Каренина из соседнего подъезда: в МХТ переосмыслили роман Толстого

Спектакль рекомендуется ценителям метаморфоз как в жизни, так и на сцене.
Фото: пресс-служба МХТ А.П. Чехова/Екатерина Цветкова


Что бы ни говорили ревнители классики, самое интересное в инсценировках и экранизациях — мутации героев. Если интерпретатор талантлив и смел, в выигрыше остается и зритель, и персонаж. Первому обеспечена свежесть восприятия. Второму — освобождение от стереотипов. Литературному источнику, в свою очередь, гарантируется приток любознательных читателей (как же там все-таки на самом деле?). Спектаклю — неиссякаемый зритель, безотказно реагирующий на «новое старое».

Режиссер Дмитрий Крымов поставил этот увлекательный процесс на поток, организовал непрерывный творческий конвейер. С него уже сошли «Безприданница», «Ромео и Джульетта», «Муму» и вот теперь мхатовский «Сережа», в основе которого «Анна Каренина» Льва Толстого. Предложенный Крымовым образ героини — несомненно, главное удивление даже для знатока, поднаторевшего в богатой истории прочтений романа. Зритель как-то привык, что Анна — это дива. С диапазоном от стервы до страдалицы, но дива. Британец Джо Райт в недавней экранизации иронически преподнес всех без исключения персонажей, но и он не посмел спустить Анну с пьедестала.

Крымов тоже напоминает о такой Анне — в начале спектакля ставит на авансцену кассетник, откуда несется безупречно поставленный голос Аллы Тарасовой в легендарной постановке 1937 года. Тем временем четверо проворных юнцов до блеска натирают паркет — ожидается новая Анна. Она, наконец, появляется — и тут же, как рыжий в цирке, растягивается на зеркальном полу, взмахнув ножкой в шелковом чулочке. Актриса Мария Смольникова обезоруживает зал широченной клоунской улыбкой и всеми прелестями клоунского амплуа, благо для него имеется широкое поле.

Все дальнейшее действие — не что иное, как набор реприз-аттракционов. В каждом присутствует сильнодействующая метафора. Встречаются взгляды Анны и Вронского (Виктор Хориняк) — с оглушительными хлопками-выстрелами распахиваются многочисленные чемоданы Анны. Каренин (Анатолий Белый), узнав об измене жены, гарцует по сцене в развесистых рогах с колокольчиками. Любовный дуэт героев разворачивается в воланах огромного кринолина — и рады бы оторваться друг от друга, да не получается: ткань держит. Анна в порыве хозяйственности взбирается на стремянку смахнуть пыль с мхатовских плафонов. Но мы-то понимаем, что не стекло запылилось, а мхатовская традиция. И шире — традиция делать инсценировки, что называется, близко к тексту. В данном случае от оригинала всё очень далеко. Отдельные знаковые фразы присутствуют («Здоров ли Сережа?»), остальное — импровизация с обилием бытовизмов. Такая Анна вполне может жить в соседнем подъезде и делать покупки в «Пятерочке». Оно и понятно: коллизии романа могут повториться в любое время и в любом месте. 


Спектакль МХТ «Сережа»
Фото: Екатерина Цветкова


С сыном Сережей и вовсе интересный случай. Вместо мальчика — кукла отличной работы Виктора Платонова. Изделие в рост шестилетнего ребенка отдано на попечение кукловодам, благодаря которым оно ест, жестикулирует, укладывается спать. Момент истины наступает, когда из кровати поднимается живой подросток и, не глядя на мать, удаляется в темноту. Чем не материализация загадочного эпиграфа «Мне отмщение и аз воздам»? Но этого режиссеру мало. Льва Толстого он дополняет Василием Гроссманом. Слуги, они же полотеры, облачают Анну в шубейку, пуховой платок, вручают ридикюль, и это уже не Анна, а Людмила, героиня «Жизни и судьбы». Другой век, другая страна, а боль та же — потеря ребенка.

Нельзя сказать, что усиление темы идет спектаклю на пользу. Еще одна реприза мало что добавляет, но изрядно запутывает. Тем более что зритель уже втянулся в увлекательную постмодернистскую игру «Вспомнить всё» и готов закрепить материал. То есть ответить на финальные вопросы героини, специально для спектакля написанные Львом Рубинштейном. Кто помнит, куда шел тот поезд в романе? А другой поезд? А кто переписывался первыми буквами слов? Что там такое было с сенокосом? А с охотой? И зачем всё это было, в конце концов? Зачем все это случилось с героями романа, ответить заведомо нельзя — разве что написать новый роман. А вот зачем Крымов поставил «Сережу», ответить можно. Любит человек родную литературу и русский театр. И с нами, читателями-зрителями, щедро своей любовью делится.

Автор
Светлана Наборщикова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе