«Впервые в жизни в музее не было надсмотрщиков»: Анна Ласкина о жизни и проектах Театрального музея

Еще совсем недавно Театральный музей был местом тихим и почти незаметным, а сейчас превратился в один из самых ярких центров притяжения театральной жизни Петербурга. 
фото: личный архив Анны Ласкиной


Как это произошло и чего еще интересного ждать, мы узнали у Анны Ласкиной — заведующей научно-просветительским отделом, а попросту говоря — продюсера и куратора (и вечного двигателя позитивных изменений). 


Расскажи для начала, чем занимается ваш отдел?

Мероприятия, Театр в музее, концерты, экскурсии. Главная наша задача — доносить до людей, что история театра — это интересно и красиво. Что в музей можно прийти и за новыми знаниями, и за захватывающими историями, и просто полюбоваться: эскизами Константина Коровина, платьем Марии Тальони.

Для этого у нас есть, например, фестиваль «Весь день театр», который мы проведем 25 марта. Это самый давний мой проект, ежегодный, ему шесть лет в нынешнем виде. Есть Международный день театра, а мы Театральный музей — и должны его отмечать. Это простая мысль, но все проекты начинаются с простых мыслей. А как отмечать? Музей — наш дом, нам здесь хорошо, и хочется, чтобы посетители проводили здесь время с радостью и удовольствием, как в кругу семьи. Поэтому фестиваль длится целый день — с 13.00 до 22.00 — хотя можно прийти и на какую-то часть. В эти часы умещаются экскурсия по музею, встреча с актером или режиссером, читка, премьера и концерт группы, связанной с театром. 

А как вы подбираете события?

Так, чтобы говорить о том, что происходит прямо сейчас — о своих переживаниях и о новых проектах, которые за год появились у нас и наших коллег. В этот раз у нас в гостях будет Саша Худяков — самый, наверное, популярный сейчас молодой актёр. Я недавно видела пост с его репертуаром на март — там было всего два выходных. И все это в разных театрах!

Актрисы театра «Мастерская» выступят у нас со спектаклем-читкой «Ремарк». Их проекту «Звучит» меньше года, но у них уже есть два спектакля, скоро премьера третьего. Спектакль-стендап «Лес.Ангелина» появится у нас как часть «Леса» — одного из самых важных и популярных проектов города и не только. У самого «Лес.Ангелина», кстати, есть номинация на «Золотую маску». 


«Красный фонарь»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


А премьера этого года — наша особенная радость и гордость. Это постановка Димы Крестьянкина, и у нее есть предыстория, которая произошла на спектакле «Красный фонарь». Во время одного из премьерных показов к Диме подошла его постоянная зрительница Александра Заплетохина и рассказала ему, что пришла в музей впервые и увидела в зале авангарда своих дедушку и бабушку. Оказалось, что ее дедушка — Александр Мгебров, актер, режиссер, который работал у Комиссаржевской, у Мейерхольда. В 1910−х годах в Петербургском Старинном театре Евреинова он познакомился с будущей женой и бабушкой Александры — актрисой Викторией Чекан. Дима рассказал об этом мне, и я подумала — почему бы не сделать что-то про родственников наших экспонатов. Так получилась экскурсия-рекурсия «Это мой дед». Дед — это прадедушка Димы Константин Крестьянкин, он был гримером и постижером в театре в Орле и гримировал, например, Шаляпина.

Другая героиня — Дарья Анатольевна Рыбакова, потомственный музейщик. Ее мама Юлия Петровна была сотрудником Театрального музея, а папа Анатолий Альтшулер — известным театроведом. Она еще ребенком здесь бегала — у мамы на работе. Валентина Георгиевна Коршакова расскажет о своей маме, художнице Татьяне Бруни — ее работ у нас много в зале авангарда. А Ксения Севенард — о Матильде Кшесинской: она приходится ей внучатой племянницей и тоже закончила Вагановскую академию. Закончится все историей Наталии Ильиничны Вайнберг, моей любимой старейшей сотрудницы, которая расскажет о своей маме Ирине Витлин, оперной певице Кировского театра — у нас в экспозиции есть ее портрет. Зрители увидят этих людей и услышат всё из первых уст. Это очень трогательная история — и уникальная, потому что трудно будет собрать героев опять: они все взрослые люди и не актеры. 

А завершится фестиваль концертом. В этот раз это будет группа «Шуба Леонтьева» — еще один проект театра «Мастерская». В общем, мы немножко погрустим, немножко растрогаемся, а в конце устроим движ и закончим радостно.


«12 стульев. фан-фикшн»,
Фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


Фестиваль, как день рождения, раз в году, но у вас же еще есть свой театр…

Да, все началось тоже с фестиваля — он назывался «Здесь и сейчас» и был придуман для молодых актеров и негосударственных коллективов. У них часто нет своей площадки, а у нас — два красивых зала, и они играли у нас спектакли, а потом мы со зрителями их обсуждали. Тогда мы познакомились с Димой Крестьянкиным — его Плохой театр у нас показывал потрясающий спектакль «Мартышка». «Мейерхольда» Романа Габриа мы перенесли из черного кабинета в музее Достоевского в пространство зала авангарда.

Это каждый раз был вызов и для нас, и для них, мы могли экспериментировать и каждый спектакль на новой площадке совершенно по-другому смотрелся. Появлялось новое ощущение — когда человек не просто приходит в театр, а проходит по музею. Например, интересный опыт был с Олегом Ереминым, который для показа спектакля «Вон» придумал музей своего Нового Императорского театра внутри нашего музея. Его экспонаты были вписаны в экспозицию: вот афиши, вот носок режиссера, в зале репрессий на экране крутились кадры того, как Олег уходит из Александринского театра. А в одном из залов сидел он сам, и можно было задать ему любой вопрос.

Тогда получилось 12 очень классных историй, но началась пандемия, и в пандемийный год мы ничего не сделали. А потом я подумала, что мы и сами с усами — и появился наш Театр в музее. Хотя мы и продолжаем дружить с негосударственными театрами.


«Мейерхольд»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


Первым был «Портрет»? 

Да, мне показалось, что будет классно сделать аудиоспектакль — чтобы новые посетители знакомились с музеем. И сразу стало понятно, что это будет спектакль про музей и его сотрудников. К нам обычно приходят совсем молодыми и проживают здесь большую жизнь. Например, замечательная Наталия Ильинична, которая тоже делится своей историей в спектакле, пришла в 18 лет — и всю жизнь тут.  А когда режиссер Никита Славич с драматургом Сашей Сальниковой начали общаться с сотрудниками, стало понятно, что главным героем должен стать Левкий Иванович Жевержеев — меценат, создатель Театрального музея, которого, к сожалению, почти никто не знает, кроме сотрудников.

«Портрет» получился и прижился, а мы решили и дальше создавать спектакли вокруг музея и о нем. Потому что, как мне кажется, если спросить среднего жителя Петербурга и вообще любого человека об ассоциациях со словом «музей», большинство скажет: это строгие бабушки-смотрительницы, тишина, пыль, место, где время застыло, где тебе кажется, что ты немного глупее. А я думаю, что музей — это открытое пространство, хорошее, трогательное место, где можно делать что хочется и чувствовать себя уютно.

Один человек нам на «Портрет» написал мой любимый отзыв: «Спасибо больше за спектакль. Впервые в жизни в музее не было надсмотрщиков». На самом деле, кстати, смотрители есть, просто мы их прячем. Но вот это ощущение свободы и легкости для посетителей мне кажется очень важным. И мне захотелось делать такие спектакли, чтобы человек в комфортной для себя атмосфере узнавал что-то новое и чувствовал пространство по-другому.


«Портрет»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


Так появились «12 стульев.фан-фикшн» Никиты Славича. Мы придумали для выставки «НЭП. Хлеба и зрелищ» и оставили в репертуаре, потому что у нас в экспозиции есть этот период. А следующим был «Красный фонарь» Димы Крестьянкина. Я подумала: у нас есть спектакль про то, кто создал музей, нужно рассказать о том, где он его создал — о Дирекции императорских театров. Тем более, что материала достаточно: последний директор Владимир Аркадьевич Теляковский написал шесть томов дневников, книжку воспоминаний, множество писем. Мы шли к этому спектаклю два года, долго подавались на гранты, нам дали деньги с четвертого раза и уже в новой реальности. И это хорошо, я думаю. Дали бы сразу — спектакль был бы совсем другой и про другое.

Теперь у нас есть небольшой репертуар — три спектакля. В планах — постановка для детей с рабочим названием «Сказки театрального музея». Наша сотрудница, талантливая Ира Зартайская, написала больше 90 книжек, их, мне кажется, читают вообще все дети. Во время пандемии Ира придумала сказки про музей, к которым прекрасная художница Наташа Демьяненко нарисовала картинки. Тогда мы выпустили набор открыток «Сказки театрального музея», а теперь хотим превратить это в спектакль. 

В «Портрете» есть Жевержеев, о котором знают главным образом сотрудники, в «Красном фонаре» — Теляковский, о котором не знает никто, — и это важный мотив спектакля. В центре «12 стульев. фан-фикшн» — малоизвестный факт. Это сознательная политика — выводить из тени какие-то имена и реалии?

Конечно, хочется, чтобы человек делал для себя открытия и потом приходил в музей к чему-то уже близкому, что он сам нащупал и прочувствовал. Чтобы он понимал, как много в истории театра удивительных героев, с которыми можно познакомиться. И насколько эти герои к нему близки.

Это удивительное ощущение возникло у меня сразу — и есть сих пор. Когда на экскурсии я рассказываю про Тамару Карсавину, Всеволода Мейерхольда, Владимира Теляковского и так далее, я каждый раз думаю: боже, все герои, о которых я говорю, стоя здесь, тоже здесь стояли, ходили, их тени падали на эти стены. И мне хочется это ощущение — что прошлое и настоящее соединяются в нашем музее в одной точке — передавать людям.


«12 стульев. фан-фикшн»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


Как ты участвуешь в процессе создания?

Сначала у меня есть идея, с которой я живу и ко всем пристаю. А потом начинается сотворчество, я же всё-таки театровед. Например, Диме я рассказывала и про Владимира Аркадьевича, и про музей, скидывала особенно интересные фрагменты воспоминаний и письма — и мы их активно обсуждали. Но главный всё равно всегда режиссер, концепция возникает в его голове.

То есть ты отвечаешь за матчасть?

Ну да. А еще, если бы я это не придумала, они бы все не пришли [смеется].

Культурные институции часто косны и консервативны. Нет ли у вас споров по поводу того, насколько морально читать рэп и лазить по столам в кабинете Теляковского, есть там блины и дышать на шедевры?

Мы бережем предметы в экспозиции. Я в этом смысле зануда: буду ходить, смотреть, как далеко от картины стоит стул, чтобы ничего не задеть. Но мне кажется, что история театра циклична. Был прекрасный период театрального авангарда, когда в театре творили невозможные вещи. Например, Козинцев и Трауберг дописали пьесу Гоголя «Женитьба» — и появился спектакль, где в главных ролях были Чарли Чаплин и Альберт Эйнштейн. 

Кстати, в 90-е годы в нашем музее уже был театр —здесь играли Борис Смолкин и Сергей Лосев, а тексты писал Вадим Жук. Так что мы продолжаем традицию. У нас есть экспозиция про прошлое и современный живой театр, который говорит про сегодня. И потом, какая разница, какими способами познавать историю. Пусть они лучше будут классными, драйвовыми, тактильными — так проще понять, что было раньше.

Нет ли в этом примитивизации и огрубления?

Если плохо сделать, то есть. А если хорошо — то нет. Когда мы только начинали что-то создавать в музее, смотрители странно реагировали — но больше на то, что в музее стали появляться люди. В конечном счете все как-то свыклись. А вообще мы же не первые, кто создает в музее театр. У нас есть предшественники — большие и крутые, к которым еще стремиться и стремиться. Например, Музей Достоевского с замечательной историей «ФМД-театра», который сейчас, к сожалению, меньше существует. Или Музей Анны Ахматовой, у которого огромный театральный репертуар — по-моему, больше 15 спектаклей. Эта история про то, как театр приходит в музей и оживляет экспозицию — очень логичное и верное направление мысли.


«Красный фонарь»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


Как ты видишь будущее Театра в музее?

Хочется, чтобы у нас был большой репертуар, чтобы мы не отходили от идеи говорить через современный материал про околомузейное прошлое. Тем в истории театра много, можно говорить о любом моменте. Хочется выпускать по спектаклю в год. Чаще не получится: выпуск спектакля — это трудоемкая работа, у нас слишком мало физических сил. У нас есть музейный график с экскурсиями. А еще время от времени мы устраиваем совместные проекты. Например, Хармс.Ёлку делали с курсом магистров Константина Учителя и с «Маршрутом старухи».

Все показы фестиваля «Здесь и сейчас» заканчивались обсуждениями, недавно было обсуждение «Красного фонаря» с Юлией Клейман. Нет ли у вас мысли дополнить Театр в музее такой, образовательной компонентой?

Обычно мы делаем такие вещи в рамках выставок. С 23 марта по 30 июля будет работать большая выставка «Площадь Островского», посвященная Александру Николаевичу Островскому — в этом году у него юбилей. У нее будет большая образовательная программа: лекции, несколько спектаклей и перформансов — этим тоже занимается наш замечательный курс магистров. Возможно, что-то останется в репертуаре, и это будет отлично, потому что Островский — тоже наш герой.

И с ним есть с чем работать в смысле стряхивания пыли…

Да, наверное, Островский больше всего ассоциируется с пыльными кулисами. Наши магистрантки Вита Назарова и Наталья Смаль придумали такую штуку — пошли на площадь Островского с камерой и портретом и спрашивали людей, знают ли они, кто это. И выяснилось, что никто не знает. Одна женщина дала гениальный ответ, мой любимый: «Точно не Островский». Как оказывается, мало кто сейчас реагирует на это имя. Максимум что вспоминают — «Грозу», а дальше тупик.

Поэтому мы будем много говорить об одном из главных героев русского театра. Островский написал 48 пьес, они активно ставились при его жизни, в них играли великие актеры. Он жил в период дорежиссерского театра, но прикидывал на себя роль режиссера: писал ремарки на полстраницы, рассчитывал по часам, сколько времени нужно на какое действие. 

Говорить хотим через современность. Например, магистрантка Татьяна Жуковская с режиссером Ариной Гулимовой сделают нам для выставки перформанс «Две Снегурочки» — про грустный образ Снегурочки у Островского и веселую Снегурочку, которая приходит с Дедом Морозом. А Наталья Смаль собирается на Ночь музеев устроить dj-сет «Островский.рейв»: в три часа ночи можно будет прийти к нам и послушать в современной аранжировке музыку из произведений Островского.

И лекции, конечно, будут — мы не всегда веселимся, мы и о серьезном говорим. Когда у нас была выставка про НЭП — там тоже были и лекции о быте эпохи: про еду, экономику, театр, — и танцевальные мастер-классы, одновременно веселые и познавательные.


«Весь день театр», лекция Юлии Клейман,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкльного искусства


Гезамкунстверк! Пространство, образование, зрелище, игра, еда! Прикармливаете зрителей?

Да! У нас еще и полежать можно под музыку — на концерте Натальи Учитель.

А никого из старой гвардии посетителей не шокирует это?

Мне кажется, они подготовленные люди. Они же тоже театралы. А чего только в театре не бывает. Была смешная история: когда Наташа Учитель в первый раз сделала концерт, где слушатели лежат на полу, у меня Наталья Ивановна [Метелица, директор Музея театрального и музыкального искусства] на следующий день спросила: «Прямо на полу лежали? По всей экспозиции, и в Серебряном?», Я говорю, нет, только в концертном зале. А она отвечает: «А что, могли бы прямо в Серебряном. Правда, я не знаю, как ты рояль бы перенесла, он же через дверь не пройдет…».

Как здорово, что она дает тебе пространство для творчества.

Да, это правда и факт: если бы Наталья Ивановна не была таким творчески свободным человеком, ничего бы не было. Она и сама любит эксперименты. Выставки, которые она создает — это всегда что-то новое, модное, игривое. Она задает этот тон — и мы его подхватываем.

Ты несколько раз уже упомянула магистров. А как они к вам попали и что делают?

Летом прошлого года профессора РГИСИ Александр Анатольевич Чепуров и Константин Александрович Учитель придумали, что при Театральном музее должен быть свой курс. Потому что мы создаем проекты в музее — это живая база, на которой студентам будет интересно учиться. Набрали семь студентов-магистров. У них есть обычные театральные предметы — история театра и так далее — и много практики, плюс теория, которая подкрепляет эту практику. Например, с сентября у них был спецкурс, который готовил их к выставке по Островскому.

На выставке они помогают основным кураторам и создают по одному событию: придумывают, находят режиссёра, должны довести проект от идеи, собрать людей и провести — то есть пройти полный цикл. Мы с Константином Александровичем рядом и помогаем им. А вообще мы все друг у друга учимся, у них всегда много интересных идей.

Например, Андрей Юрченко принес идею про «Стендап Островского», где подростки из проекта «Кот Бродского» расскажут о своих ощущениях от его пьес. Мне кажется, это будет смешно, интересно и важно, потому что в школе говорится о каноне, о том, что написано в методичке. «Луч света в темном царстве» — у меня это было на ЕГЭ, я получила ноль баллов, потому что написала что-то противоположное.


«Красный фонарь»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкального искусства


А Полина Лесникова придумала трапезу — это была моя вечная идея, вот наконец она нашла воплощение. Герои Островского любят поесть. Я думаю, что и он сам любил поесть. И вообще все мы любим поесть. И вот Полина договорилась с рестораном русской кухни «Калинка моя». Мы проведем гастрономическую экскурсию: на выставке поговорим про еду у Островского, попробуем наливочки и закусочки — а потом отправимся с группой в ресторан на трапезу из блюд, которые встречаются в его произведениях.

Или еще на выставке будет лекция о свадебных обрядах, на которой можно будет «выйти замуж» — это идея Натальи Комаревцевой.

Следующий проект, в котором курс поучаствует — «Шаляпин-фест». Это что-то вроде «Маршрута старухи»: зрители будут весь день гулять по пяти нашим филиалам: смотреть, слушать, говорить, думать про Шаляпина. 

В общем, сейчас наши магистранты на практике могут ощутить, что значит быть «кураторами театральных проектов в пространстве музея и города» (это будет написано у них в дипломах). Понять, что им подходит, что нет, сделать ошибки, выйти из положения — с нашей помощью. В кураторской, продюсерской деятельности нет прямых ответов. Только искать и пытаться.

Столько у вас проектов и активностей, а ты куратор, который делает всё. Как ты это тянешь?

В любом проекте есть команда, и в ней всегда кто-то круче тебя, и ты думаешь «я хочу учиться у этого человека». Год назад к нам пришла Алиса Хворостян, которая теперь тоже вместе со мной гладит вещи актерам, придумывает новые проекты и любит музей. В каждом новом проекте появляются новые люди, которые тоже влюбляются в музей и помогают нам. Вот на фестиваль к нам присоединились две умные девушки — Яна Мамонова и Ася Широкова. 

Без команды ничего не возможно — это главная мысль моей жизни. Если есть хорошая команда и каждый — специалист в своей области, и все друг другу доверяют, то все получится, даже если вас мало. А еще у нас есть классные участники.

И тебе нужно их всех собрать и организовать.

А им со мной — выжить. Вот эти сто сообщений, которые я пишу в чат пока все спят, когда мне в голову приходят идеи. И голосовые еще.


«Весь день театр», читка пьесы «Вадик поет свою музыку»,
фото: пресс-служба Музея Театрального и музыкального искусства


А что самое сложное?

Люди. Любой контакт с людьми — интересная, но непростая история, потому что все мы разные, сложные, творческие, ко всем нужен определенный подход. У каждого есть свое поведение, направление, мышление — и собрать это всё, чтобы все могли находиться без острых углов в одном пространстве — большая история. Иногда бывает тяжело. Но я все проекты делаю по любви — это упрощает дело. Когда ты любишь всех, они не так раздражают.

А что самое приятное?

Когда людям хорошо в музее. Когда они могут от сложностей, новостей, мыслей, переживаний и нервов прийти на час или несколько — и отвлечься, и понять, что мы вместе. Мы ведь тоже создаем спектакли, чтобы нам стало легче. И этот взаимообмен — очень приятная вещь.

А больше всего меня радует, когда человек покупает билеты на следующие события, даже не зная, что это такое. Когда он приходит, заранее зная, что ему будет здесь хорошо. Это значит, что все не зря.

Сайт Театрального музея

Автор
Алена МОРОЗ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе