В ходе осуществленного ассистентом Лорана Пелли Кристофером Рэтом петербургского разлива французский "Любовный напиток" утратил едва ли не всю игристость, делавшую погоду в оригинальном спектакле. Вульгарно бенефисный способ сценического существования супружеской четы Анны Нетребко (Адина) и Эрвина Шротта (Дулькамар) разрушил принципиально ансамблевую структуру действия. Хор и миманс вместо группы индивидуализированных лиц без центра превратились в аморфную массу, не способную даже перемещаться по сцене в надлежащем темпоритме. Творческие силы театра вообще выглядят то ли уставшими, то ли пасующими перед запросами спектакля Пелли и оперы Доницетти. Налицо и абсурдные алогизмы кастинга: обладателю амплуа фраппированного интеллигента Владимиру Морозу поручена роль альфа-самца Белькоре, а роль элегического любовника Неморино отдана на откуп бодрой психофизике привычно бросаемого на решение всех сложных теноровых задач, от Вагнера до Доницетти, легионера Сергея Скороходова.
Премьера "Любовного напитка" не прояснила истинных причин внезапной любви Валерия Гергиева к дирижеру Лучано ди Мартино, в последние месяцы весьма интенсивно занятого в мариинском репертуаре: музыкальное время стоит на месте, оркестр безбожно фальшивит, периодически расходясь с певцами и постоянно — с хором. Разумеется, куда логичнее было бы прибегнуть к услугам крепких петербургских профи вроде знающего толк в итальянском оперном brio Павла Бубельникова, но оценивать художественную результативность спектакля всерьез не имеет ровным счетом никакого смысла. Анне Нетребко требовалось спеть на родной сцене одну из своих коронных партий, билеты по рекордным ценам (за не самое лучшее место в партере предлагалось отдать немыслимые для Петербурга 12 тыс. руб.) были раскуплены подчистую, спектакль закончился стоячей овацией — чего же боле.
ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ
Коммерсантъ