Да так плотно, что до 60-х годов в России «позднего» Коровина просто не существовало. А ранние его полотна оказались рассеяны по частным собраниям и галереям, то ли был художник, то ли не было…
Даже сегодня, хотя Ярославский художественный музей обладает самой крупной в стране коллекцией работ художника (более 20 полотен), юбилейную выставку пришлось собирать буквально «всем миром». Три зала заполнены картинами, присланными из Вологды, Костромы, Иванова, Вятки, Переславля и Ростова.
В экспозиции соблюден хронологический принцип. Можно наблюдать, как художник постепенно очищал палитру от тяжелых, охристых красок, которыми «страдали» передвижники. Традиционные пейзажи – и вдруг ослепительный Крым, после которого солнце навсегда поселилось на полотнах Коровина, Париж, Венеция.
Его называли русским парижанином, но летний домик для этюдов он купил не в Оверни – в деревушке Охотино Переславского уезда, на берегу Нерли. Рядом с усадьбой своего друга Шаляпина. Усадьба была снесена в 80-е, дом Коровина так и остался в запустении. Остались только картины: большой пейзаж, представленный Ростовским кремлем, написан, скорее всего, именно в окрестностях Охотина.
Но основой экспозиции стали 11 холстов «позднего», эмигрантского периода из ярославского музея. Их подарила городу Галя Соловьева-Барбизан, дочь знаменитого ярославского врача, прожившая 49 лет в эмиграции, ставшая французской художницей и искусствоведом. Странно пересекаются порой людские судьбы. С Константином Коровиным Галя Барбизан познакомилась в 30-е годы в Париже, бывала в его мастерской, покупала работы. После падения «железного занавеса», в 1964 году, она смогла побывать на родине, в Ярославле. 11 полотен Коровина художница тогда привезла с собой и подарила городу в память об отце, Николае Соловьеве, чье имя до сих пор носит ярославская больница. Дочери она оставила два собственных рисунка тушью, сегодня они также экспонируются в третьем, «парижском» зале. Их передала музею внучка Гали Барбизан, Мария Соловьева. Других работ Гали Барбизан в России нет, и выставок художницы в нашей стране не проводилось ни разу.
Экспонаты действительно уникальные, но, что греха таить, среди ослепительных коровинских полотен они просто теряются. И немудрено: «поздний» период стал для русского импрессиониста едва ли не самым плодотворным. Это удивительно, но, потеряв в одночасье налаженную жизнь, дом, друзей, родину, Коровин не впал в уныние. По всем «законам жанра» ему полагалось страдать от ностальгии и писать все мрачней и мрачней. А он писал только ярче и звонче. Парижские бульвары, пышные цветы, фрукты, рыбы, блеск моря...
Но вот рядом с блистающим в огнях «Бульваром Сен-Дени» маленький холст – «Монмартр вечером». Глуховатые коричневые и оливковые краски. Слабый огонек сквозь красную крышу уличного кафе. И вдруг, непонятно откуда, наплывает оно – теплота весеннего воздуха, где-то приглушенный говор и смех, каштаны цветут, наверное... Чудо?
Это та самая «музыка на кончике кисти», о которой не раз говорил сам Константин Коровин. Его собственное понимание живописи. Он жил, как и мы, на переломе эпох, может быть, потому его творчество сегодня так нам близко.
Татьяна БРАГИНА
"Ярославский Регион"