Белая ворона
С Ариадной Соколовой мы беседовали на улице. Возле ее подъезда стоят кресло и стул: лавочек-то во дворе нет. Вот и поставили добрые люди для Ариадны Леонидовны сиденья, чтобы можно было выйти, подышать свежим воздухом. Территория двора похожа на островок леса. Высаженные давным-давно деревья превратились в могучие ели, вязы, березы. Этот «лесной массив» заслоняет солнце и свет, отчего здесь сумрачно и прохладно. Ариадна Леонидовна в теплой одежде, в валенках уютно устроилась в кресле – на лице глубокое спокойствие, мягкий тихий голос. Руки с набухшими венами и полупрозрачной кожей держат палочку – верного помощника при ходьбе.
Три года назад по злой иронии судьбы она лишилась зрения, а значит, и возможности держать в руках кисть, колдовать с цветом и светом, который художница всегда тонко чувствовала. Выпускница Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина, она рисовала всю жизнь. У нее был редкий дар видеть красоту природы, лиц, вещей. Ее работы неоднократно выставлялись в Москве, Ленинграде, Тбилиси. Она всегда творила как хотела, без оглядки на идеологические установки. Ее клеймили за всякие чуждые «измы», не укладывающиеся в прокрустово ложе социалистического реализма. В ярославской художественной среде она слыла белой вороной, но это ее ничуть не смущало. Впитав в себя многие культуры, «переболев» импрессионистами, Гогеном, Модильяни, Пиросмани, она выработала собственную оригинальную живописную манеру. Ей посчастливилось видеть Анну Ахматову, она была знакома с художником-авангардистом Серебряного века Натаном Альтманом – автором знаменитого портрета Ахматовой. Написанный Соколовой портрет жены Альтмана Ирины Щеголевой сделал ярославской художнице имя в кругах не по-советски мыслящей интеллигенции. Она дружила с Александрой Корсаковой, вдовой Владимира Татлина, – одного из крупнейших представителей русского авангарда.
Соколова владела не только кистью, но и пером. В ее литературном багаже есть много всего. И даже пьесы, которые никогда не ставились. Правда, она выпустила на свои деньги маленький сборник стихов под названием «Из поэмы», посвященный памяти Ахматовой. Это всего лишь тоненькая книжечка, говорит Ариадна Леонидовна, но зато есть созданный ею музей современного искусства. «Дом муз», или, как его еще называют, «Дом Ариадны», – это целая история, полная несказанной радости и драматизма, счастья и борьбы.
Люди шли за красотой
На улице Чайковского в глубине стоит дом №23а. Построенный в начале прошлого века в стиле романтического модерна со стрельчатыми арками и готическими окнами, этот дом из красного кирпича, принадлежавший хирургу Николаю Бибикову, после революции превратили в коммуналку. На заре перестройки его стали расселять, чтобы снести. Тогда-то и заглянула случайно Ариадна Соколова в уже наполовину расселенный дом. Бывший особняк Бибикова являл собой жалкое зрелище: захламленный, изуродованный коммунальными перегородками, с затопленным нечистотами подвалом. Но среди этого запустения художница разглядела следы былой красоты – дубовую лестницу, ведущую на второй этаж, анфилады комнат. А как необычно лился свет сквозь стрельчатые окна! И у Соколовой появилась идея открыть в этом старинном доме музей современного искусства. Городская власть поддержала идею и отдала здание под музей. Так спустя 80 лет у бывшего бибиковского особняка появилась новая хозяйка.
Здание надо было приводить в порядок, и Соколова стала призывать на помощь, но до этого ли было, когда кругом неразбериха, пустые прилавки, талоны на все, обмен денег, наконец, путч. Действительно, надо быть не от мира сего, чтобы среди этой вакханалии носиться с высокими идеями. Но нашлись-таки энтузиасты, принялись окультуривать заброшенный дом: сломали перегородки, осушили подвал, восстановили паркет, систему отопления.
– Однажды во дворе дома у клуба «Гигант» я увидела груду решеток, – рассказывает Ариадна Леонидовна. – По словам жителей, они лежали давно, их когда-то заготовили для палисадника. Мне разрешили их взять. Решетки были поставлены на окна, а деньги на их установку дал тогдашний глава Кировского района Владимир Ковалев. Он и в дальнейшем поддерживал создание музея. А решетки, между прочим, стоят до сих пор.
Соколова находила меценатов, вносила и свои средства. Когда в «Доме муз» был сделан ремонт, все в нем сверкало чистотой и белизной. В городе появился храм искусств, в котором стали проходить концерты, литературные вечера, спектакли, кинопоказы. Музей наполнялся картинами, скульптурами, иконами, старинной мебелью, игрушками и даже детскими рисунками. Широкая лестница носила имя Вертинского, а на видном месте лежала соломенная шляпа Натана Альтмана. Хозяйка дома радовалась появлению каждой вещи. Одних только изящных венских стульев набралось 40 штук.
– Люди приходили в «Дом муз» за красотой и уносили ее в себе, – говорит Ариадна Леонидовна.
Но за красоту пришлось бороться. Наступил период, когда содержание дома легло на плечи художницы. Чтобы оплатить коммунальные услуги, она продавала свои картины. Не на что было содержать уборщицу. А вместо сторожа она завела несколько собак. Неприятности принес построенный неподалеку ресторан быстрого питания. Появились крысы. Они забегали в музей, портили экспонаты, и Соколова была вынуждена завести котов. Было время, когда дом пытались захватить какие-
то люди, а когда срок договора на пользование зданием закончился, его хотели выставить на торги. Ариадна Леонидовна забила тревогу. Она писала письма губернатору Ярославской области, руководству ЮНЕСКО, Зурабу Церетели. Битва за «Дом муз» закончилась тем, что его передали Музею истории города в качестве филиала. К тому времени у художницы в силу возраста уже не хватало сил. Отдав своему детищу 20 лет, она отошла от дел.
Загадка наследия
Ариадна Леонидовна может часами рассказывать о своей жизни, богатой событиями. Обработать бы воспоминания, вздыхает художница. Бывает, приходят к ней люди, записывают ее рассказы и уходят. Потом появляются другие. Так и идет – приходят, уходят. А нужен человек, который бы вник, осмыслил прожитую жизнь художницы и логически связал все ее воспоминания. В квартире скопилось огромное количество бумаг, они в беспорядке лежат всюду. Их надо бы собрать, систематизировать. Но, увы, некому.
У одинокой художницы есть двоюродные сестры, но они тоже в возрасте. Для решения бытовых проблем все же нашелся человек. В последнее время работы Соколовой в «Доме муз» туда пришла женщина по имени Вера. Она с радостью согласилась помогать Ариадне Леонидовне в музейных делах. А теперь вот помогает по дому: покупает продукты, готовит еду. Не оставляет беспомощную подопечную, с Липовой горы ездит к ней в центр города, хотя у самой забот хватает.
К Соколовой неоднократно приходили социальные работники, предлагали помощь. Союз художников находил сиделку, какое-то время она посещала Ариадну Леонидовну. Художники пытались устроить свою коллегу в интернат – она отказалась из боязни, что пропадут все ее рукописные материалы. Но ведь их можно сдать в Музей истории города. И, глядишь, кто-нибудь из научных сотрудников возьмется за их обработку.
Имя Соколовой ассоциируется с крылатым выражением «нить Ариадны». Со времен Древней Греции оно означает средство, которое помогает вый-ти из затруднительной ситуации. Найдет ли Ариадна Соколова свою нить?
Городские новости