В списочном беспорядке

В понедельник Владимир Путин опубликовал программную статью, посвященную национальному вопросу. Среди прочего речь там идет о необходимости укрепления общего для всей страны "культурного кода". С этой целью премьер-министр предлагает "опросить культурных авторитетов и сформировать список из 100 книг, которые должен будет прочитать каждый выпускник российской школы".

Составление подобных списков — одно из самых успокаивающих нервы занятий вроде раскладывания пасьянса. А если заниматься этим в компании — то даже веселое вроде буриме. Недаром отечественные деятели культуры — даже те, кто отнюдь не поддерживает деятельность премьер-министра в целом,— так живо откликнулись на это начинание, называя своих кандидатов для будущего списка. Правда, некоторые из их предложений вызывают ассоциации с какой-нибудь более азартной, чем пасьянс, игрой, с такой, где нужен блеф,— потому что нельзя же серьезно отнестись к проекту сделать обязательным для всех чтение книги Сергея Шаргунова "Ура!" (рекомендация Захара Прилепина) или романов Александра Житинского (предписание Дмитрия Быкова).


В связи с предложением Путина уже поминали "список Бродского": набор обязательных к прочтению книг, который поэт составил для студентов колледжа Маунт-Холиок,— несчастным предлагалось начать с "Бхагават-гиты" и закончить Карлом Поппером. Сам же премьер отсылает к неким американским спискам двадцатых годов прошлого века, когда, как он пишет, "сложилось движение за изучение западного культурного канона". Хотя почему он выбирает именно эти годы, непонятно. Подобные списки составлялись во все времена, а самые знаменитые подобные проекты, связанные с американским университетским образованием,— это так называемая "Пятифутовая книжная полка доктора Элиота" (список книг, отобранных президентом Гарварда Чарльзом Элиотом, выпущенный в виде антологии в 1909 году) и программа Чикагского университета "Великие книги западного мира", составленная в начале пятидесятых.


Так что с датами тут некоторая неясность. Да и вообще, если советчики премьера хотели предложить ему сослаться на что-нибудь умное и американское, то лучшим вариантом здесь был бы "Западный канон" Гарольда Блума — знаменитейший труд, созданный в начале девяностых с целью защитить "главный" канон в ситуации расцвета мультикультурализма. А в статье Путина, хоть и говорится дежурно о "провале мультикультурного проекта", такое же желание как раз брезжит — чтобы был "единый культурный код". Так что надо, надо было на Блума сослаться, и вполне даже элегантно бы вышло — ссылался же когда-то Ельцин на Токвиля, и всем нравилось, хоть никому и в голову не приходило, что читал.


Хотя, наверное, не стоит подходить к путинским спичрайтерам с такими непомерно высокими запросами. Они, как выясняется, вообще работают неряшливо. Вот, например, шеф-редактор "Русского журнала" Александр Морозов определил, что примерно треть статьи про национальный вопрос — это "пересказ" текста "Проекта развития поликультурного образования в РФ", составленного членами-корреспондентами Российской академии образования Александром Кондаковым и Александром Данилюком, а также академиком Валерием Тишковым и вышедшего в 2010-м.


Оттуда, пишет Морозов в своем блоге, и взят "весь этот специфический "культурологический" вокабуляр — "культурный код", "поликультурность" и проч.". Но, воспользовавшись красивыми словами, те, кто писал текст статьи, не преминули во всех эти поли- и мультикультурностях запутаться, так что эти путинские тезисы выглядят по-студенчески сбивчивыми.


И вообще в том, что наше культурное будущее премьер описывает, опираясь на соображения именно этого творческого коллектива, есть ирония. Российская академия образования и лично Александр Кондаков, например,— разработчики проекта нового образовательного стандарта, по поводу которого премьер не раз выражал неудовлетворенность. Путин вообще не раз давал понять, что ситуация со школьной реформой ему несимпатична (и знаменитое "отбуцкать" — только один из таких сигналов), а по поводу авторов стандарта он даже заявлял, что они "перестарались". Выходит, как школьная реформа — так перестарались, а как предвыборная концепция национального вопроса — так пожалуйста.


Год назад, кстати, самый яростный скандал разгорелся по поводу изъятия литературы из числа предметов, обязательных к изучению в старшей школе. В новой итерации школьного стандарта ее туда вернули, правда, с недостаточным, по мнению многих, количеством часов. (Вообще, количество уроков литературы в школьной программе за последние 20 лет уменьшилось вдвое.) Предложение премьера "сформировать список из 100 книг, которые должен будет прочитать каждый выпускник российской школы" — это, если отбросить красивости по поводу "культурного кода" и сомнения по поводу того, что такой "консенсусный" список вообще можно составить,— его личный, человеческий ответ на такое положение. Досадно только, что он не может этот ответ четко сформулировать.


Книги эти, пишет Путин, надо "не вызубрить в школе, а именно самостоятельно прочитать. И давайте сделаем выпускным экзаменом сочинение на темы прочитанного. Или по крайней мере дадим молодым людям возможность проявить свои знания и свое мировоззрение на олимпиадах и конкурсах". То есть что? Эти 100 книг предлагается ввести в школьную программу? Сверх Пушкина и Толстого, которые уже в этой программе имеются? Или нет? А если нет, если самостоятельно, то при чем тут тогда выпускные экзамены?


В общем, хочет что-то сказать человек, но не может. И помощники его тоже не могут. Даже жалко.

Анна Наринская


Коммерсантъ

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе