– Неужто «надавили» на совесть? 
– Да что вы, нет. Меня купили хитростью, на моем пристрастии к Делибу. Позвонили организаторы фестиваля и сказали: «А у нас в программе фестиваля будет еще и балет «Песочный человек». Его привез Рижский оперный театр. Видно, слышали, что я ставлю его сейчас в Литве с балетмейстером Кириллом Симоновым, вот и завлекли. Я не удержался и махнул с женой в Москву. 

– Вот вы работаете с западными труппами. Неужели в России нет достойных? 
– Ну что вы, в России много интересных художников. Я ведь мало кого знаю, не так часто бываю тут. Народ российский талантлив, просто не всегда есть возможность здесь проявить себя художнику. У нас не самая благодарная работа. Хотя вы правы, в последние годы я все чаще обитаю во Франции. Есть такое местечко недалеко от Парижа – Бери. Деревня, одним словом. 

– А почему не в Париже? 
– Да потому, что мне в Париже скучно и тесно, а там, в деревне, у меня свой замок – здание бывшей школы. А до этого, 
в XVIII веке, в нем жил один важный господин, приближенный к королевскому двору. Кстати, его голос стал решающим в вынесении смертного приговора Людовику XVI и Марии-Антуанетте. Тем бывший владелец моего замка и прославился. В доме до сих пор обитают привидения. Они ходят по дому, скрипят, кряхтят, стучат, но мы с Сарой (супруга. – Ред.) уже привыкли к ним. Наши привидения не злые. Кстати, не так далеко от меня, всего в двух часах езды, живет Слава Полунин. С ним и Антоном Адасинским 
(шоумен, бывший мим полунинских «Лицедеев». – Ред.) мы сейчас работаем над очень интересным фильмом. Он такой альтернативный, специфический. Метафизическая «Гофманиада». Это черно-белый фильм-фантазия. 

А еще я преподаю. Благо размеры замка позволяют. В доме есть моя гордость – библиотека, разместившаяся на тысяче квадратных метров. Там проходят занятия. 

– Кому и что вы преподаете? 
– Ко мне приезжают студенты из России. Это совместный проект с департаментом культуры и искусства Ханты-Мансийского автономного округа. Молодая профессура из Сибири проходит во Франции, как бы сказать, высшие классы. Я сам выбираю молодых одаренных ученых, а они у меня получают спецобразование. 

– Что это за спецобразование от Шемякина? 
– Музыка, литература, поэзия, скульптура, живопись, композиция. 

– У вас есть штат преподавателей? 
– Нет, один со всем справляюсь (смеется). 

– Так вы на все руки мастер. 
– Правда. У меня вообще огромное хозяйство. 

– А кто оплачивает повышение квалификации у Шемякина? 
– Департамент культуры Ханты-Мансийска. Деньги в общем-то, как вы понимаете, символические. Их хватает на перелет, еду, и остается несколько сот на карманные расходы. Но и они уходят на оплату отопления в зимний период. 

– У вас холодно? 
– Во Франции бывает холодно. Особенно если это большие помещения. Вы знаете, студенты из Сибири такие мерзляки, даже больше, чем мы. Топят комнаты до 30 градусов. Я им говорю: «Ребята, вы что так топите? Задохнетесь». Для нас с женой 15 градусов – обычная температура. Когда они летят ко мне, не забывают с собой взять шубы. В них и сидят на занятиях. 

«Союзмультфильм» поверг в шок 

– Вы упомянули новый проект – фильм «Гофманиада». А помнится, брались за одноименный мульт-фильм. Какова его судьба? 
– Плачевная. Я вчера был на «Союзмультфильме». Испытал шок. Студия находится в ужасном положении. И это «Союзмультфильм», воспитавший не одно поколение художников, а главное – детей! Он так несправедливо забыт. Четыре месяца подряд сотрудники студии и художники не получают денег. Директор ушел. Написал в заявлении: «Я ухожу, потому что не хочу иметь второй инфаркт». 
Никто не поддерживает нашу «Гофманиаду». Обычный полнометражный фильм мы делаем два с половиной года. А в следующем году исполнится 10 лет, как мы начали свой первый мультфильм. Мы и его не можем никак закончить. Потому что у этого государства нет денег на культуру. 

– А спонсоров вы не можете привлечь? С вашим именем это, наверное, нетрудно… 
– Трудно, практически невозможно. Мы просили помочь нам очень небедного человека, одного из олигархов – Вексельберга. Полгода они рассматривали наш проект, а потом сказали директору «Союзмультфильма» Акопу Киракосяну, что он не поднимает имидж господина Вексельберга. Яйца, которые он купил за миллионы, – вот они поднимают! 

– Ну, вы ж не яйца Фаберже. 
– Ну да, мы – не яйца. Поэтому директору и отказали. При этом сделано это было в довольно унизительной форме: этот проект недостоин господина Вексельберга. Поэтому ни копейки он не дал. Вот, в общем, как поступают олигархи. Почти все люди, к которым мы обращались, не хотят давать денег на культурные проекты. 

– Вы лично ходили по олигархам с протянутой рукой? 
– Нет. Я не знаком ни с кем из них. Знаю, что Киракосян, человек, сделавший много для «Союзмультфильма», не раз обивал пороги высоких кабинетов и министерств. И хлопотал он не только за наш мультфильм. На студии люди и так работают за копейки, а сейчас и вовсе сидят без денег. В конце концов, ведь они последние из могикан. Сегодня все мультфильмы основаны уже на компьютерной графике. Мы же до сих пор делаем кукольные фильмы. Это уникально. 

– А какое кино вас трогает? 
– Я вообще мало смотрю кино, я только снимаю его. Телевизора у нас в деревне в принципе нет. Иногда смотрим видео. Из последнего, что я видел, меня зацепили только несколько русских фильмов. «Остров» Лунгина, и очень заинтересовал «Поп». Я вообще обожаю Маковецкого. Он гениальный актер. Никогда не забуду, как впервые увидел его в фильме «Про уродов и людей», в котором Сергей играл вместе с моим любимцем Виктором Сухоруковым. Тогда я влюбился в этих двух актеров и сохраняю к ним любовь и почтение.

Игумнова Зоя 

Собеседник