Ее идеология когда-то претендовала стать религией и потому не могла не претендовать на монополизм как в сфере сознания, так и в области государственного управления.

У Пушкина: "Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе, так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место". Печальна участь Германа, пытавшегося пересилить нравственную природу.

Неверный ленинец Зюганов безбожно кокетничает и с боженькой, и с националистами. И что теперь представляет собой его партия?
В электоральном отношении еще что-то представляет в силу социально-экономических обстоятельств (народ голосует за КПРФ главным образом из протестных соображений), а в мировоззренческом - прохудившийся воздушный шар, который сколько ни латай, чем ни надувай, все равно останется не духоподъемным.

Либерализм изначально не может быть идеологией масс, большинства. Он изначально предполагает достаточно высокий уровень индивидуальной ответственности человека (как наверху, так и внизу), с чем самая большая проблема в России. Так сложилось исторически. А национализм позволяет отдельному человеку расслабиться, раствориться в этнической или в какой-либо другой общности. И уже потому выглядит предпочтительнее прочих "измов" в глазах толпы.

И не просто позволяет, но и требует раствориться без остатка.

Между прочим, того же требовала и партия большевиков. Как и партия нацистов. Партии замещали собой понятие "нация".

Не знаю, как там было в фашистской Германии, но в коммунистической России партия была выше нации. Особенно в первые два десятилетия. Это потом пятый пункт стал важным критерием лояльности человека. В иных случаях более важным и весомым, чем членство в ВКП(б).

Сталина с Гитлером поссорили не идеологии, а геополитические амбиции. И если бы не они, стать бы миру красно-коричневым еще в середине ХХ века. Быть бы миру, возможно, и сегодня глобализированным по образу и подобию обоих тоталитарных режимов.

***

Говорят, что залежи торфа в Подмосковье, доставившие минувшим летом столько неприятных ощущений жителям столичного региона, нехотя тлеют под толщей снега, под верхним слоем земли, ожидая случая вырваться наружу огнем. И опять нам по весне и летом - тушить пожары, глотая дым и гарь, тех бед и несчастий, которыми мы вроде бы и пресытились?

Национализм - это вечно тлеющие торфяники. Такой природный огневой ресурс, которым не прочь попользоваться едва ли не каждая политическая партия для завоевания и взбадривания своего электората.

Что печальнее всего, и либералы (видимо, от отчаяния, от невозможности найти общий язык с массой) делают пассы в сторону "национальной гордости великороссов". И они все чаще возбуждаются и призывают не отдавать на откуп отъявленным нацистам гордое понятие "национализм". Для чего его обрамляют эпитетом "просвещенный".

Им недостаточно, чтобы корень "нацио" ограничивался ролью прилагательного - национальное государство, национальная культура, национальный менталитет. Им вдруг стало важно, чтобы слово это, как у ксенофобов всех мастей и оттенков заняло бы место существительного.

Но "просвещенный национализм" - калька с известного определения: "доброкачественный фашизм". То есть фашизм, но без Холокоста, без геноцидов, без печей Дахау и Освенцима.

Где-то рядом схожее по содержанию выражение - "социализм с человеческим лицом". То есть социализм, но без Гулага, без расстрелов в подвалах Лубянки.

Тогда либеральный национализм - это национализм, но без шовинизма и кровной ненависти к инородцам.

Отсюда главное их обещание - они готовы исключить из своего человечного национализма этническую составляющую.

- Нет, нет, - уверяют они, - русский - это не столько существительное. Больше - прилагательное. Русский еврей, русский калмык, русский грузин и т.д.

Отлично. Но тогда откуда взялся "русский вопрос", по поводу которого сегодня ломается столько копий? Что так разволновался господин Жириновский и его однопартийцы: "Караул! Русских, унижают, русских оскорбляют, русских убивают!"

А кто убивает, если все вокруг русские?

У господина Жириновского за ответом не заржавело: кавказцы - враги русских. Они все захватили - от рынков до банков. У них - все; у русских - ничего. Примерно та же легенда, что и у Гитлера была. Только теперь евреями де-факто назначены выходцы из южных республик.
Впрочем, что возьмешь с Владимира Вольфовича; он - человек площади, образцово-показательный экземпляр вульгарного либерал-национализма. Ему больше и не надо в предстоящей предвыборной гонке. В недавнем "Поединке" он столько наговорил про нерусских русских, что парламентарии северокавказских народов потребовали отставки вице-спикера.

Другая песня, когда за обоснование ксенофобских позывов берется какая-нибудь утонченная и в меру образованная натура.
Известная журналистка из авторитетной газеты занялась поиском русской идентичности.

К тому ее побудила Манежная, после которой она поняла, что "начинается период идентификации - прежде всего самоидентификации - русскости. Какие они, эти русские? Какие мы?".

Разумеется, с самого начала отбросила поверхностные приметы: длина носа, ширина лба, чистота крови. За идентичностью журналистка поехала в Оренбуржье. Там она обнаружила станицу и каким-то образом сумела разобраться в составе крови ее жителей. В общем и в среднем получилось: наполовину русские, наполовину чуваши, на четверть евреи, на осьмушку грузины. Но они все равно русские, потому что хорошо работают. "Не русские (пусть даже в паспорте значится "Иванов Иван Иванович") контролируют".

Интересно: на кого она намекнула столь обобщенным выводом? Но это уже не важно, главное - в подходе к проблеме. Он предельно ясен.
Значит, критерий определения национальной принадлежности такой: хорошие люди - русские; плохие - инородцы…

Еще лучше он будет звучать, если перевернуть обе формулы: русские - хорошие люди; инородцы - плохие. С ними можно и на "Манежку", когда труба очередного националистического экстаза позовет.

…От чего оттолкнулась искательница идентичности, к тому и пришла - к ненарочитому, но отчетливо выраженному великорусскому шовинизму.

Юрий Богомолов

РИА Новости