Постановки Льва Додина в Екатеринбурге бывают чаще, чем сам мэтр: несколько лет назад с большим успехом демонстрировался его эпопейный спектакль «Братья и сестры», Лев Абрамович же последний раз навещал столицу Урала в юношестве. Сегодня он остается одним из самых ярких представителей психологического театра. «Дядю Ваню» можно не смотреть, а «рассматривать под микроскопом», он выписан тонкими мазками при сохранении ясной главной линии. На встрече с журналистами режиссер рассказал о своем желании создать модель театра XXI века:
— Это касается не только построения коллектива, но и помещения. Когда-то Морозов подарил Станиславскому и Немировичу-Данченко практически идеальное здание театра. Я, видимо, плохой пробивальщик материальных идей, но хорошо представляю, каким должен быть современный театр. Здание должно настраивать не столько на развлечение, сколько на сосредоточение. Живой театр совсем не обязательно связан придуманной заранее машинерией, лучше, когда он гибкий: трансформируется в амфитеатр, в другие виды. Традиционно большая часть пространства уделяется зрителю, артистам достается мало. Необходимо же, по меньшей мере, равновесие. Мечтаю о библиотеке, где актеры читали бы, беседовали, просматривали в записи репетиции. Эффективный способ что-то объяснить артисту — показать ему его самого на сцене.
Но театру не надо быть огромным — это разрушает компанию; важно не превратиться в фабрику. Гигантомания — не только российская, но и общеевропейская болезнь. В Великобритании действовал закон, по которому определенный процент национального продукта шел на создание культурных ценностей. Строились роскошные здания, а сейчас остались пустые стены, так как нет трупп. Распределителям финансов непонятно, как можно вкладывать деньги в репетиции, спектакли — в нематериальный процесс.
Театр как энергия — это то, что имеет отношение к духовному пространству людей. Как бы нам ни утверждали, что материальный мир вытесняет нравственный, духовное пространство сохраняется. Оно сужается, заключается в рамки, делается вид, что его нет вовсе, но пока существует человек, оно остается. В театре зритель должен испытать некую страсть.
Тема, которая, на мой взгляд, сегодня особенно актуальна, это вина и ответственность. До сих пор много говорят о проблеме отцов и детей. Одно поколение пытается свалить вину на следующее, а следующее оправдывается предыдущим. На самом деле действует взаимосвязь: все во всем виноваты. Между поколениями существует не столько конфликт, сколько преемственность: и нравственности, и безнравственности. Принять это непросто, легче противопоставить. Сказать, как замечательно жили 20 лет назад, как плохо сейчас (временные отрезки условны). Но если бы 20 лет назад все было в самом деле замечательно, сейчас не было бы так тяжело. Ну а будущее поколение станет таким, каким его сделаем именно мы.
Марина Романова
Эксперт