(фото: PHOTOXPRESS)
Останкинскую башню даже сравнивают со шприцем, при помощи которого некие внешние силы одурманивают граждан России. Насколько подобные метафоры соответствуют действительности и в чем заключаются механизмы телевизионного воздействия на население, «Культуре» рассказал декан Высшей школы телевидения МГУ имени Ломоносова Виталий Третьяков.
культура: В сегодняшнем нездоровом психологическом климате российского общества часто обвиняют отечественное телевидение...
Третьяков: В значительной мере это отражает реальность. С середины 50-х годов прошлого века телевидение постепенно стало главным средством доставки информации населению так называемого «цивилизованного мира». Это наложилось на стремительное распространение массовой культуры, в которую посредством телевидения человек, даже образованный, стал погружаться автоматически, в том числе и помимо своего желания. И со временем это неизбежно сказалось на всем обществе: сначала усреднение, а потом и понижение культурного уровня, упрощение языка и так далее.
культура: Но все это присуще телевидению изначально, вне зависимости от его содержательной составляющей. В последнее же время складывается впечатление, что многие каналы намеренно пропагандируют жестокость и пошлость.
Третьяков: Да, за исключением разве что отдельных телеканалов, которые сознательно отказались от масс-культа. На большинстве происходит гонка за рейтингом и рекламными деньгами, отсюда — обилие всевозможных попсовых концертов, дешевых сериалов, юмористических по форме, но похабных по сути передач и так далее. То есть из прибежища журналистики, которой на телевидении теперь совсем мало, и института просвещения телевидение окончательно превратилось в средство распространения массовой культуры. Причем последняя представлена на телеэкране по большей части худшими образцами — теми, что потакают самым примитивным инстинктам. А больше всего привлекает массового зрителя то, что выходит за пределы этической и эстетической нормы. Понятно, что между «Зеркалом» Тарковского и похабным анекдотом большинство выберет анекдот. Отсюда — эпатаж, нецензурная лексика, насилие, копание в грязном белье, паранаучная ахинея, низкопробная кинопродукция, пропагандирующая вседозволенность мысли и действия. Все это — прямое следствие коммерциализации нашей жизни.
культура: Но есть и такая точка зрения: не нравится — переключи. Человек волен сам выбирать, что ему смотреть.
Третьяков: Никогда не будет массовая аудитория заниматься поиском высокой культуры. И уж тем более это касается молодежи и детей. Раньше существовали четыре института, формировавших личность: семья, религия, система образования и улица. Уличные традиции и нормы были отделены от трех первых, и человек, даже самый юный, это ясно понимал. Сегодня же ситуация изменилась: в большинстве российских семей телевизор работает практически постоянно и намного сильнее воздействует на детей, чем семья, школа и церковь. Если раньше, например, первые сексуальные познания человек получал, в основном, во дворе, то сегодня он получает это дома с экрана телевизора. Соответственно, эта сфера становится растабуированной, что не может не сказываться на психике ребенка.
культура: Но можно ли утверждать, что современным телевидением движет только прагматика? Нет ли тут разрушительной программы?
Третьяков: Хорошо известно, что для того, чтобы подчинить своему влиянию какую-либо группу людей или территорию, не обязательно завоевывать их с оружием в руках. Это можно сделать, распространив на них свою культуру. Тот же Голливуд делает это совершенно сознательно, причем распространяя не столько свою качественную кинопродукцию, сколько низкопробную, рассчитанную именно на массового зрителя. В этом действительно есть определенная программа по внедрению в сознание граждан других государств американской идеологии.
культура: С нашей стороны этому практически никто не противостоит. Недавно Верховный суд России принял решение, что «Дом-2» и прайм-тайм — вещи вполне совместимые. Почему вообще на федеральных каналах возможна демонстрация таких программ, как пошлейшие «Каникулы в Мексике» или оккультная «Битва экстрасенсов»? Что это: глупость или измена?
Третьяков: Конечно, в нашей стране, в том числе и среди ее правящего класса, есть люди, считающие, что все создававшееся в советское, да и в досоветское время, — убого и хило по сравнению с тем, что создается на Западе. А потому все, что мы получили или скопировали оттуда, в любом случае — лучше нашего. И это то, что можно назвать идейной или культурной «изменой». В большинстве же случаев работают глупость и жадность. Глупость — это когда высокопоставленные люди просто не понимают, что, внедряя чужие образцы массовой культуры, мы неизбежно перейдем в подчинение к тем, кто их создает. Ну а о жадности я уже сказал.
Михаил ТЮРЕНКОВ