Виктор БОРОДУЛИН: «Чувствую себя первооткрывателем»

Иногда, чтобы сделать удачный кадр, нужен не только фотоаппарат, но и комплект для экстремальных путешествий

В Рыбинском музее-заповеднике проходит фотовыставка «Сельские храмы Верхневолжья». Автор – угличский инженер Виктор Бородулин. За 4 года он сфотографировал более 400 церквей, всего же в его коллекции несколько десятков тысяч снимков.

– Виктор Валерьевич, с чего для вас началось увлечение именно этой темой?


– Однажды мне случайно в руки попал список храмов бывшего Угличского уезда. Среди них были и те, о которых я ничего не знал. И вот я объездил уезд в дореволюционных границах (сейчас часть его территории входит в Большесельский, Борисоглебский, Переславский районы) и сфотографировал все сохранившиеся и разрушенные храмы. Когда показал снимки друзьям, оказалось, что это интересно не только мне. Меня поддержал Угличский музей, и в феврале 2009 года состоялась первая выставка. Потом эта тема захватила, я начал изучать архивные документы, старые справочники, карты и планировать путешествия так, чтобы за одну поездку можно было сфотографировать как можно больше объектов. Мой рекорд – 12 отснятых храмов за выезд.

– Но ведь многие церкви находятся в такой глуши, куда добраться просто нереально.

– Езжу на автомобиле высокой проходимости, с собой беру карты, атласы, мобильник, GPS-навигатор. Ну и, конечно, лебедку, топор, бензопилу, трос. Есть места, где в радиусе 12–15 километров нет живой души. Несколько раз сам вытаскивал машину из глубокой колеи, грязи, даже из речки. Получается не только фотосессия, но и своего рода экстрим, этакие мужские игры на свежем воздухе. Каждая поездка, конечно, ощутима для моего бюджета, но когда я вижу, как из-за деревьев начинает появляться колоколенка, чувствую себя настоящим первооткрывателем!

– А какой поход запомнился больше всего?

– Путешествие к храму в село Николо-Царевна в Переславском районе. Когда-то там была вотчина матери царевича Дмитрия Марии Нагой, а сейчас никто не живет. Место это высокое, но очень болотистое. Дорога разбита лесовозами, проехать можно только на тракторе. Пришлось пешком идти восемь километров по непролазной грязи. Как раз шел первый снег, который тут же таял, камера запотевала. На фотографиях передались унылое настроение, запустение.

– Не проще было летом туда приехать?

– Лето для фотографирования заброшенных храмов – почти провальный сезон. Сделать хороший снимок сквозь бурную растительность очень сложно. Случалось, я не мог найти церковь, находясь от нее в каких-нибудь пятидесяти метрах, настолько все заросло. Самое лучшее время – начало мая, когда дороги уже подсохли, а листва только начала пробиваться. Хорошие снимки получаются и в конце сентября – начале октября. А к некоторым храмам только зимой добраться можно.

– С вандализмом приходилось встречаться?

– К сожалению, да. Сейчас еще стали активизироваться «черные археологи». Приезжают с металлоискателями и начинают копать около церкви или прямо в ней. Они почему-то думают, что клады прятали около престолов, которые, не стесняясь, выворачивают.

– Неужели все так плохо?

– Бывают и обратные случаи. Приходилось встречать заброшенные храмы, куда кто-то ходит молиться – внутри стоят пластмассовые цветочки, лежат крестики, на стенах прикреплены дешевые бумажные иконки. Иногда в селах находятся местные старожилы, которые помнят, как сами разрушали храм, растаскивали его на кирпичи, а теперь спрашивают: «Когда нам будут его восстанавливать?».

– Как люди реагируют на ваши работы?

– «Неужели все это действительно есть рядом с нами?!» – примерно такая бывает первая реакция. А для кого-то полуразрушенная церковь с фотографии – это воспоминание о детстве, часть семейной истории: «Маша, видишь этот куст? За ним моя мама похоронена», «А в этой церкви меня крестили»…

Ольга БЕЗМЕНОВА

"Ярославский Регион"
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе