Храм Параскевы Пятницы в Калашном ряду

Приход храма Параскевы Пятницы в Калашном ряду (ныне Октябрьская площадь) считался беднейшим в Ярославле. Толпы нищих столовались в церкви. Служителям храма Параскевы Пятницы подобная благотворительность была не в тягость. Наоборот, нищих можно было выгодно использовать на черных работах – крышу починить, помои вынести, прибраться в церкви. Однако к середине XVIII века «нахлебников» расплодилось столько, что пришлось открывать при храме богадельню. Это случилось почти через сто лет после первого упоминания в хрониках церкви Параскевы Пятницы. 1646-й называют годом построения храма. Сначала в честь великомученицы Параскевы, как водится, назвали один престол, а уже через сто лет всю церковь величали Пятницкой.

Церковь нищих и купцов

Приход храма Параскевы Пятницы в Калашном ряду (ныне Октябрьская площадь) считался беднейшим в Ярославле.  Толпы нищих  столовались в церкви.


Иконостас церкви вырезан вручную из дерева  в начале ХХI века.

Память в камне

Служителям храма Параскевы Пятницы подобная благотворительность была не в тягость. Наоборот, нищих можно было выгодно использовать на черных работах – крышу починить, помои вынести, прибраться в церкви. Однако к середине XVIII века «нахлебников» расплодилось столько, что пришлось открывать при храме богадельню. Это случилось почти через сто лет после первого упоминания в хрониках церкви Параскевы Пятницы.
1646-й называют годом построения  храма. Сначала в честь великомученицы Параскевы, как водится, назвали один престол, а уже через сто лет всю церковь величали Пятницкой.
В середине XIX века ярославский архитектор Андрей Достоевский, брат Федора Михайловича, по заказу ярославских супругов Топлениновых  пристроил к Пятницкой церкви еще два придела – во имя Александра Невского и святой Пелагеи. Хотели  супруги, так сказать, создать свой бренд. К сожалению, сейчас Топлениновы незаслуженно забыты. Зато дошла память о других знатных людях, ходивших на молебен в Пятницкую церковь – купцах Мартыновых.
Мартыновы слыли зажиточными ярославскими купцами, может, не олигархами, но крепкими середнячками-предпринимателями и уж безусловно одними из самых щедрых жертвователей Пятницкого прихода.
В 1770 году Мартыновы основали колокололитейный завод, выдавая стране на-гора до 200 пудов колоколов. Естественно, достался колокол «от Мартынова» и Пятницкому храму.


Колокола из медяков

Богомольный люд представить даже не мог, что, собираясь на службу под благолепный звон, они… поощряют государственное преступление.
В ночь с 20 на 21 февраля 1801 года городничий Боярский нагрянул с обыском на колокололитейный завод Мартынова. Явился страж порядка в столь поздний час не просто так, а по доносу и прекрасно знал, что нужно искать. Деньги! Медные монеты весом в 21 пуд и 10 фунтов, подготовленные к переплавке на колокола. Это считалось экономическим преступлением, все равно как если бы из наших копеек отливали дорогие браслеты и кольца.
Мартынов, приведенный в участок, сознался во всем. Оказывается,  Боярский поймал в ту ночь гораздо более крупную рыбу. Колокола из денег Мартынов лил по заказу другого купца – Оловянишникова, который, по словам задержанного, отдал его артели на переработку 150 пудов медных денег!  
Выяснилось, что случай этот не единичный – славное ярославское купечество уже четыре года занималось подобным «бизнесом».
13 лет длилось полицейское расследование. Оловянишников с Мартыновым и своим подельником Чарышниковым в это время спокойно продолжали лить колокола.


Храм Параскевы Пятницы передали церкви в 1995 году.

Исчезнувший некрополь

В 1771 году случилась в Ярославле страшная эпидемия моровой язвы. Не обошла она и Пятницкий приход – из 900 прихожан в живых осталось лишь 400.
Умершие находили последний приют на церковном кладбище.
Погост храма Параскевы Пятницы считался достаточно большим. Скорбную «эстафету» ему передали после нижайшей просьбы священников церкви Владимирской Божьей Матери, расположенной в отдалении от города, «на семике». Именно там было принято хоронить покойников. Однако население Ярославля быстро росло и столь же быстро умирало. Тела приходилось хоронить в два-три «этажа», что, конечно, не устраивало ни священников, ни прихожан.  Пришлось писать вышестоящему руководству о возможности хоронить людей у Параскевы. Руководство просьбу удовлетворило.
У церкви Параскевы существовало большое немецкое захоронение – именно в Калачной слободе жил со своей свитой ссыльный фаворит Екатерины Бирон, лежали в земле Пятницкого прихода дворяне Бартеневы, Кореневы, Мусины-Пушкины. После упразднения кладбища в начале XIX века Пятницкий некрополь не уступал Леонтьевскому  по обилию славных имен и знатных захоронений.
В 1931 году ярославцы посчитали, что ценный камень расходуется зря и,  разорив надгробья двух с половиной тысяч усопших, сделали из них… памятник жертвам белогвардейского мятежа в Демидовском сквере.
Лишь одно надгробие сохранилось до семидесятых годов прошлого столетия: «От супруги – супругу, купцу первой гильдии Александру Дмитриевичу Топленинову, скончавшемуся 2 июня 1877 года». Но потом и оно исчезло бог знает куда.

Светлана БАРАНЕЙ.
Фото Дмитрия ШИМАНСКОГО.



Поделиться
Комментировать