«Мы стоим на пороге новой эры в искусстве»
14 июня 2023 ● "Известия"
Народный артист СССР Юрий Башмет — об этапах истории, извержении вулкана и умении рисковать.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
Нынешнее время порождает в творческих людях остроту восприятия и наводит на большие темы — поэтому у нас появятся шедевры в литературе, живописи и музыке, уверен Юрий Башмет. Народный артист СССР пояснил, что когда наступает кульминация, уже всё ясно, а сегодня идет крещендо и это самый интересный этап. В преддверии старта своего образовательного курса на базе Академии творческих индустрий «Меганом» (16–23 июля) маэстро рассказал «Известиям» о плавильном котле талантов, новых идеях и концертах на стройплощадке.
«Университет «Тавриды» мы очень ждали»
— Открывшаяся в Крыму Академия творческих индустрий «Меганом» стала ключевой частью арт-кластера «Таврида». На нем вы уже бывали. С какими чувствами вспоминаете эти визиты?
— Бывать летом на «Тавриде» для меня уже хорошая многолетняя традиция. Здесь всегда царит атмосфера творчества, поиска, каждый сантиметр буквально насыщен искусством. Приезжают очень интересные творческие ребята, кто-то уже чего-то добился, кто-то еще в поиске, но обязательно найдет свое призвание.
Чего мы только не делали за эти годы! И концерт проводили на стройплощадке, когда корпуса Академии только строились, и на берегу моря выступали, и играли музыку совсем молодых композиторов.
Для меня «Таврида-арт» — всегда что-то новое: идеи, необычные истории, эксперименты. Академию или, как мы ее называем, Университет «Тавриды», мы очень ждали и старались помогать всем, чем можем, воплощению в жизнь этого уникального замысла.
— Академия завершила прием заявок на ваш курс. Вам и вашим помощникам предстоит отобрать участников и открыть новую страницу в музыкальной истории арт-кластера. Какой, на ваш взгляд, она будет?
— Уверен, что в этом году наша Академия пройдет интересно и результативно. Мы соберем традиционно оркестр «Тавриды», но на смене будут еще молодые композиторы, дирижеры, звукорежиссеры. Таврида — это такой сплав талантливых молодых ребят. И мне всегда интересно смотреть, как они начинают общаться, разговаривать на профессиональные темы, дружить, создавать что-то новое.
Академия творческих индустрий «Меганом»
Фото: официальный сайт арт-кластера «Таврида»
— Один из дней курса будет посвящен творчеству Сергея Рахманинова, 150-летие со дня рождения которого отмечается в этом году. Как вы оцениваете музыку современных авторов в контексте того, что создали их великие предшественники?
— Кто сейчас может из композиторов взять и сочинить Шестую симфонию Чайковского? Никто. А почему? Стыдно писать красивую мелодию, употреблять банальную гармонию. А вот Петр Ильич не стеснялся. Для многих людей Чайковский чрезмерен, «душа нараспашку».
Но у Рахманинова это тоже есть в том же Втором фортепианном концерте, во Второй симфонии. Там он не постеснялся и такого выдал «Чайковского», что Петру Ильичу на небесах, наверное, эта музыка стала очень близка.
Сейчас только начали отступать от стеснительности. Я не призываю всех возвращаться к песенности, мелодичности, гармонии, но для меня это ценно. Мы многое прошли: знакомство с аутентичным исполнительством, невероятные эксперименты. И сегодня, если вернуться к музыке, которая, скажем просто, трогает душу, она все равно будет нести на себе печать экспериментов. Как ни крути, это уже не будет банально. Я считаю, что в этом направлении у нас огромная перспектива.
— Она уже как-то реализуется?
— Один из тех, кто находится на этом пути, Кузьма Бодров. Когда у нас с Сергеем Гармашем рождался спектакль «Кроткая», я думал, какую музыку можно сочинить в связи с этой историей, этим текстом. Кузьма пошел путем красоты и любви. И он не боится экспериментировать.
Или, например, музыка к спектаклю «Ибсен. Recycle» Валерия Воронова. Ну совсем неожиданный язык. Слушается с интересом, и это очень талантливо.
Композитор Кузьма Бодров, дирижер Юрий Башмет и актер Сергей Гармаш после спектакля «Кроткая»
Фото: РИА Новости/Екатерина Чеснокова
«Всё определяется тем, насколько человек готов рисковать»
— Вы проводите несколько музыкальных форумов по всей России. От Сочи до Хабаровска ждут фестивалей Башмета. В чем они перекликаются?
— Города разные. Есть большие, есть поменьше. Но и в них проходят совсем не мелкие провинциальные фестивали, в каждом ощущается масштаб и одновременно у каждого нашего фестиваля свое, особенное лицо. Везде интересные программы, каждый концерт со своей задумкой — в этом фестивали перекликаются, безусловно.
— Недавно завершился ваш юбилейный фестиваль в Ярославле. Какие изменения за 15 лет его проведения вы бы отметили?
— В Ярославле за 15 лет удалось сфокусировать в одной точке множество интересных, премьерных, творчески содержательных художественных событий, и это замечательно. Такой своеобразный допинг для музыкальной жизни города. Чего только мы не делали за 15 лет там, сколько замечательных музыкантов и музыкальных коллективов приезжало и приезжает в Ярославль. Мировые звезды, такие как Сэр Джейми Гелвей, Тан Дун и многие другие сыграли свои первые концерты в России именно в Ярославле, на фестивале. Но не меньшее удовольствие мне доставляет многолетнее сотрудничество с ярославскими музыкантами. Я радуюсь тому, как профессионально вырос местный хор «Ярославия». С тех пор как мы подключили его к нашим программам, у нас наладилось плодотворное сотрудничество. Его руководитель Владимир Контарев даже назвал меня крестным отцом. Это, конечно, нескромно, но я передаю его слова.
— Фестивали Башмета по-прежнему сохраняют статус международных. Как вам это удается и все ли иностранные артисты принимают приглашения?
— На приглашения положительно откликаются практически все, но многие боятся возвращаться потом к себе домой, боятся столкнуться с репрессиями. К нам хотят приехать музыканты из разных стран, в том числе с Украины. Мы можем гарантировать им полную безопасность здесь, но не можем обеспечить ее там.
Все определяется тем, насколько человек готов рисковать, а готовность к риску у всех разная. И характеры разные, и мнения по поводу того, что сейчас в мире происходит.
Фото: Городские новости/Тимофей Васильев
Фестиваль на то и существует, чтобы мы нашли общие положительные эмоции, общую дорогу — в этом наша цель, и мы ее достигаем. Я бы сказал, что это не просто успех, а достижение.
— А как бы вы охарактеризовали запрет русской музыки за рубежом?
— Это забавно. Тот же Бах у нас не запрещенный композитор, не понимаю, как можно его запретить. Разве что стать такими же мелкими, как те, кто запретил Чайковского. Чепуха всё это.
«До «Историй любви» я не знал, что Горький — великий писатель»
— Георгий Свиридов говорил, что симфонизм себя исчерпал, а XXI век будет веком песни. Можно ли с ним согласиться?
— Свиридов, может, и прав, но тогда мне, инструменталисту, придется выступить против себя. То есть мне нужно приобрести голос и начать петь, забросив инструментальную музыку. Но разве может она исчезнуть?
Классическая музыка изначально была элитарной. А народная песня была, есть и будет. Мы до сих пор слышим ее в великом исполнении Людмилы Зыкиной, например. Мелодия, гармония — это есть и никуда не денется.
— Поп-музыка в том виде, в котором она существует сегодня, имеет шанс сохраниться?
— Смотря чья. Есть талантливые вещи. Но только некоторые. Соотношение хорошего и плохого во всех областях творчества примерно одинаковое. Я вас сейчас огорчу и скажу, что не все симфонии Моцарта гениальны, не все скрипки Страдивари хороши.
Сцена из спектакля «История любви» в МХТ им. А.П. Чехова
Фото: МХТ им. Чехова/Александра Торгушникова
— Как нынешняя геополитическая ситуация отразится на искусстве в целом?
— Этапы истории можно сравнить с уровнями опасности вулкана. На третьем туристов на него не пускают, четвертый — уже извержение. Сейчас острое время, подобное третьему уровню.
Оно порождает в творческих людях остроту восприятия, наводит на большие темы. Вся культура, всё, что касается души и разума в синтезе, сейчас переживает поворотный момент. Когда наступает кульминация, уже всё ясно, а сегодня идет крещендо, и это самый интересный этап.
— Вы ждете великих художественных свершений?
— Да. Я считаю, что мы стоим на пороге новой эры в искусстве. У нас появятся шедевры в литературе, живописи, музыке. Людям в наше время нужна духовная пища, любовь в космическом понимании.
— Кстати, о любви. В рамках IV Зимнего международного фестиваля искусств состоялась премьера музыкально-театрального вечера «Истории любви», созданного вами совместно с актерами МХТ им. А.П. Чехова. Этот же спектакль открыл празднование 125-летия основания Художественного театра. Что значит для вас эта работа?
— Я очень радуюсь подобным проектам, благодаря им я бесконечно узнаю что-то новое для себя. До «Историй любви» я, например, не знал, что Горький — великий писатель. В школе мы проходили его роман «Мать» и пьесу «На дне». Хорошие вещи, но в том возрасте их не хотелось читать.
А вообще любовь — это самое важное в жизни, такое же значимое понятие как рождение. Нет любви — нет жизни. Но нельзя жить всё время в состоянии ажиотажной любви, это трудно. Разум, достоинство, воспитание, верность. Всё остальное потом.
На сцену нельзя выходить без любви. Но многим приходится выступать очень часто, в том числе мне. Каждое выступление надо влюбляться? Каждый день влюбляться трудно, согласитесь. Но можно признаваться в любви. За ремеслом не спрячешься. Если я не буду любить то, что я исполняю, вам не понравится, потому что я буду неискренним.
Нынешнее время порождает в творческих людях остроту восприятия и наводит на большие темы — поэтому у нас появятся шедевры в литературе, живописи и музыке, уверен Юрий Башмет. Народный артист СССР пояснил, что когда наступает кульминация, уже всё ясно, а сегодня идет крещендо и это самый интересный этап. В преддверии старта своего образовательного курса на базе Академии творческих индустрий «Меганом» (16–23 июля) маэстро рассказал «Известиям» о плавильном котле талантов, новых идеях и концертах на стройплощадке.
«Университет «Тавриды» мы очень ждали»
— Открывшаяся в Крыму Академия творческих индустрий «Меганом» стала ключевой частью арт-кластера «Таврида». На нем вы уже бывали. С какими чувствами вспоминаете эти визиты?
— Бывать летом на «Тавриде» для меня уже хорошая многолетняя традиция. Здесь всегда царит атмосфера творчества, поиска, каждый сантиметр буквально насыщен искусством. Приезжают очень интересные творческие ребята, кто-то уже чего-то добился, кто-то еще в поиске, но обязательно найдет свое призвание.
Чего мы только не делали за эти годы! И концерт проводили на стройплощадке, когда корпуса Академии только строились, и на берегу моря выступали, и играли музыку совсем молодых композиторов.
Для меня «Таврида-арт» — всегда что-то новое: идеи, необычные истории, эксперименты. Академию или, как мы ее называем, Университет «Тавриды», мы очень ждали и старались помогать всем, чем можем, воплощению в жизнь этого уникального замысла.
— Академия завершила прием заявок на ваш курс. Вам и вашим помощникам предстоит отобрать участников и открыть новую страницу в музыкальной истории арт-кластера. Какой, на ваш взгляд, она будет?
— Уверен, что в этом году наша Академия пройдет интересно и результативно. Мы соберем традиционно оркестр «Тавриды», но на смене будут еще молодые композиторы, дирижеры, звукорежиссеры. Таврида — это такой сплав талантливых молодых ребят. И мне всегда интересно смотреть, как они начинают общаться, разговаривать на профессиональные темы, дружить, создавать что-то новое.
Академия творческих индустрий «Меганом»
Фото: официальный сайт арт-кластера «Таврида»
— Один из дней курса будет посвящен творчеству Сергея Рахманинова, 150-летие со дня рождения которого отмечается в этом году. Как вы оцениваете музыку современных авторов в контексте того, что создали их великие предшественники?
— Кто сейчас может из композиторов взять и сочинить Шестую симфонию Чайковского? Никто. А почему? Стыдно писать красивую мелодию, употреблять банальную гармонию. А вот Петр Ильич не стеснялся. Для многих людей Чайковский чрезмерен, «душа нараспашку».
Но у Рахманинова это тоже есть в том же Втором фортепианном концерте, во Второй симфонии. Там он не постеснялся и такого выдал «Чайковского», что Петру Ильичу на небесах, наверное, эта музыка стала очень близка.
Сейчас только начали отступать от стеснительности. Я не призываю всех возвращаться к песенности, мелодичности, гармонии, но для меня это ценно. Мы многое прошли: знакомство с аутентичным исполнительством, невероятные эксперименты. И сегодня, если вернуться к музыке, которая, скажем просто, трогает душу, она все равно будет нести на себе печать экспериментов. Как ни крути, это уже не будет банально. Я считаю, что в этом направлении у нас огромная перспектива.
— Она уже как-то реализуется?
— Один из тех, кто находится на этом пути, Кузьма Бодров. Когда у нас с Сергеем Гармашем рождался спектакль «Кроткая», я думал, какую музыку можно сочинить в связи с этой историей, этим текстом. Кузьма пошел путем красоты и любви. И он не боится экспериментировать.
Или, например, музыка к спектаклю «Ибсен. Recycle» Валерия Воронова. Ну совсем неожиданный язык. Слушается с интересом, и это очень талантливо.
Композитор Кузьма Бодров, дирижер Юрий Башмет и актер Сергей Гармаш после спектакля «Кроткая»
Фото: РИА Новости/Екатерина Чеснокова
«Всё определяется тем, насколько человек готов рисковать»
— Вы проводите несколько музыкальных форумов по всей России. От Сочи до Хабаровска ждут фестивалей Башмета. В чем они перекликаются?
— Города разные. Есть большие, есть поменьше. Но и в них проходят совсем не мелкие провинциальные фестивали, в каждом ощущается масштаб и одновременно у каждого нашего фестиваля свое, особенное лицо. Везде интересные программы, каждый концерт со своей задумкой — в этом фестивали перекликаются, безусловно.
— Недавно завершился ваш юбилейный фестиваль в Ярославле. Какие изменения за 15 лет его проведения вы бы отметили?
— В Ярославле за 15 лет удалось сфокусировать в одной точке множество интересных, премьерных, творчески содержательных художественных событий, и это замечательно. Такой своеобразный допинг для музыкальной жизни города. Чего только мы не делали за 15 лет там, сколько замечательных музыкантов и музыкальных коллективов приезжало и приезжает в Ярославль. Мировые звезды, такие как Сэр Джейми Гелвей, Тан Дун и многие другие сыграли свои первые концерты в России именно в Ярославле, на фестивале. Но не меньшее удовольствие мне доставляет многолетнее сотрудничество с ярославскими музыкантами. Я радуюсь тому, как профессионально вырос местный хор «Ярославия». С тех пор как мы подключили его к нашим программам, у нас наладилось плодотворное сотрудничество. Его руководитель Владимир Контарев даже назвал меня крестным отцом. Это, конечно, нескромно, но я передаю его слова.
— Фестивали Башмета по-прежнему сохраняют статус международных. Как вам это удается и все ли иностранные артисты принимают приглашения?
— На приглашения положительно откликаются практически все, но многие боятся возвращаться потом к себе домой, боятся столкнуться с репрессиями. К нам хотят приехать музыканты из разных стран, в том числе с Украины. Мы можем гарантировать им полную безопасность здесь, но не можем обеспечить ее там.
Все определяется тем, насколько человек готов рисковать, а готовность к риску у всех разная. И характеры разные, и мнения по поводу того, что сейчас в мире происходит.
Фото: Городские новости/Тимофей Васильев
Фестиваль на то и существует, чтобы мы нашли общие положительные эмоции, общую дорогу — в этом наша цель, и мы ее достигаем. Я бы сказал, что это не просто успех, а достижение.
— А как бы вы охарактеризовали запрет русской музыки за рубежом?
— Это забавно. Тот же Бах у нас не запрещенный композитор, не понимаю, как можно его запретить. Разве что стать такими же мелкими, как те, кто запретил Чайковского. Чепуха всё это.
«До «Историй любви» я не знал, что Горький — великий писатель»
— Георгий Свиридов говорил, что симфонизм себя исчерпал, а XXI век будет веком песни. Можно ли с ним согласиться?
— Свиридов, может, и прав, но тогда мне, инструменталисту, придется выступить против себя. То есть мне нужно приобрести голос и начать петь, забросив инструментальную музыку. Но разве может она исчезнуть?
Классическая музыка изначально была элитарной. А народная песня была, есть и будет. Мы до сих пор слышим ее в великом исполнении Людмилы Зыкиной, например. Мелодия, гармония — это есть и никуда не денется.
— Поп-музыка в том виде, в котором она существует сегодня, имеет шанс сохраниться?
— Смотря чья. Есть талантливые вещи. Но только некоторые. Соотношение хорошего и плохого во всех областях творчества примерно одинаковое. Я вас сейчас огорчу и скажу, что не все симфонии Моцарта гениальны, не все скрипки Страдивари хороши.
Сцена из спектакля «История любви» в МХТ им. А.П. Чехова
Фото: МХТ им. Чехова/Александра Торгушникова
— Как нынешняя геополитическая ситуация отразится на искусстве в целом?
— Этапы истории можно сравнить с уровнями опасности вулкана. На третьем туристов на него не пускают, четвертый — уже извержение. Сейчас острое время, подобное третьему уровню.
Оно порождает в творческих людях остроту восприятия, наводит на большие темы. Вся культура, всё, что касается души и разума в синтезе, сейчас переживает поворотный момент. Когда наступает кульминация, уже всё ясно, а сегодня идет крещендо, и это самый интересный этап.
— Вы ждете великих художественных свершений?
— Да. Я считаю, что мы стоим на пороге новой эры в искусстве. У нас появятся шедевры в литературе, живописи, музыке. Людям в наше время нужна духовная пища, любовь в космическом понимании.
— Кстати, о любви. В рамках IV Зимнего международного фестиваля искусств состоялась премьера музыкально-театрального вечера «Истории любви», созданного вами совместно с актерами МХТ им. А.П. Чехова. Этот же спектакль открыл празднование 125-летия основания Художественного театра. Что значит для вас эта работа?
— Я очень радуюсь подобным проектам, благодаря им я бесконечно узнаю что-то новое для себя. До «Историй любви» я, например, не знал, что Горький — великий писатель. В школе мы проходили его роман «Мать» и пьесу «На дне». Хорошие вещи, но в том возрасте их не хотелось читать.
А вообще любовь — это самое важное в жизни, такое же значимое понятие как рождение. Нет любви — нет жизни. Но нельзя жить всё время в состоянии ажиотажной любви, это трудно. Разум, достоинство, воспитание, верность. Всё остальное потом.
На сцену нельзя выходить без любви. Но многим приходится выступать очень часто, в том числе мне. Каждое выступление надо влюбляться? Каждый день влюбляться трудно, согласитесь. Но можно признаваться в любви. За ремеслом не спрячешься. Если я не буду любить то, что я исполняю, вам не понравится, потому что я буду неискренним.