– Борис Михайлович, каковы, на ваш взгляд, главные проблемы сегодняшнего провинциального театра?

– Я думаю, что это – переход от театра как государственного учреждения культуры в форму автономного учреждения. Провинциальные театры в значительной степени зависят и финансируются областным бюджетом, эти бюджетные обязательства сегодня довольно значительные – около 60–80% от всего бюджета того или другого театра. То есть жизнь театра определяется государственными обязательствами. Деньги, которые театр зарабатывает сам, очень важны, многое решают, но, конечно, носят подчиненный характер. Сейчас нам предлагают перейти в автономные учреждения. Главная проблема в том, что снижается обязанность областного бюджета по финансированию театра. Возрастает доля денег, которые театр должен зарабатывать сам. Финансово-экономические органы полагают, что театр может зарабатывать больше денег, чем он сегодня зарабатывает...

– Сейчас уже можно стать автономным учреждением? Мне совсем недавно в Минкульте говорили, что документы еще не все готовы...

– Можно. Переходят уже. Театры областные уже переходят, я знаю несколько случаев...

– А зачем?

– Некоторые директора считают, что они тем самым освобождаются от сложности тендерного законодательства, у них начинается более свободная финансовая жизнь... Но этот переход приведет к тому, что очень быстро произойдет изменение, оно, вообще говоря, уже происходит, в репертуарной политике. Начнут господствовать спектакли, созданные по коротко живущей литературе. То есть – прямого действия, когда гомерический смех будет заменять иронию. Это приведет к такому простецкому театру. Экономически невыгодно будет выпускать спектакли затратные. По декорациям, костюмам. И, конечно, это будет театр простецкий и в содержательном плане, и в материальном. Я думаю, что, конечно, некоторые театры останутся бюджетными. Большой театр, например...

– Ярославский останется?

– Думаю, да. Все-таки он держит марку первого русского театра или одного из первых. Чтобы на достойном уровне театр мог работать и держать традицию, он должен финансироваться государством. Поэтому, я думаю, останется.

– По репортажам корреспондентов «с мест» может сложиться впечатление, что во многом финансирование и хорошее положение театров зависят от отношений с губернатором, хотя есть такая вроде бы объективная вещь, как бюджет... Так это или нет?

– Это так. И не просто так, а это так и только так. Я скажу еще сильнее: эта обязательность бюджета базируется на точке зрения, вкусах и отношении губернатора. У федеральных театров, которые за пределами Москвы и Питера, есть способы, не нарушающие законодательство, взаимные отношения с местными властями. Но все зависит от губернатора, и при смене губернатора происходят часто серьезные катаклизмы в финансировании театров региональных. И защиты законодательной для театров тут нет.

– Наличие кризиса в России теперь признал и президент. А дальше – говорят все разное. Григорий Ивлиев, председатель комитета Госдумы по культуре, обещает увеличение финансирования, в Минкульте – тоже, а на местах уже получают предупреждения о снижении – от 10 до 30%. Насколько, вы думаете, следующий год будет тяжелым?

– Финансирование – это многослойная система. Я думаю, что финансирование заработной платы не уменьшится. Наоборот, с 1 декабря увеличивается на 30% фонд заработной платы бюджетных учреждений. А дальше – на территориях по-разному все устроено. Может быть сокращено финансирование на реконструкцию, на ремонтные работы, на выпуск новых постановок, на гастроли. Вот на такие проекты, я думаю, будет сокращено. А что касается прямой уставной деятельности, которую обеспечивает театр, это заработная плата сотрудникам театра, материальная база, я не думаю, что будет сокращена. Иначе театры надо закрывать просто.

– А как сейчас в Ярославле, в театре, который вы, говорят, пообещали сделать лучшим в России?

– Это неправильно немного трактовали. Но все равно двигаться в эту сторону надо. В театре запущенных ситуаций много, конечно, в организации дела, в бухгалтерском учете. Вообще в профессиональном отношении сотрудников театра к своим обязанностям. Я думаю, что посещаемость, которая была там в районе 30–40% вечерних спектаклей, говорит обо всем. Из этого надо выйти. В театре уже есть профессиональные люди, которые работают и в постановочной части, и в администрации. Так сложилось, что в театре долгое время иные цели и интересы превалировали над профессиональным. Это надо поменять.

– По опыту кризиса 1998 года: трудные экономические времена приводят к увеличению посещаемости в театре или к уменьшению?

– Зависит от типа кризиса. Давайте вспомним 1991–1992 годы, тоже кризис, не только финансовый, а вообще кризис. Система поменялась, деньги поменялись, все сошлось, партии не стало, ничего не стало. Как жить, вообще непонятно. Тогда посещаемость стала ниже гораздо. Но в то же время сами театры - это особенность самоорганизации театрального организма - как бы в стаю сбиваются, и тогда могут появиться новые проекты, как ни странно. Вот Омский театр, где я работал в начале 90-х, – мы тогда открыли мир. Поехали в Америку в 1991 году с большими гастролями сразу после путча. Администратор за билетами поехал, а авиакомпания располагалась напротив МХАТа. И я звоню: «Как дела?» Он говорит: «Я билеты беру». – «Что на улицах?» – «Танки». В театре начинаются какие-то новые проекты, которых раньше не было. Это ответ театра на трудности жизни. При этом в зале меньше людей.

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА

ЯРНОВОСТИ