Древнегреческий супрематизм

"Les Utopies Mutantes" в Париже

В Париже в Passage de Retz открылась выставка "Les Utopies Mutantes" ("Мутирующие утопии") — плод сотрудничества Мультимедиа Арт Музей, Москва (МАММ, ранее просто МДФ) и его главы Ольги Свибловой с галереей ПРОУН и ее куратором Мариной Лошак. Графика русских авангардистов круга Казимира Малевича выставлена вместе с "супрематическими" иллюстрациями к древнегреческим мифам Павла Пепперштейна. Из Парижа — АННА ТОЛСТОВА. 

Глядя на картины из нового цикла Павла Пепперштейна "Suprematist Studies of the Greek Myths" ("Супрематический анализ греческих мифов"), название выставки "Les Utopies Mutantes" хочется перевести как "Утопии-мутанты". Во всяком случае боги и герои Древней Греции выглядят здесь расой монстров, получившейся в результате скрещения супрематических крестьян с галлюцинаторными персонажами "Мифогенной любви каст". Великий Пан предстает на фоне алого "красно-квадратного" неба и гряды Тайгета в виде большого зеленого круга-колобка на козлиных ножках, пронзенного белой прямой свирелью. Зевс зависает серым облачком над белой лужицей Данаи, орошая ее струйкой золотого дождя. А красный треугольник Орфея безуспешно бродит по снежному полю в поисках белого треугольника Эвридики, заточенного внутри "черно-квадратного" Аида. И шедевром серии кажется "Минотавр и его лабиринт", где быкоголовое чудище в барочной хламиде, которое изображено в фирменной пепперштейновской манере, унаследованной от отца, Виктора Пивоварова, с его живописно-графическим сюрреализмом, сидит в меланхолическом дюреровском размышлении подле "Черного квадрата", а нисходящий с небес красный эль-лисицкий клин осеняет его как иконного пророка. Вряд ли Казимир Малевич, вернувший живопись к платоновским абстракциям, удостоился бы лучшего портрета. 


Странно, что до сих пор никто еще не догадался пересказать греческие мифы языком нашего революционного авангарда, соединив античную космогонию и русский космизм, сведя вместе Платона, первого теоретика абстракции, и Малевича, ее первого практика. Ольга Свиблова, которой принадлежала идея "Мутирующих утопий", видит в иронических работах Павла Пепперштейна столкновение двух космосов: гармонический мир греческой мифологии пусть и не разрушен до основания, но взорван изнутри бомбой авангардной утопии, жаждущей перестроить вселенную. Тут можно подпустить еще красивых культурологических теорий: греческий миф и русский авангард — это альфа и омега западной культуры, это рождение и смерть европейской цивилизации... Впрочем, для семи "супрематических штудий" — изящных безделушек на тему авангардной утопии, золотую жилу которой Павел Пепперштейн прилежно разрабатывает в последние годы,— это, пожалуй, уже чересчур. 

В самом же проекте "Les Utopies Mutantes" ничего подрывного нет — он как раз расставляет все по местам. Современное отечественное искусство концептуального направления принято подавать, особенно на Западе, под соусом его генетических связей с русским авангардом, но в чем они, собственно, заключаются и что вообще такое этот авангард, обычно не объясняют, как будто это само собой разумеется и западная публика при желании всегда может зайти в Третьяковку на Крымском Валу. В Passage de Retz пепперштейновские картины демонстрируются на фоне роскошной экспозиции графики супрематизма, составленной Мариной Лошак из нескольких частных коллекций. Таких богатств не видели не то что в Париже, но и в Москве — в галерее ПРОУН, конечно, многое из этого показывали, но не все и не за один раз. Здесь и сам Казимир Северинович со своими парящими в абсолютном ничто крестами и геометрическими фигурами, и его ученики, последователи и соперники. Архитектурные фантазии Якова Чернихова и "архитектонические супрематизмы" Давида Якерсона, полосочки супрематического пейзажа Константина Рождественского и супрематические стога Николая Суетина, супрематические крестьяне Эдуарда Криммера, акробаты Владимира Стерлигова и "победившие Солнце" механические человечки Эля Лисицкого, и его же бесподобный ПРОУН N 90. Весь этот формальный вокабулярий препарирован в новой пепперштейновской серии. И на такой выставке пресловутые генетические связи авангарда и концептуализма становятся очевидны любому зрителю. 

Это хороший и проверенный рецепт — взять и смешать самые востребованные на мировом рынке отечественные продукты: дорогущий русский авангард и страшно модного, делающего успешную интернациональную карьеру художника. Рецепт старый и простой, есть, вероятно, более сложные и изысканные. Только устроители других парижских выставок русского искусства в рамках года Россия—Франция-2010, проходящих сейчас в Лувре и в Музее современного искусства города Парижа, старым рецептом не воспользовались, а новых не изобрели.

АННА ТОЛСТОВА

Коммерсантъ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе