«Переходный возраст» чрезвычайно популярен, и это – убедительное опровержение распространенного мнения о современной аудитории, которая якобы воспринимает кино исключительно как аттракцион...
«Переходный возраст» – английский мини-сериал про 13-летнего школьника, который по ходу обычного подросткового конфликта взялся за нож и зверски убил девочку.
Натужная «документальность» мешает воспринимать судебно-медицинскую трагедию всерьёз. Например, вся 3-я серия – беседа заключённого с психологиней. Мальчик быстро и убедительно раскрывается как агрессивный психопат. Это содержание можно уложить в 5 минут экранного времени. Но вязкая беседа тянется «одним кадром» в 10 раз дольше.
Тем не менее, сериал донёс до российского зрителя кое-какую этнографическую информацию о Великобритании.
Школа в этой стране – гибрид помойки и дурдома.
Квалифицированные рабочие, конкретно сантехники, как отец героя, обеспечены неплохо, но окружающая их природно-архитектурная среда на редкость убогая.
Полиция напоминает гестапо. Поясняю этот пункт: на рассвете команда с автоматами атакует жилой дом, вышибает двери и укладывает обитателей (включая несовершеннолетних) мордами в пол. Для ареста 13-летнего мальчика (даже неадекватного) такое применение силы патологически избыточное. Люди в погонах сами нездоровы.
Во второй серии они вдохновенно пакуют еще одного мальчика – этого вообще непонятно за что. Издевательство над мирным населением сопровождается строгим соблюдением бюрократических параграфов («мне этого знать не положено») и показной заботой: “сынок, ты в порядке?… не хочешь шоколада?”
Сюсюкающее гестапо – примерно то же самое, что школа, в которой ничему не учат. Разные палаты дурдома.
Поскольку психиатрия рулит, многие вопросы к происходящему теряют смысл: не будешь же переспрашивать больного, почему его преследуют именно русские шпионы.
Вот тот самый эпизод под занавес 2 серии, где правоохренители Его Величества арестовали другого школьника. За что? Оказывается, за соучастие. Сам признал, что дал другу ножик. То есть предоставил орудие преступления. Спрашивается: неужели кухонным ножом надо было специально обеспечивать? У мамы на кухне такой экзотики нет?
Убийство произошло на улице, но орудие полиция почему-то ищет в школе, а не в мусорном баке или ближайшем пруду.
Чернокожий полицейский в начале фильма демонстрирует образцово нордический характер, во 2 серии он же со смирением половой тряпки сносит издевательства малолетних придурков, и только что-то мямлит в ответ, как будто всё наоборот: это он школьник, попавший в полицию. Конечно, авторы лучше знают Англию, а нам остается верить как в первое (тупое государственное насилие над гражданами), так и во второе (тупое государственное бессилие перед гопниками). Но как эти европейские ценности сосуществует в конкретном персонаже?
Он кто – законник, когда строго по инструкции, или беззаконник, когда трясёт подозреваемого как грушу без доверенных лиц, адвокатов и понятых?
Видимо, вопрос решается механическим переключением. А потом сюжетные линии (того же полицейского, юного “соучастника” и пр.) обрываются в никуда. Герои просто пропадают.
Общий вывод я бы выделил для лучшего запоминания: угроза уличного убийства в Англии XXI в. исходит из работящей, непьющей белой семьи, в которой родители любят детей и друг друга. По-моему, достойно премии Байдена. За документальный реализм.
Если этот вывод не принимать, а с упорством крота доискиваться собственного, он будет чисто психиатрический: родители вообще не властны над тем, в какую сторону у детей поедет крыша. В одних и тех же условиях вырастили двоих, девочка умная и добрая, а мальчик эгоистичный душегуб.
Конечно, человек образованный может вычитать даже из надписи на заборе много всякого разного по принципу «суп из топора». Сам грешен, раскрывал историософские глубины в «Елене» А.П. Звягинцева. При желании не возбраняется рассматривать английский сериал как социально-критический. Ведь не хочется жить в такой стране, правда? Совсем не хочется.
Но «Переходный возраст» легко допускает и прямо противоположную интерпретацию: в духе той идеологии, которая в этой стране является государственной. Несовершеннолетний убийца «травмирован мизогинными взглядами». «Транслируя мачизм, мизогинию и токсичную маскулинность, они в немалой степени формируют сегодняшнее символическое поле, в котором мужская идентичность взращивается на подавлении и власти…» и т.д.
Однако нет худа без добра. «Переходный возраст» чрезвычайно популярен, и это – убедительное опровержение распространенного мнения о современной аудитории, которая якобы воспринимает кино исключительно как аттракцион.
Редакционный комментарий
Британский мини-сериал «Переходный возраст» заслуженно стал кинособытием весны 2025 года. Критики не найдут слов, чтобы выразить восхищение фильмом, причем в отзывах часто встречается редкое для рецензий слово «совершенство». Безусловно, режиссура, игра актеров и, что немаловажно, блестящая работа оператора, снявшего каждую из четырех серий одним кадром, без монтажных склеек, – все это заслуживает самых высоких оценок.
Сложнее с идейной стороной фильма. О чем он? О мизогинии как сетевой субкультуре, в которую невольно попадают не пользующиеся вниманием одноклассниц подростки? О родителях, потерявших контроль над своими детьми? О школе, утратившей навыки воспитания подрастающего поколения? Или же о государстве, в котором все холодно следуют правилам, какими бы глупыми или чудовищными они ни были? На все эти вопросы можно ответить утвердительно, но, кажется, в фильме есть еще что-то, что связывает все эти сюжеты воедино. И что делает фильм каким-то мрачным предзнаменованием?
Ключевое слово здесь именно «связность», ведь отсутствие монтажных вырезов не случайный прием, использованный режиссером. Мы находимся в пространстве всеобщей связности, в котором нет непроницаемых пространств, где ни один неудачник не имеет шанса закрыться от обидчиков, и каждый человек никогда не может остаться наедине с самим собой. И здесь как всегда необходим разумный консервативный ответ на вызов времени с его виртуальными мирами и отнюдь не виртуальным насилием.
Об авторе: Илья Смирнов Смирнов Илья (1958), автор книг по истории русского рока и не только. Беспартийный марксист. Поддерживал перестроечное «демократическое движение» до того момента, когда в нем обозначился курс на развал СССР