

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе