Фото: Алексей Гущин
Телега такая, что типа засада у Сявы. Он проснулся на чужой хате не пойми где и приходит к выводу, что валить надо без вариантов. Сиплый дает соляк на клавишах, а Сержаня жарит на своем «Гибсоне». Они в душевных бело-сине-красных спортивных костюмах. Сява — в джинсах, кожанке и кепке. На сцене — рэп-драма «Засада», ее показывают в рамках фестиваля «Новая драма» в Перми.
Узнав о том, что в Перми есть «пацанчик на хип-хопе», идеолог новой драмы Михаил Угаров свел его с режиссером Юрием Муравицким, который теперь проходит по делу как «Юрок». Юрок стал режиссером спектакля, а монолог для главного героя написал драматург Юрий Клавдиев. Пьесу ставят для театра «Сцена-Молот», который открывает в Перми Эдуард Бояков.
Сява и его герой не понимают, как оказались на чужой квартире — с наркотой, стволом и неизвестным пейзажем за окном. Интрига прояснится только к самому концу спектакля: до этого, помимо быстро и по-рэперски четко рассказываемой истории, Сява успевает еще и попеть.
— Родаки — святое, пацанчик, ты пойми: они в ступоре от многого, но ты на них не гони, — Сява решительно надвигает на лоб кепку, распальцованной пятерней прочесывает воздух, перед глазами зрителя мелькают массивный перстень, крупная цепь. Он характерно хихикает. Вот осклабился, глаза сделал подслеповатые, специально для наезда: «Че такое, че за палево?»
Гитарист Сержаня выдает на своем инструменте пассажи в стиле PJ Harvey. Ничего себе, думаешь, у пермских пацанов интеллектуальный уровень!
Аплодисменты, овации. Спектакль отличный. Потом зрители начинают обсуждать, театр это или нет. Некоторые ругаются: мол, это дворовая культура, грязь. Но Сява и его сподвижники не волнуются — они «сверяются котлами» и дают телевизионщикам интервью в надвинутых на лоб для крутизны кепках. Московские зрители умиляются: это так подлинно — рэп-культура, правда жизни, новая искренность!..
За двадцать часов до этого. Буфет Речного вокзала, то есть пермского Музея современного искусства под руководством Марата Гельмана. Ко мне подходит режиссер Муравицкий с интеллигентного вида юношей. «Познакомься, — говорит, — это Слава». Слава похож на молодого топ-менеджера: ухоженный, спортивный, вежливый.
— Добрый день, Александра. Чашечку кофе хотите? — Слава сходил за кофе, вернулся.
Обсудили современное искусство, театр. Еще через пару часов мы всей компанией оказались в боулинге: Слава учил, как нужно правильно бросать шар — не бросать, а катить, — и, конечно же, выиграл.
А потом выяснилось: это он и есть. Пермский диджей Slava Mook — в миру Вячеслав Хахалкин — крутил пластинки в гламурных пермских клубах, а прославился дешевым самопальным клипом на свою песню «Бодрячком, пацанчики», снятым на лестничной клетке. Песня нецензурная, смешная и энергичная. В интернете ее за два месяца посмотрели больше миллиона человек — и быдловатый образ распальцованного Сявы, главного чувака на районе, паренька с пластиковой бутылью пива, лузгающего «семки», отделился от Славы Хахалкина и ушел в народ.
Потом появились новые клипы: «Форсаж», «Коры-Кокоры», «Антикризис», «Отдыхаем хорошо» («Сява отдыхает там, где бодрая музяка, ускоренные чижики танцуют под отравой» — единственный его, так сказать, цензурный фрагмент). Почему этот пацанчик с бандитской походкой и в сползающих штанишках стал своим для тысяч людей? Действительно ли нам так близки гопники, блюющие в электричках, тянущие вечное свое пивко и выражающиеся так, что интеллигентные тетеньки от них шарахаются? Нет, наверное. Просто штука в том, что Слава этих персонажей — неприятных, опасных, всегда представляющих угрозу для человека приличного, — сделал смешными. А то, что смешно, уже не страшно. Правда, за гротеск и сатиру на себя другие рэперы Сяву недолюбливают.
— Русский рэп я никогда не слушал. Он мне не нравился. Я любил рэп западный, старенький — он тогда только-только начал появляться на кассетах. Первые группы помню, первый фанатизм от этой музыки. Хип-хоп всегда меня привлекал своей энергетикой, — рассказывает Сява. — Наши, русские, вечно пытаются чему-то научить. А мне всегда нравилась ирония. Я со стороны рэперов часто встречаю предъявы типа: «Надо говорить “тру”. Правду. А он уже достал, этот образ, надо тебе остановиться: Сява умер».
А Сява рассказывает о наболевших вещах — и таких масса, на альбом хватит. Вот этот альбом как раз сейчас и выходит.
Спрашиваю осторожно: это у Сержани что, был проигрыш из культовой арт-рок-группы 1960−х Procol Harum?
— Да нет, это только так показаться может. На самом деле это чистая импровизация.
— А что, Сержаня, значит, тоже обманщик? Под пацана только косит?
— Сержаня — талантливый гитарист! Он с 10 лет сам играет. На нем одном можно театр сделать.
— А Сиплый? — спрашиваю уже с некоторым разочарованием.
— Сиплый — это Илья Владимирович Друзьякин, — выпаливает Слава. — Заслуженный дипломированный звукорежиссер — ему предлагали у нас в Институте культуры преподавать звукорежиссуру. Он еще в начале 90−х годов, когда в Перми никто и не подозревал о том, что есть музыка техно, делал настоящие фестивали. Я впервые увидел его в 1999 году в клубе. Он меня в музыку и втащил. У нас тогда появился проект «Вуду», с которым мы выступали на разогреве у разных звезд: «Руки вверх!», «Дискотека Авария», у Децла.
— А Сяву ты когда придумал?
— Рэпер Сява — это, можно сказать, я сам в прошлом. До 18 лет, когда я жил в Юбилейном — это район такой в Перми, — он весь был вот из таких пацанов. А нет ничего хуже, чем быть опущенным или униженным сверстником или, наоборот, старшим. Поэтому приходилось биться, добиваться авторитета. Иногда я прекрасно осознавал, что это глупо, конечно, но приходилось, потому что жизнь такая. Потому что нужно было как-то показывать себя.
— Потом я вырос, но Сяву изображал всегда — как стеб. И везде все ржали, — продолжает Слава. — А в 2008 году я решил: а почему бы не записать такой стеб для своих же ребят? В первый вечер я быстренько написал текст, положили его на музыку, и в следующий вечер мы уже вышли с камерой, которую мне дал Алексей Гаранин. Я ему пообещал делать видеорепортажи из клубов, где выступаю, чтобы выкладывать на его сайте. И вот мы и сняли. Смонтировали все сами и выложили это на Lovi.TV. Буквально через месяц у нас уже было около 500 тысяч просмотров. Потом мы уехали отдыхать, а когда вернулись, там вообще фонтан был! Начались звонки, пятое-десятое…
Одному из центральных телеканалов Слава с Сиплым, заслуженным звукорежиссером Прикамья, рассказал, что кроме «бодрой музяки» у них есть еще пацанский бизнес: стоянка в центре города, «за полтосик». А за «гопника» они, мол, корреспонденту и в бубен могут дать: корреспондент на полном серьезе назвал Сяву гопником XXI века. Рассекречиваться перед камерами Слава не стал — завалил корреспондента в снег. Оно для сенсации и лучше. Опять же, потренировался для будущих театральных ролей.
Как у пермского пацана получилось всего за пять репетиций выучить сложный текст монолога и произнести его на одном дыхании? Он же дилетант в театре! Сява вежливо объясняет: позволь, я же с 14 лет на сцене — танцую.
— Я танцами начал увлекаться в подъезде — брейк-данс, на бетоне крутился. Меня пацаны мои стремали за это: ты, мол, что, вообще, что ли?
— На бетоне же убиться можно? — проявляю сообразительность.
— Ну да! Танцуют на оргалите, на листах ДВП, на линолеуме. А еще я увлекался в детстве баскетболом и цирковым искусством. В школе у нас был цирковой кружок — пирамиды делали. И огромное спасибо моим родителям, что они давали мне такую свободу: в 14 лет отпустить сына танцевать в ночной клуб! А семья у нас была абсолютно простая. Были моменты, когда приходилось и матери помогать, когда она работала дворником, и собирать стеклотару, чтобы на хлеб хватило. В 25 лет у меня ощущение, что я прожил несколько жизней. Но я оптимист, поэтому стараюсь даже грустной вещи дать юморную нотку: вроде смотришь — такое говнецо, но, с другой стороны, можно и улыбнуться.
В качестве «рэпера Сявы» он выступает в клубах по всей стране — от Питера до Новосибирска. И везде аншлаг. Концерты Сявы — чистый перформанс. Перед песней они с Сиплым и Сержаней накрывают стол семечками и пивом, потом идет «живое общение»: люди прыгают, кричат.
— А девушки лифчики бросают на концертах, — жалуется Слава. — Я, уже переодевшись, подхожу к девушке, чтобы познакомиться: мол, ты хотела, чтобы я к тебе подошел, — вот он я. А она: да что ты меня разводишь, ты не Сява! Не верят! А на концерте кричат: «Мы тебя хотим, хотим от тебя детей!»
— А тебе этот образ не надоел? Рассекречиваться-то будешь?
— Я по большому счету не скрываю своей истории. Любой может зайти в интернет и сказать: да он какой-то мажорный диджей! Но, понимаешь, Сява — это не совсем образ. Я играю себя в прошлом, и смеюсь я над самим собой. Я так жил, я все это через себя пропустил — иначе бы ничего не получилось. Просто я его так подаю, с юмором, чтобы люди улыбнулись и посмотрели, как же это все-таки смешно — быть Сявой. А Сява есть в каждом.
Ну, может, не в каждом, но во многих он действительно есть. И лучше над таким Сявой смеяться, чем его побаиваться, считать выходцем с другой планеты или низшим сортом, который никогда не станет нормальным человеком, не будет читать книги, слушать Procol Harum и PJ Harvey, не сможет думать так же и быть таким же, как все мы, цивилизованные граждане.
Хотя вот Слава Хахалкин — вполне нормальный. Ровный пацанчик. Так что есть повод задуматься: а вдруг для многих образ реального пацана — всего лишь способ выжить в подростковой вселенной и в огромных спальных районах нашей страны?
Эксперт Online