Как ты его не украшай, а больное нутро всё равно себя покажет. Например, известный памятник писателю у Ленинской библиотеки. Достоевский там просто сидит и смотрит себе на руки. Если приглядеться, то сразу станет видно, что это арестант на допросе с пристрастием. Глаза прячет, чтобы на следователя не смотреть, а спину сгорбил, потому что ждёт удара конвоира. Нормальные люди проходят мимо таких сюжетов не оглядываясь. Арестант может быть интересен разве что подросткам, да и то не всегда. Но не нужно думать, что это только один такой неудачный памятник. У Достоевского они все такие.
Единственный город, в котором совпали и место, и настроение писателя – это Старая Русса. Памятник Достоевскому здесь установлен в самом начале улицы Красных Командиров. На его месте стоял раньше дом, в котором жил старый алкоголик. Однажды зимой он заснул пьяный с зажжённой сигаретой. От неё начался пожар, в котором сгорел и хозяин дома, и его собака. Рядом с памятником, через два дома, в вечно загаженном саду, находится районная психиатрическая клиника, в которую свозят сумасшедших и полоумных со всех окрестных деревень. Сидят они там тихо и почти никогда не выходят на солнце. Позади Достоевского лежит длинное болотце, оставшееся на этом месте после того, как было проложено новое русло для местной речки. Вода в нём странного, грязно-зелёного оттенка, по ней плавают груды пенопласта и бутылок. Чтобы болото не портило вида на памятник, городская администрация распорядилась обсадить его ёлками. Их действительно посадили, но почва там совсем гнилая, и, поэтому за лето все саженцы умерли. Так они и простояли несколько лет: черные, сухие, обломанные. Потом их срубили, и всё повторилось опять.
Через дорогу от памятника, раньше стоял ещё один невесёлый дом. В нем в середине девяностых два отморозка задушили бабушку подушкой и забрали пенсию. Дом подожгли вместе с телом. Всё происходило осенью во время дождя, и пожар быстро потух. Обгоревший, с чёрными, пустыми окнами, дом простоял так до прошлого года, пока его не купил кто-то из приезжих.
Впритык к их новенькому забору стоит церковь, в которой служат староверы поморского согласия. Выглядят они очень угрюмо, особенно мужчины с длинными, редкими бородами, которые они никогда не стригут. Федор Михайлович стоит в этом окружении как родной. К нему даже люди приходят, в особенности молодёжь. По вечерам на двух скамейках у его постамента мирно пьют пиво местные парни и девушки. Между староверами и душевнобольными он здесь самый нормальный. И кто знает, может быть об этом он всю свою жизнь и мечтал: быть хоть для кого-то обычным и понятным?
Максим Горюнов
liberty.ru