За витриной "Елисеевского"

В то время, что обозначено в показанном по Первому каналу сериале "Дело гастронома №1", я жил через дорогу от продуктовой витрины социализма, в просторечии именуемой - и тогда и сегодня - "Елисеевым".

На моих глазах "витрина" скудела, нищала... Повседневная еда постепенно приобретала статус деликатеса, поскольку становилась остро дефицитной. Серьезной жизненной удачей можно было счесть, если случалось прикупить замороженную венгерскую курицу, батон докторской колбасы и связку столичных сосисок. А если ты при этом по стечению обстоятельств оказывался в устье широкой и полноводной очереди - то уже было счастье. Как крупный выигрыш в лотерею.


…Выгоду своего соседства с "Елисеевым" я почувствовал в день смерти дорогого Леонида Ильича. Почти сразу было перекрыто движение по улице Горького, начиная от Пушкинской площади.


Опустела главная улица страны, и стало просторно в главном продуктовом магазине столицы. Прилавки, правда, уже не радовали глаз разнообразием яств, но зато к ним можно было подойти. О вологодском масле помышлять не приходилось, но просьба взвесить полкило сосисок и кусок российского сыра не воспринималась как безмерная наглость.


Затем, как многие помнят, расставания с членами Политбюро участились. Участились и мои посещения "Елисеевского".


Преступление и наказание


Конечно, мы и в ту пору были наслышаны о закулисье этого ослепительного Храма Еды... без еды на прилавках. Арест директора Юрия Соколова тогда, насколько помню, нас, простых смертных, не поразил. Только поспешная его казнь несколько удивила, но, опять же, не особенно шокировала. Ведь мало кто сомневался в виновности человека, сидевшего на дефиците в течении многих лет. А что касается юридических нюансов и процедурных тонкостей, то это и вовсе представлялось мелочью на фоне правового беспредела предшествовавших десятилетий.


Последовавшая затем пара десятилетий позволила по-новому взглянуть и на фигуру Соколова, и на его уголовное дело. И увидеть все в новом свете на фоне нынешних коррупционных схем.


Если я правильно помню, журналисты что-то сделали в этом направлении. И первое, что они установили: наказание было неадекватным преступлению.


Авторы художественного сериала (режиссер Сергей Ашкенази со своими соавторами сценаристами Владиславом Романовым и Евгением Латий) пошли дальше: они вникли в социально-психологическую подоплеку тех мотивов, что двигали героями на их неправедно выбранном пути.


В этом им очень помогли актеры - Сергей Маковецкий, Михаил Пореченков, Мария Шукшина, Дарья Михайлова. Как видим, актеры первого ряда. Режиссер Сергей Ашкенази - далеко не новичок. Словно для того, чтобы мы могли в этом убедиться, на днях канал "Культура" показал его фильм 1982 года - "Время размышлений" с Меньшовым, Алентовой и Богатыревым в главных ролях. Фильм древний, а смотрелся свежо.


По новой работе режиссера видно, что есть еще порох в его пороховницах.


Дурак сказал: "Посмотрим"


Если поначалу кажется, что перед нами всего лишь слегка беллетризованная история реального уголовного дела, сравнительно недавно еще звонкого, а ныне едва памятного, то мало-помалу смысл набирающего ход сюжета расширяется и обретает глубину.


…Жил-был советский толковый управленец, фронтовик, орденоносец Георгий Беркутов; быстренько дорос до директора, пожалуй, самого статусного продуктового магазина в стране. Хорошо поставил дело закупок товаров, организовал бартерные отношения с заинтересованными организациями и лицами-птицами высокого полета. Все у него получалось наилучшим образом. Были осложнения с женщинами, но и они, так или иначе, улаживались.


И стал он чем-то вроде олигарха советской выделки, своего рода предтечей постсоветского олигархата.


Тоже ведь послужил кошельком для функционеров высокого ранга. Но еще и поработал сказочной скатертью-самобранкой для советской элиты.


Все было бы ладно да складно; и работал бы этот теневой перпетуум мобиле без не нужных никому проблем, если бы не политические игры меж двумя могущественными ведомствами - МВД и КГБ.


Беркутов (как и Соколов) стал разменной фигурой этой игры дважды. Первый раз - когда его арестовали. Второй - когда расстреляли, не отходя, как говорится, от кассы, в милицейском воронке по дороге от здания Верховного суда к тюремной камере.


Но самое примечательное даже не в этом, а в том, как из арестованного коммуниста-олигарха выбивались признательные показания.


Советская репрессивная машина ко второй половине 1980-х годов, если верить сериалу, заметно гуманизировалась. Конвоиры деликатны, никаких тебе грубостей, хамств, пыток, побоев.


Конечно, не обходилось без морального шантажа, без угроз. То родственникам обещались трудности и судебные преследования. То самого арестованного обнадеживали послаблениями и смягчениями для него тюремного режима.


Главное же - следователи были не звери. Людьми были. Тот, кому надлежало привести приговор в исполнение, предварительно дал обреченному выкурить сигарету. А иные оказались вполне себе интеллигентными гражданами.


Более других интеллигентен майор КГБ Павел Скачко в исполнении Михаила Пореченкова. (Не знаю, был ли у этого персонажа прототип в реальности, но выглядит герой исторически достоверно).


Он, в отличие от многих своих коллег, не только прочитал роман Пастернака "Доктор Живаго", но и смог оценить его некоторые художественные достоинства, не нашел в нем никакой политики, а стихи ему даже понравились.


Но именно он сыграл едва ли не самую подлую роль в судьбе Беркутова. Он подкупил жертву своей нелицемерной человечностью.


Не нарочно подкупал и соблазнял. Так вышло.


В целом получилось следующее.


Беркутов - человек системы. Скачко - человек другой системы. Это немного разные системы. Они ведомственные - торговая и правоохранительная. Над ними царит Метасистема - партийная бюрократия, которая собственно и разводила интересы представителей прочих структур. И никто до конца не мог отвечать за свои слова. Ни начальник главторга, ни генерал КГБ.


И человечность гебиста Скачко понадобилась Метасистеме не сама по себе, а как средство.


Как средство достижения вполне конкретной цели в борьбе за политическую власть.


Сам Беркутов пригодился победившей власти в качестве ритуального жертвоприношения. Не более того.


Человек ведомственной системы Павел Скачко оказался перед выбором: остаться в ней или…


Он предпочел "или". Вослед ему коллега бросил: "Дурак".


"Дурак" сказал: "Посмотрим".


Смотрим.


Юрий Богомолов


PИА Новости


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе