"Нынешний салон — больше выставка, чем ярмарка",— с гордостью сказала на открытии Наталия Корень, директор салона. Организаторы, очевидно, приветствуют на салоне имиджевые, а не коммерческие проекты. С одной стороны, они действительно делают экспозицию благороднее. С другой, по мнению некоторых антикваров "старой гвардии", такой выставочный подход лишает салон смысла, ведь в первую очередь он является ярмаркой искусства, и цель его — способствовать продаже и покупке произведений. 

Проект, посвященный "бабушке русского авангарда" Вере Ермолаевой, который показывает "Галеев-галерея",— событие в истории русского искусства и достоин выставки хоть в Третьяковской галерее. Тут показывают коллекцию гуашей, чудом сохранившихся у учениц расстрелянной в 1937 году художницы, и один пейзаж маслом, который друг художницы Константин Рождественский, такой же, как и она, ученик Казимира Малевича, хранил у себя в мастерской разрезанным надвое (для безопасности). В гуашах Вера Ермолаева выглядит абсолютно европейским модернистом-матафизиком и ученицей не Малевича, а, например, Джорджо де Кирико или Джорджо Моранди. Монографические экспозиции показали также галерея "Мастера" (стенд посвящен "лошаднику" Николаю Сверчкову), галерея "Веллум" (пленэрист Петр Петровичев). 

Строго и изящно выглядит стенд галереи "2,36", на которой представлена исключительно черно-белая графика русских и европейских художников ХХ века; которая уже была показана в виде выставки в Ярославском художественном музее. Графика, впрочем, продается — по ценам от $3,5 тыс. до $45 тыс. (самое дорогое произведение — большой "Женский портрет" 1923 года брюссельца Жоржа Кретана). В том же элегантном графическом стиле выдержан и стенд галереи "Три коллекции", на котором показаны иллюстрации советских художников из частных коллекций Москвы. Стенд Ravenscourt Gallery — оммаж москвичам 1930-х годов Татьяне Александровой и Игорю Попову, которые были не только художниками, но и легендарными коллекционерами старого искусства, известными по прозвищу Землерои. 

Эстетские "сборные экспозиции" показали галерея "Элизиум", строго придерживающаяся раз и навсегда избранных хронологических рамок (1920-1930-е годы), и галерея "Ковчег" с проектом "После ВХУТЕМАСа". Галерея "Антик-Инвест" не ограничивает себя строгой хронологией, тем не менее ее стенд, где рядом висят пейзаж символиста начала ХХ века Петра Уткина и, к примеру, натюрморт Минаса Аветисяна, писавшего в 1960-1970-х годах в стиле, который хочется назвать неофовизмом, выглядит вполне гармонично. Тут же представлена двусторонняя работа Роберта Фалька начала 1910-х годов, которую владелец галереи все время переворачивает. Так как невозможно решить, какая сторона холста прекраснее — та, где натюрморт, или та, где фрагмент портрета дамы в шляпе (говорят, в какой-то московской коллекции есть вторая часть портрета, с остатком шляпы и фикусом). 

Но достаточно на салоне и стендов в "старом стиле", где предлагаются произведения русских художников XIX—начала ХХ века, имена которых вполне совпадают с топ-списками аукционных продаж. Таков роскошный стенд Академии художеств, где можно обнаружить картины Константина Коровина, Мартироса Сарьяна, Степана Бакаловича, Ивана Айвазовского. Произведений главного русского мариниста вообще много на салоне, в том числе крупноформатных. Тот же подход демонстрирует арт-центр "Бельведер", в котором эффектный "Охотино. Женский портрет в интерьере" Константина Коровина предлагается за хорошую цену в $1 млн. 

Лет пять назад главным бичом салона были стенды в стиле "лавка старьевщика", когда картины, кресла и серебряные ложки продавались вместе. Теперь такие остались только на третьем этаже ЦДХ, где стенды крохотные, а цены демократичные. А галереи Schatz`i и Transatlantique, соединившись на первом от главного входа стенде, показали сочетание "классики" и интерьерных предметов на новом уровне. И в их интерпретации полотна Ивана Айвазовского и Петра Кончаловского отлично уживаются с мебелью ар-деко (гарнитур для столовой из палисандра мастерской Жюля Леле стоит $150 тыс.). 

Продавцы на антикварном салоне, как всегда, неохотно говорят о ценах. Но в целом можно диагностировать их некоторую корректировку — в сторону снижения. Впрочем, объявленные цены это одно, а цены реальных продаж совсем другое. И о последних публика по традиции никогда не узнает, в этом Российский антикварный салон ничем не отличается от своих западных собратьев.

ТАТЬЯНА МАРКИНА

Коммерсантъ