Тем не менее, как уточнил президент Дмитрий Медведев, впервые принявший участие в заседании коллегии Минобороны, масштабное перевооружение армии начнется лишь с 2011 года. А это значит, что не только нынешние миллиарды, но и последующие пойдут главным образом на так называемую перелицовку оргштатные мероприятия с последующим выделением всех "непрофильных активов" в лице структур тылового обеспечения, юристов, врачей, военных животноводов и представителей прочих небоевых специальностей в ОАО "Оборонсервис", которое и займется материально-техническим обеспечением армии и флота.

Кто бы спорил: отдать на аутсорсинг непрофильные сферы деятельности - это эффективно. Даже президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Леонид Ивашов, который считается непримиримым антагонистом такого переформатирования, в беседе с "Итогами" признал, что действующий министр обороны "очень хороший бизнесмен". Однако и Ивашов, и другие эксперты задаются вопросом: какое отношение организационно-финансовые мероприятия имеют к повышению боеготовности Вооруженных сил? К сожалению, на коллегии Минобороны не было сказано, с кем России, возможно, придется воевать и какими средствами. За исключением программного заявления Дмитрия Медведева о том, что задача повышения боеготовности в первую очередь относится к стратегическим ядерным силам. Впрочем, тот факт, что наш ядерный щит (он же ядерный меч и одновременно ядерный зонтик) - это наше все, известно давно. Важны детали, которые, собственно, и формируют вектор военного строительства.

Как показывает опыт войны с Грузией, локальные войны для российской армии не проблема. Отдельные недостатки имеют технический характер. В конце концов, современные средства связи можно закупить у дружественного Китая, беспилотники тактического звена - и вовсе задача для кружка юных авиамоделистов, а вот обеспечение ядерного превосходства, которое является краеугольным камнем нашей национальной безопасности, - задача намного сложнее. От нее, как от печки, и надо плясать.

И дело здесь вовсе не в количестве боевых блоков на готовых к применению носителях, которых у России и США оказалось даже меньше, чем это предусмотрено договором об СНВ. В данном случае речь идет о воздушно-космической обороне и соответствующих средствах нападения, которые способны нейтрализовать ядерный потенциал вероятного противника еще до его использования по назначению.

Американцы и их союзники целенаправленно развивают многофункциональные системы ядерного сдерживания, в число которых входят не только рубежи стационарной ПРО, продвигающиеся к нашим границам, но и высокоточное оружие, так называемые глобальные ракеты, гиперзвуковые летательные аппараты, воздушно-космические самолеты и т. д. и т. п. Как известно, США уже давно построили и с успехом облетали самолет пятого поколения F-22 Raptor и даже сняли о нем рекламный фильм. Всего же Пентагон планирует до 2012 года получить 183 новых самолета F-22, из которых 126 будут находиться в постоянной боевой готовности.

Наш истребитель пятого поколения, если все, конечно, будет хорошо и хватит денег, возможно, поднимется в небо в этом году. Но это, понятное дело, опытный образец, и когда он пойдет в серию, неизвестно.

Приблизительно такая же картина и с перспективным американским стратегическим бомбардировщиком, который, как было заявлено, сможет незамеченным преодолевать нашу ПВО. Вроде бы из-за дороговизны с его разработкой не спешат. Но это вроде бы… На самом деле задача эта для военного бюджета США, который на порядок с лишним больше нашего, вполне подъемная. У нас же речь идет только о предстоящей модернизации бомбардировщиков стратегической авиации, которая насчитывает 15 стратегических Ту-160 и 68 Ту-95МС, из них более или менее регулярно летают от силы два десятка машин, потому что нет ­запчастей. Но и те, что на ходу, серьезной угрозы не представляют. Натовские средства ПВО ведут их чуть ли не от аэродрома базирования и при необходимости могут уничтожить в любой момент. О соперничестве с F-22 речь вовсе не идет. Даже после совсем глубокой модернизации.

Такая же картина и по флоту, ядерная стратегическая компонента которого стремительно сокращается. Начаты швартовые испытания головного подводного ракетоносца "Юрий Долгорукий" (проект 955), но, по сути, это пустышка - в том смысле, что испытания морской МБР "Булава" в очередной раз провалены, и скучает "Долгорукий" у стенки по-прежнему с пустыми контейнерами.

Поставлены на опытно-боевое дежурство новая радиолокационная станция "Воронеж-ДМ" и второй полк, оснащенный зенитно-ракетными комплексами С-400 "Триумф", но высокоточного оружия как не было, так и нет. Также нет и действующей системы ГЛОНАСС военного назначения, без которой высокоточное оружие превращается в фикцию. А все потому, что для функционирования ГЛОНАСС необходимо иметь на орбите как минимум 24 спутника, а у нас их пока только 18, и контролировать все "поле боя", которое, по нынешним понятиям, границ не имеет, мы не в состоянии.

По мнению многих военных экспертов, сначала следовало бы разобраться с фундаментальными вопросами, а уж потом затачивать под них армейскую структуру и определяться с общей численностью. По крайней мере исследования показывают, что основной формой ведения войн будущего будут не бои с отрядами террористов и сепаратистов (это задача для ОМОНа и внутренних войск), а, как уже говорилось, стратегическая операция разнородных сил по завоеванию ядерного превосходства, в контексте которой не предполагается ни фронта, ни тыла, которая обойдется без всеобщей мобилизации и вообще без участия Сухопутных войск. Потому что никому даже в голову не придет в ближайшие столетия топтать солдатским сапогом зону сплошного радиоактивного заражения. Это, не приведи Господь, будет совсем другая война, не имеющая ничего общего с победоносным штурмом Цхинвала.

Обо всем этом в контексте нынешней реформы Российской армии говорится крайне мало. Но, как доверительно сообщили "Итогам" в Генеральном штабе, здесь надеются, что нынешняя реформа лишь прелюдия к действительно серьезным преобразованиям. Задача момента - отсечь от собственно военного организма все ему несвойственное, то есть сделать военную систему экономически целесообразной. А потом дело дойдет и до профессиональных вопросов, связанных с построением армии будущего.

Проблема в одном - в отпущенных сроках. Кто сказал, что мы успеем в ногу со временем, если начнем масштабное перевооружение армии лишь с 2011 года, а не раньше, пока кризис еще не проявился в полную силу? И кто даст гарантию, что, пока в рамках Минобороны реализуется бизнес-проект, мы безнадежно не отстанем в военном отношении?

Олег Андреев

Итоги.RU