«Культурному человеку не место на акциях «актуального искусства»

Творческое и идеологическое лицо Красноярского музейного центра.
Я не посещаю выставки «современного искусства», забыл дорогу в кинотеатр, не хожу на экспериментальные театральные постановки. 
Разрушенный фасад культурно-исторического музейного комплекса закрасили картинкой
Дмитрий Косяков © ИА REGNUM


И, как ни странно, не считаю себя некультурным человеком — наоборот, считаю, что культурному человеку не место на акциях «актуального искусства» (беру это выражение в кавычки, ибо ничего актуального и никакого искусства в них нет). Высокое искусство в России сегодня находится в загоне: учреждения культуры страдают от хронического недофинансирования и под шумок приватизируются предприимчивыми чиновниками.

Освобождающееся пространство захватывает то самое «современное искусство», или «совриск», когда публике с апломбом преподносится какой-нибудь мусор. Достаточно вспомнить скандальные истории с закрытием московского Театра имени Гоголя и образованием вместо него «Gogol-центра» или с катастрофическим «ремонтом» Музея Маяковского. И это только столичные примеры. В провинции процесс «перерождения» культурных учреждений имеет еще более обвальный характер.

Не стал исключением и Красноярск.

Начнем нашу экскурсию с Красноярского культурно-исторического музейного комплекса. Пожалуй, это одно из первых учреждений культуры Красноярска, подвергшееся реформам, поскольку ранее в этом помещении располагался музей Ленина. Конечно, вождь российского пролетариата бывал в нашем городе лишь проездом, и экспонировать в музее особенно было нечего, но прославившийся размашистыми проектами секретарь крайкома Федирко протолкнул строительство объекта. Поговаривали, что делал он это все, чтобы выслужиться и сбежать в Москву, но, так или иначе, при нем в Красноярске появились Театр оперы и балета, Большой концертный зал, Академия музыки и театра.

Музей Ленина получился по-советски огромным и претенциозным, пафосным, как и канонический образ вождя. Построен он был в 1987 году с применением передовых по тем временам архитектурных и музейных технологий. В 1991 году он был переименован в Красноярский культурно-исторический музейный центр. С тех пор началась чехарда с экспозициями, статусом и названиями музея.

В девяностые годы в музее появились выставки, посвященные сталинским репрессиям, афганской, а потом и чеченским войнам. Перед фотокарточками погибших солдат были поставлены стаканы с водой, символизировавшей водку. Со временем в воде завелась плесень, стаканы позеленели и запылились. Но руководство музея решило, что так даже лучше и «концептуальнее». Так и повелось: администраторы собирают по помойкам всякий хлам, придают ему видимость экспозиций и задним числом изобретают какую-нибудь концепцию. Затрат никаких, отчеты составлены, бюджет — неизвестно где.

Собственно, музей тут ничего нового не изобрел: такая тактика успешно применяется западными шарлатанами от культуры, ее перенимают столицы стран третьего мира, а уж им подражают в провинции. Как известно, главный признак провинциальности — бездумное копирование столичных образцов.

Создается такое впечатление, что красноярские «современные художники» просто заходят на Yandex, набирают в строке поиска «современное искусство» и воспроизводят первые попавшиеся на глаза изображения из питерских или московских галерей. Столичная богема не опускается так низко: она заходит в Google и пишет «contemporary art», чтобы воровать европейские и американские арт-объекты.

Например, когда в столицах появилась новая фишка — обматывать людей скотчем, чтобы получить полые фигуры человеческого тела из липкой ленты, — музей взялся производить таких манекенов в промышленных масштабах. Но для пущей оригинальности поместил внутрь горящие лампочки, мол, это божественный огонь внутри светится. Скотч нагрелся и вонял на весь музей.

Или, например, красноярский «художник» Василий Слонов получил из фондов музея собрание сочинений Ленина, сложил тремя стопками и вырезал на корешках портрет Достоевского, видимо, намекая на то, что именно Достоевский является зеркалом русской революции.

А однажды был и вовсе шедевр: «художников» из Красноярского музейного комплекса пригласили в город Назарово для создания экспозиции ко дню, когда туда прибудет кочующая культурная столица. Как и полагается снобам из краевого центра, «творцы» из музейного комплекса знали о Назарово только то, что здесь производится сгущенное молоко. В общем, непонятно, чем они там занимались, однако к празднику попросту разместили в выставочном пространстве рядком несколько банок сгущенки и рядом написали (довольно криво) «Работа — это искусство!».

Много было таких дурацких историй, демонстрирующих, что «современное искусство» победным маршем шагает по Красноярской земле, оставляя за собой горы хлама, простите, арт-объектов. По данным страницы «Музеи России», эта музейная площадка (самая крупная в Сибири!) насчитывает 15 725 единиц хранения. Впрочем, если учесть, что с точки зрения «современного искусства» художественным произведением является каждая консервная банка, то остается только удивляться, что этих единиц не миллион.

Красноярский музейный центр был отмечен рядом наград российского и международного масштаба. Однако не следует преувеличивать их значение. Победа в художественном конкурсе не является признаком общественного признания или маркером объективной ценности сделанного. Грубо говоря, это лишь означает, что кто-то кого-то за что-то поощрил. В конце концов, даже банальная взятка подходит под это определение.

Например, в 1997 году КМЦ был признан лучшим музеем года в Европе. О чем это говорит? Данной премией жюри фестиваля лишь признало, что красноярский музей «идет верной дорогой» по проторенному европейцами пути. Можно сказать, что это был своеобразный аванс. Руководство музея намек поняло и с тех пор покорно плетется следом за европейскими образцами, смотрит в рот европейским наставникам и за большие деньги привозит к себе «шедевры» европейских «творцов» и даже покупает их (на бюджетные деньги).

То есть премиальный «аванс» себя полностью оправдал.

Между тем в КМЦ недавно сменился руководитель. Вместо Михаила Шубского этот пост заняла совсем еще молодая (двадцатисемилетняя) Мария Ильбейкина. Конечно, трудно ожидать, что неопытная молодая женщина во главе такого большого учреждения сможет коренным образом изменить ситуацию, однако некоторые признаки улучшения налицо: заплесневевшие стаканы под фотографиями воинов-афганцев заменили новыми и чистыми; появилась очень интересная фотовыставка «Рабочие», представляющая труд и быт обычных людей, занятых в рабочих профессиях; из так называемых Красных залов (сохранившегося фрагмента прежней экспозиции, посвященной Ленину) убраны некоторые элементы «совриска», и экспозиция восстановила свой изначальный вид.

«Момент истины» для музея настанет в 2017 году в связи со столетним юбилеем Октябрьской революции. Вокруг этого давнего события в нашем обществе по-прежнему не утихают споры. Какую идеологическую линию будет отрабатывать бывший музей Ленина, покажет время.
Автор
Дмитрий Косяков
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе