«Мы должны воспитывать своего зрителя»

Ирина Лебедева официально вступила в должность директора Третьяковской галереи, сменив на этом посту Валентина Родионова. В интервью корреспонденту GZT.RU новый руководитель легендарного музея рассказала о новой стратегии выстраивания «культурного диалога» между художниками и церковью.

Как-то во время интервью вы обмолвились, что вопрос о национальном музее считаете вопросом национальной идеи. Ваше мнение не изменилось? В чем, по-вашему, вопрос национальной идеи?

Нет, мое мнение с тех пор не изменилось. Национальная идея состоит в том, чтобы с уважением относиться к своему прошлому, ценить его уникальность, в том, чтобы популяризировать наше национальное искусство. Искусство, которое является частью духовного состояния общества.

Не только очевидная деятельность церкви, которую мы сейчас видим, важна в возрождении духовного состояния нации. Я считаю, что должна быть и просто культура, нецерковная.

Плоды, которые мы получили после перестройки во многом печальны. Искусство требует значительно большего внимания. Надо не просто устраивать выставки, а речь идет о системном подходе и новом установлении приоритетов. Культура – это и досуг, и воспитание молодого поколения, стремление вовлечь молодежь в культурную сферу. В противном случае на себя все внимание забирают торговые центры и другие формы проведения досуга.

Под «другими формами» имеете в виду интернет?

Интернет в том числе. Хотелось бы, чтобы люди не погружались в виртуальную реальность. Нужно чтобы их больше интересовала история своей страны, история искусства. Чтобы учились общаться с подлинниками, чтобы не потеряли возможность и желание это делать.

Известно ваше желание превратить Третьяковскую галерею в «Музей 21 века». В чем на сегодня разница между Третьяковской галереей и «Музеем 21 века»?

Музей, как институция сформировался уже давно. Основная его задача – хранение, консервация и показ произведений, которые хранятся в его собрании. «Музей 21 века» – это иная задача и иная форма общения со зрителем – это место коммуникации.

Надо искать формы взаимодействия изобразительного искусства с другими видами, например, с кино. Это вообще могут быть разные формы общения, могут быть даже клубы по интересам. Работа с детьми и молодежью – это принципиальный вопрос. Мы должны воспитывать своего зрителя.

Вы рассказали вчера, что трения между современными художниками и церковью вы хотите преодолеть при помощи круглых столов и конструктивного общения. Вы считаете, это возможно?

Вряд ли мы их сможем преодолеть. И задачи преодолеть мы себе не ставим. Но мы хотели бы сделать шаги в этом направлении. Мы считаем, что музей, это как раз то место, та площадка, на базе которой такой диалог можно вести.

Должно ли современное искусство считаться с любым, не только церковным догматом?

Сто лет назад мы видели примерно то же самое, что и сейчас. С выставок снимались работы Гончарова, общественность и пресса резко реагировали на выставки «Бубнового Валета», которые по меркам того времени нарушали все догматы. А сейчас все это стало классикой. Что будет потом, угадать невозможно.

Важно, чтобы национальный музей в такой ситуации не отвлекался на сиюминутные задачи. Он должен идти вслед за другими площадками, которые работают с национальным искусством. Площадками, которые могут быть местом для более свободного эксперимента, и могут делать то, что национальный музей делать не должен и не может себе этого позволить. Мы же должны вести себя корректно по отношению ко всем зрителям.

Расскажите, пожалуйста, о вашем отношении к современному искусству. Вы готовите выставку к Третьей Московской биеннале. Что будет дальше?

Должна вам сказать, что Третьяковская галерея всегда, при всех директорах выбирала путь движения дальше. Если мы не будем работать с материалом современного искусства – движения не будет. Будет музей, который изменяет сам себе. Ведь сама коллекция галереи была галереей современного искусства, которое собирал Павел Михайлович Третьяков.

Будет ли музей больше заниматься коммерческой деятельностью?

Смотря что понимать под коммерцией. Сейчас введены новые оценки деятельности музея. Одним из пунктов там стоит уровень посещаемость музея. Музей должен стремиться к тому, чтобы его посещало как можно большее количество зрителей. С одной стороны – это показатель успешности деятельности, с другой – пополнение кассы музея. Деньги, благодаря которым музей может решать какие-то свои проблемы. Рассматривать это как коммерческую деятельность или нет?

Вот если мы планируем расширять ассортимент печатной, сувенирной продукции, которая с одной стороны даст возможность нашим зрителям получить больше информации, сохранить память о музее, а с другой – приносит прибыль, это будет коммерческая или некоммерческая деятельность?

Конечно, мы не частный музей. Бюджет музея состоит из государственных средств и той части, которую музей получает в результате своей деятельности. И, конечно, для увеличения бюджета нам нужно расширять именно собственную деятельность.

Для организации выставки на III Московской биеннале вы пригласили стороннего куратора, Виктора Мизиано. А есть еще какие-то имена в планах? Может быть зарубежные?

Виктор Мизиано был приглашен под конкретный проект. Нам надо посмотреть, как это будет, ведь такого опыта у нас очень мало. Хочется, конечно добиться результата и чтобы результат был хорошим. Другие имена в планах у нас, конечно же, есть. Но мы пока не готовы эти планы раскрывать.

Ирина, вы проработали в Третьяковской галерее более двадцати лет. Вы наблюдали все работу Валентина Родионова. Что вы собираетесь менять в работе галереи?

Многое будет определяться именно тем, что я по образованию искусствовед, а Валентин Алексеевич не искусствовед. На общеизвестные вещи мы с ним смотрим по-разному.

Для меня, например, очень важным является вопрос укрепления имиджа Третьяковской галереи. Укрепление именно на базе научной, искусствоведческой деятельности. Думаю, что мы будем искать новые пути для привлечения нашей публики. Хотим заняться популяризацией нашей коллекции, с тем, чтобы она обрела новые черты в соответствии с требованиями сегодняшнего дня.

К моменту вашего официального утверждения в должности директора, вы уже руководили музеем на протяжении нескольких месяцев. Вам удалось что-то сделать за время этой работы?

К моменту вступления в должность я уже руководила музеем один месяц и двадцать дней. Поскольку я подписываю много новых для себя документов, я должна во все вникнуть, разобраться, понять их для себя.

Не боитесь хозяйственных трудностей?

Проработав несколько лет в здании на Крымском валу и будучи там единственным замом (я была заместителем директора по научной работе по XX веку), я сталкивалась со многим, что напрямую не входило в сферу моей деятельности. Я решала проблемы хозяйственного и финансового характера. И сказать, что это абсолютно новое и неведомое мне дело я не могу.

Как сейчас пополняется коллекция музея?

Что касается старого искусства, то пополнения это единичные и это всегда большая редкость. Основное пополнение коллекции связано с искусством XX-XXI веков.

На протяжении многих десятилетий, начиная с 1918 года, пополнение коллекций происходило за счет госбюджета. Или государство покупало произведения себе, и, потом, музей мог отобрать себе произведения из государственного фонда. Или произведения покупались по заявке музеев. Несмотря на то, что по идеологическим причинам не все можно было покупать, такое пополнение коллекций продолжалось вплоть до начала 90-х годов. Последние 15 лет этой практики нет, и музей оказался в сложном положении.

На рынке искусства, который сейчас стал активно развиваться, музеи оказались неконкурентноспособными. Поэтому единственный для нас способ – это получать произведения в дар.

И многие дарят. Мы посчитали как-то, и сами были удивлены, сколько произведений подарено нам по нашей просьбе. Мы очень благодарны всем художникам, которые понимают ситуацию, которые понимают, что их работы должны быть представлены в национальном музее. Это и для них важно, и для нас важно.

Вы считаете, жизнь большинства людей зависит от того, как сохраняется и развивается искусство? В чем суть этой связи?

В первую очередь эта связь эмоциональная. В наш век технологий, более «машинного» очень важно помнить о музыке и изобразительном искусстве. Иначе мы все скоро превратимся в живых роботов.

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе