Перевод с французского

Министр культуры Александр Авдеев: "Любовь к Родине, борьба с наркотиками и фашистской идеологией, попытка скорректировать искаженные в советское время эпизоды российской истории, сохранение памятников культуры, поддержка малого и среднего бизнеса, фильмы для детей - в чем тут, по-вашему, пропаганда?" 

Даже если не знать, по какому ведомству до назначения в Минкультуры служил Александр Авдеев , стиль работы выдает его: министр из дипломатов. За восемь месяцев, что Александр Алексеевич руководит отечественной культурой, он не совершил резких телодвижений, не произнес громких, сенсационных заявлений, действовал аккуратно, размеренно и без лишнего шума. Хотя в министерских недрах вовсю кипит работа, невидимая постороннему глазу. Может, так и надо? 

- В удачное время ведомство возглавили, Александр Алексеевич! Если верить тезису, что художник должен быть голодным, а сытое брюхо к искусству глухо. Похоже, нашу культуру ждет невиданный прогресс, ренессанс, можно сказать. Пояса-то затянуть всем придется… 

- У меня нет оснований говорить о каких-либо затягиваниях применительно к бюджету министерства. Федеральные программы утверждены, они обрели силу закона, финансирование осуществляется в полном объеме, ни один проект не закрыт. Над нами не витает ни тень отца Гамлета, ни призрак материальных ограничений. По крайней мере пока. 

- Необходимая оговорка по нынешним временам. Назовете цифру, которая держит нашу культуру на плаву? 

- Если сложить все ручейки денежных потоков, она составит примерно сто миллиардов рублей в год. Но это только федеральный бюджет. Почти столько же добавляют регионы. Министерство лишено права вмешиваться в формирование местных бюджетов. Это запрещено законом. Но мы можем апеллировать к губернаторам, и к нашим пожеланиям часто прислушиваются. Особенно когда речь идет о повышении выплат для работников сферы культуры. Сегодня они получают в среднем 7600 рублей в месяц. 

- Маловато! 

- Согласен, в два раза ниже средней зарплаты по стране. Особенно тяжело тем, кто трудится в районных библиотеках, краеведческих музеях и архивах. Кстати пришлось и решение правительства увеличить с 1 декабря 2008 года фонд зарплаты работников культуры на 30 процентов. Это автоматически приведет к повышению должностных окладов. Кое-где на новую систему перешли еще год назад. Например, в Белгороде. Там вообще делают много любопытного и полезного, в сфере культуры регион опережает иные субъекты Федерации лет на десять. Хотя в области нет нефти и газа, приносящих большие налоговые отчисления. Так что дело не только в деньгах, но и в желании местных руководителей двигать культуру в народ. 

- И все же без дензнаков далеко не уедешь. Возьмите родной кинематограф. Едва начались перебои с финансами, производство фильмов тут же остановилось. Нет "кина". И, похоже, долго еще не будет. 

- Вы пользуетесь недостоверной информацией. Могу рассказать, как все обстоит в действительности. Верно, часть проектов заморожена, но лишь тех, которые снимались на частные деньги. Фильмы с госфинансированием по-прежнему в работе. За редким исключением. Временно законсервировано пять картин, да и те не из-за отсутствия средств: переделывается сценарий, подыскивается натура, режиссер болеет. Словом, причины нематериального свойства. 

- С 2010 года вы вроде планируете по-новому распределять помощь киношникам? 

- Так и будет. Помимо значительных сумм, отведенных на мультипликацию, авторское и документальное кино, мы намерены выдавать субвенции режиссерам, решившим заняться социально значимыми темами. Это не политический заказ, как кто-то может подумать, а пожелание осветить те вопросы, которые важны для государства. 

- Все равно агитпропом попахивает, Александр Алексеевич. 

- Любовь к Родине, борьба с наркотиками и фашистской идеологией, попытка скорректировать искаженные в советское время эпизоды российской истории, сохранение памятников культуры, поддержка малого и среднего бизнеса, фильмы для детей - в чем тут, по-вашему, пропаганда? Мы не собираемся ничего навязывать, но обязаны средствами кино показать и рассказать, что хорошо и что плохо. 

- Кто будет это решать? 

- Речь ведь не о судьбе готовых кинокартин. Если что-то из отснятого и смонтированного лежит сегодня на полке, то не по вине государства. Все вопросы к прокату, который далек от совершенства. Это отдельная и болезненная тема. Опять-таки: на частные деньги можно снимать любой фильм. В данном случае не нужно советоваться с Минкультуры или с кем-то еще. Ищите спонсора, продюсера и работайте. Полная творческая свобода, никаких ограничений! Но сейчас мы говорим о государственных субсидиях. 

- Понятно: кто платит, тот и девушку танцует. 

- Нормальная мировая практика! Не отбирайте у нас право обозначить общественные приоритеты. Однако делаться это будет не через окрик или приказ чиновника. 

- Тогда зачем нужен создаваемый при правительстве совет по развитию кинематографа во главе с Путиным? С трудом представляю премьера, читающего в Белом доме сценарные заявки. 

- Послушайте, ни Владимир Владимирович, ни другие руководители, определяющие судьбу нашей киноиндустрии, не претендуют на то, чтобы диктовать, кому и о чем снимать фильмы. Не бросайте на людей тень понапрасну. Ведь и экспертный совет при Минкультуры не отменен, он по-прежнему останется активным участником распределения денег. В его состав войдут видные продюсеры, режиссеры, киноведы, общественные деятели, а вот чиновники из министерства там точно не будут доминировать. Предполагаем создать четкий, прозрачный, демократичный механизм. Чтобы он заработал, нужно принять новый закон о кино, который отменит устаревшее положение о конкурсах. На это есть весь 2009 год. 

- А успешные продюсерские компании могут рассчитывать на господдержку, как это делается, например, во Франции, которую вы знаете гораздо лучше меня? 

- В правительстве рассматривается наше предложение о возврате дополнительных десяти процентов выручки продюсерам картин, собравших в прокате более миллиона зрителей. По-моему, неплохой бонус. Но ваше сравнение с Францией не слишком корректно. Там гражданское общество существует свыше двух столетий. Тем не менее женщинам голосовать разрешили лишь в 1945 году, смертную казнь отменили еще через 36 лет. Почти два века понадобилось на эволюцию сознания. В России гражданские институты находятся на ранней стадии развития, мы стремимся поскорее наверстать отставание, но быстро такие вещи не делаются. Люди должны измениться. 

- Надо полагать, после Франции тяжело адаптировались на Родине, Александр Алексеевич? 

- Знаете, дипломаты всегда живут отечественными реалиями. Находясь в Париже, я работал по всему диапазону российской внешней политики. Европа крайне заинтересована, чтобы наша страна была сильной и демократической. Мы стоим на пути распространения волн нестабильности, идущих из третьего мира, и можем в очередной раз оказаться своеобразным препятствием, которое прикроет собой Старый Свет. 

- Это понятно, но я спрашивал не о международном положении, а о вашем личном восприятии житейских перемен. Вы ведь в общей сложности прожили за рубежом двадцать четыре года, представляя там Россию… 

- Но не перестал быть русским человеком! Во Франции я много общался с потомками белой эмиграции, которые всю жизнь провели вне Родины, не очень чисто владеют языком отцов и дедов, но остаются абсолютными русаками по духу и образу мысли. Что в таком случае говорить о дипломатах? Если человек после нескольких лет за пределами Отчизны забывает корни, ему надо менять профессию. 

- Как вы узнали о том, что можете стать министром? Вам прямо вот так позвонили в Париж и сказали: "Не хотите ли порулить российской культурой, Александр Алексеевич?" 

- Действительно, звонок из Москвы был. 

- Из Кремля? 

- От моего тогдашнего руководителя Сергея Лаврова. В МИДе есть добрая традиция: перед назначением министр советуется с потенциальным кандидатом на новую должность. Сергей Викторович попросил меня поскорее приехать в Москву. Я не стал задавать лишних вопросов, тем более что готовился первый официальный визит Владимира Путина в Париж в ранге премьер-министра, и я решил, что мой срочный вызов связан именно с этим. Но по прилете меня прямо с аэродрома повезли сначала к Владимиру Владимировичу, потом к Дмитрию Анатольевичу и предложили пост министра, чего я совсем не ожидал. 

- Ваша реакция? 

- Сразу дал согласие, хотя и честно признался, что не уверен, справлюсь ли. 

- Даже паузу на раздумье не брали? 

- В МИДе это не принято. Такая профессия: сегодня работаешь в Париже, завтра можешь оказаться в Дели. Надо быть готовым. Отказываться неэтично. 

- Какие-то пожелания при назначении вы высказали? 

- Единственное: чтобы моих предшественников Александра Соколова и Михаила Швыдкого нормально трудоустроили. 

- Сколько времени вам дали на сбор чемоданов? 

- Неделю. Потом, правда, я смог еще раз слетать в Париж, чтобы проститься со всеми без спешки. 

- Незавершенные дела во Франции остались? 

- Много. Самое главное - судебный процесс между послом России и православной ассоциацией города Ниццы. Если не вдаваться в детали, суть конфликта такова. Расположенный в Ницце собор Святого Николая и прилегающий к нему участок земли в конце XIX века были сданы в аренду на 99 лет. Срок договора истек в декабре 2007 года, и с того момента мы добиваемся, чтобы Россию признали единственным законным владельцем храма и земли вокруг. Противная сторона искусственно затягивает судебный процесс, я не успел завершить его, но, не сомневаюсь, все решится в нашу пользу. 

- Кстати, о делах духовных. В последние недели много писалось и говорилось о "Троице" Андрея Рублева. РПЦ просит передать ей икону во временное пользование, чтобы отслужить молебен в Троице-Сергиевой лавре. Ваше отношение к подобной "командировке"? 

- Поддерживаю проект, хотя мое личное мнение в данной ситуации имеет мало значения. Последнее слово должно остаться за экспертами. Пусть внятно ответят, можно ли без ущерба транспортировать икону за семьдесят километров от Москвы и обратно, или риск причинить вред достоянию российской и мировой культуры даже в специальном климатическом киоте неоправданно велик. Мы дадим добро на перевозку лишь в случае письменного положительного заключения специалистов. Пока вопрос открыт. 

- Еще про музеи. Церкви, значит, "Троицу" на три дня без выполнения предварительных условий не отдаете, а параллельно комплексная музейная перепись выявляет недостачу 86 тысяч экспонатов. Как одно стыкуется с другим? 

- Знаете, изначально цифра была еще выше - 105 тысяч. Но не забудьте: тотальная проверка музеев не проводилась, наверное, лет сто. За советскую историю ничего подобного не делалось. Речь ведь идет о 83 миллионах единиц хранения, в наличии которых необходимо убедиться. И далеко не все из того, что не нашли, украдено. Мы же говорим не только об алмазах и картинах великих мастеров, но, к примеру, и о деревенской утвари, предметах быта, составлявших экспозиции краеведческих музеев. Что-то из этого погибло, утеряно. Нужно помнить и о полной неразберихе с учетом, царящей в иных музеях. Они делились, дробились, филиалы сливались, укрупнялись, списки экспонатов дублировались, не велись вовсе. Словом, привычная безалаберность. Оттого попытка навести порядок в запущенном музейном хозяйстве весьма своевременна. Недостача не единственная проблема, с которой столкнулись. Так, выявлена масса плохо оборудованных фондохранилищ с отсутствием должного температурного режима. Что же до подтвержденных фактов воровства, каждый подобный случай расследуется, уголовные дела заведены по двум с половиной тысячам эпизодов. Но, подчеркиваю, это не повод обижать всех музейных работников, подавляющее большинство которых - порядочные люди, беззаветно служащие делу. 

- Идем дальше. На стенах вашего кабинета, Александр Алексеевич, висят гравюры с видами Большого театра. Подозреваю, не случайно. 

- Вы правы, специально попросил повесить сюда эти работы, чтобы они постоянно напоминали мне о реконструкции, которая тянется-тянется и никак не завершится. 

- Большой долгострой… Ввод в эксплуатацию вроде бы опять откладывается? 

- Театр сдадут в конце 2010 года, плюс 4-5 месяцев понадобится на тестирование аппаратуры и техники безопасности. К такому переносу сроков нас вынуждает комплекс проблем - объективных и субъективных. Было все - ошибки, разболтанность, неорганизованность. Долго рассказывать… 

- Очередные отсрочки возможны? 

- Надеюсь, нет. Сейчас важно сохранить нормальный ритм стройки. 

- Как обстоят дела с новой сценой Мариинки? 

- Там полегче. Работы по фундаменту ведутся без остановки, все идет по графику, в июне начнется наземный этап строительства. 

- Так ведь до сих пор нет утвержденного проекта! От услуг Доминика Перро отказались, а замену ему не нашли 

- Есть альтернативные варианты, их и предложат на утверждение. Сейчас проходят последние согласования. В 2010-м в новой Мариинке должна зазвучать музыка, а еще через год там планируется проведение фестиваля "Белые ночи". 

- Вы, к слову, меломан, Александр Алексеевич? 

- Скорее, книгочей. 

- Знаю, и гравюры коллекционируете? 

- Да, наполеоновская эпопея, Крымская война, оборона Севастополя… Собирать гравюры я начал с подачи крупного советского дипломата Николая Афанасьевского, ныне покойного. Он работал послом во Франции, Бельгии, Польше, переводил на переговорах с де Голлем и Помпиду. У него была самая лучшая коллекция о русско-французских отношениях. Я иду по стопам друга. 

- Скучаете по Парижу? 

- Не буду скрывать. Вспоминаю любимые места… 

- Например? 

- Лувр, как ни банально. Там замечательные залы фламандской и голландской живописи. Рубенс прекрасный. Жаль, нет картин российских мастеров. Еще люблю храм Александра Невского, который сейчас, увы, находится во владении Константинопольского патриархата. И городок Кламар под Парижем, где в деревянной православной церкви дореволюционной постройки часто собирается старая русская эмиграция. 

- А Москву чувствуете? 

- Она остается родной, хотя и почти перестала быть городом моего детства. Арбат, Смоленская площадь, район Киевского вокзала - места, в которых я рос. Их теперь не узнать… В современной Москве жить непросто, она превратилась в агрессивный, давящий мегаполис, где люди легко переходят грань приличия, понимая, что больше не встретятся с теми, кому нагрубили. Пробки на дорогах утомляют. И московских двориков почти не осталось. Еще огорчает мат, ставший для многих языком общения. 

- Видимо, у вас были претензии и к зданию, где прежде сидели министры культуры, раз съехали оттуда? 

- То помещение совсем неприспособленное, больше напоминающее вычислительный центр. А тут все-таки старинный особняк в центре города, особая аура. Хотя бы гостей принять не стыдно. 

- Дурной пример подаете художникам, которые должны оставаться голодными! 

- Не так. Художник может быть голодным, только если сам того пожелает... Знаете, что самое неприятное в моей работе? Отказывать тем, кто обращается с просьбами. Вижу: приходят талантливые, интересные люди, деньги просят на нужные проекты, а всем помочь не могу. С тем и живу.

Андрей Ванденко

Итоги.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе