Искусство как терапия

Современная культура стремительно преображает окружающую среду.
Но сейчас у нее появились те же проблемы, что и у людей с ограниченными возможностями. 

Культура, как и человек с инвалидностью, в современных условиях оказалась в условиях тотального дефицита ресурсов, утверждают сторонники нетрадиционного подхода искусства к жизни общества.

На IV Санкт-Петербургском международном культурном форуме подвели итоги на­сыщенной трехдневной ра­боты. Более 250 культурных событий, прошедших на 82 площадках города, около 10 тыс. участников… Множество реальных, значимых результатов. Так, руководитель секции «Театр» режиссер Андрей Могу­чий отметил: «Форум сделал шаг на пути к воссоединению расколотого театрального сообщества» («Эксперт С-З» писал на эту тему в № 48-49 от 23 ноября 2015 года). О желании возродить школу клоунады и со­здать информационный центр, в котором любому человеку будут доступны материа­лы об отечественном цирке, поделился ру­ководитель секции «Цирк и уличный театр» Слава Полунин.

Впервые на форуме была представлена секция «Социальный театр». Программа его оказалась внушительной и по объему, и по наполнению: круглый стол, который так и назывался «Социальный театр», ку­ратор – режиссер и актер Борис Павлович; презентация серии образовательных про­грамм «Педагогическая лаборатория БДТ»; мастер-класс Адриана Джексона «Театр Уг­нетенных» и метод Аугусто Боаля: теория и практика».
 
Выбор кандидатуры на роль представи­теля социально-театрального деятеля не случаен. Адриан Джексон – создатель уни­кального английского «Театра Бездомных», где все актеры либо были лишены крова в прошлом, либо до сих пор обитают на ули­це. Он также известен как переводчик книг Аугусто Боаля – всего на его счету четыре работы. Метод Боаля состоит в создании терапевтически ориентированного сцени­ческого действа: в грамотном и корректном сочетании элементов политики, образова­ния и лечебного воздействия посредством эстетического акта.

И в этой связи особенно интересной пред­ставляется специально подготовленная к форуму премьера спектакля «Язык птиц» по мотивам поэмы Фарида ад-Дина Аттара. В постановочную группу вошли: режиссер Борис Павлович, сценографисты, но глав­ное – профессиональные артисты БДТ им. Г.А. Товстоногова и ребята из Центра соци­альной реабилитации, обучения и творче­ства для взрослых людей с аутизмом «Антон тут рядом».

Сам режиссер о проекте говорит следу­ющее: «Язык птиц», работа над которым началась в октябре 2014-го, – явление эсте­тическое и терапевтическое. Название бу­дущего спектакля появилось ближе к весне, а контуры стали вырисовываться в летнем лагере, куда мы поехали в августе уже этого года и где две недели занимались».

Прямоугольная сцена, напоминающая своей строгостью боксерский ринг, по пери­метру ограждена стульями. На ней ничего нет. Она пуста.  Гаснет свет, и в темноте, теснясь, ежась и прижимаясь друг к другу, поочередно выхо­дят участники спектакля. На них одинаково просторные брюки и не по размеру широкие пиджаки. Так сразу и не разберешь: мужчи­на перед нами или женщина, артист про­фессиональный или человек с синдромом аутизма. Это здесь и неважно: на сцене все равны.

Пробуя партнера на ощупь, аккуратно прикасаясь, точно присваивая себе ближ­него, делая его родным и близким, они ме­няются пиджаками. Жест этот – глубоко символический: артисты и неартисты, люди разнополые и разновозрастные вышли из привычного комфортного состояния. Попы­тавшись преодолеть стереотипы поведения, они скинули свои покровы, вылезли из кожи вон и примерили на себя не только одежду – «шкуру» другого.

Пройдя своеобразный обряд инициации, освоив гулкое и холодное пространство Ма­лой сцены БДТ, ребята демонстрируют не­сколько этюдов на тему птиц. Сбившись в стаю, они выставляют руки, точно крылья, в попытке взлететь; зачитывают фрагмен­ты поэмы; говорят об актуальных нынче темах, вроде «Что значит быть успешной женщиной?». Говорят не без иронии. И для простого зрителя подобное поведение ста­новится откровением: оказывается, люди с синдромом аутизма умеют смеяться и над собой в том числе.

Ближе к финалу металлические опоры, на которых висит световое оборудование и которые отделяют площадку от зрительного зала, затягивают прозрачной пленкой. Ге­рои спектакля оказываются по ту сторону барьера. Они тонут в вибрирующем, под­свеченном синим, похожем на аквариум пространстве.

Постепенно освещение гаснет, уходят в кулисы действующие лица, и тут же появля­ются трое в причудливых, полушаманских (балахоны, плетеные головные уборы, укра­шенные янтарем) костюмах. Под этному­зыку: скрежет дерева, удары тамтамов, гул духовых – они танцуют, произнося одну­-единственную короткую, но очень важную фразу: «Раньше была пустота». И действи­тельно: до их выхода не было ничего. До прихода в театр был вакуум.

Режиссер Борис Павлович, не вдаваясь в сентиментальность, не акцентируя наши различия, а напротив, сделав ставку на общечеловеческое, каким-то непостижимым образом заполнил этим, кажется, простым часовым действием все душевные лакуны. Невербальная, ассоциативная, бессвязная, почти лишенная сюжета история даже не сыграна – прожита людьми здесь и сейчас. Пережита по ту сторону актерами и вос­питанниками центра «Антон тут рядом»; пережита она и по эту сторону зрителями, впервые видящими особых артистов.

Когда достигнуто понимание, когда все границы сняты, можно отдаться танцу, стать музыкой. Потому вместо традиционных по­клонов – пляска и единение. Музыканты, выйдя из темной зоны, раздают всем героям трещотки, дудочки, рожки. А раздав, обра­щаются к публике, предлагая и нам присо­единиться к празднику всеобщего ликования.

Но даже несмотря на такой позитивный опыт, социально адаптированный театр кажется сегодня чем-то неопределенным, неизведанным, новым. Меж тем, по словам Б. Павловича, «одновременно с рождением режиссуры в театр пришла и идея соци­альной ответственности, но главное – по­нимание того, что прямое воздействие на реальность открывает для театра огром­ные ресурсы новых смыслов и художест­венной выразительности. Уже в 1905 году отправился в свое первое путешествие Передвижной театр Павла Гайдебурова. Около ста лет назад Николай Евреинов раз­работал идею театротерапии («Театра для себя»). Идеи лечения неврозов с помощью драмы во многом предвосхитили и стали прообразом психодрамы Якоба Морено, широко применяющейся сегодня по всему миру. Спектакли-диспуты «Синей блузы» во главе с Борисом Южанином, Осипом Бриком, Владимиром Маяковским и мно­гими другими замечательными деятелями русской культуры стали пусть наивными, но важными для отечественной культуры опытами в области театра «социальных перемен». Настоящим прорывом в области прямого воздействия театра на общество стала деятельность Александра Брянцева. Созданный им ТЮЗ – это интеграция теа­тра и педагогики. Помимо полноценного репертуара, Брянцев совместно с педагогом Николаем Бахтиным разработал систему взаимодействия театра и ребенка, которая делала их соучастниками творческого про­цесса. Роль ТЮЗа в социальной адаптации беспризорников Петрограда 20-х годов не­возможно переоценить».

Тем не менее, в настоящее время прихо­дится констатировать: системная работа в этой области сегодня вытеснена на пери­ферию театрального процесса. А меж тем, по словам Бориса Павловича, «социальный театр – эффективный и перспективный ин­струмент работы с локальными вопроса­ми общества. Он предоставляет широкий спектр педагогических задач при работе с детьми и подростками; способствует со­циальной адаптации людей с ограничен­ными возможностями; дает возможность работать с маргинальными сообществами: бездомными, мигрантами, людьми с раз­личными формами зависимостей, заклю­ченными; помогает в сотрудничестве с ма­лыми социальными группами: жителями удаленных районов, пожилыми людьми, представителями субкультур».

От обычного театра социальный отлича­ется тем, что не может быть коммерчески ориентированным; он не может зависеть от зрительского успеха или эксплуатировать своих героев в коммерческих интересах. Реализация долгосрочных программ теа­тра возможна лишь при последовательной поддержке со стороны государства (внесе­ние соответствующей деятельности как отдельной статьи в рамках государствен­ного задания) или крупного бизнеса. Так, на проект «Язык птиц» деньги выделило Ми­нистерство культуры. «Именно социальный театр приносит ощутимые плоды в далекой перспективе. Здесь нельзя ждать момен­тальных результатов: в противном случае велик риск манипуляций или спекуляций на серьезных темах. Однако достигнутые цели носят очень глубокий и неформальный характер», – заключает Борис Павлович.

В Москве и Петербурге широко разви­то направление социального цирка, когда волонтеры и профессиональные артисты – организации «Доктор клоун», «ЛенЗдрав­Клоун» и другие – помогают больным де­тям с онкологическими заболеваниями, навещая их в больничных покоях, беседуя, устраивая праздники, показывая спекта­кли. Есть вариант адаптации с помощью циркового искусства трудных, проблемных подростков – этим занимается коллектив Упсала-цирка.

Однако с направлением социального те­атра, когда во главу угла ставится не только терапевтический, но и эстетический эф­фект, эффект создания спектакля как про­изведения искусства, у нас до сих пор воз­никали проблемы. Возможно, теперь, после премьеры «Языка птиц», когда совместная работа профессиональных актеров БДТ и людей с аутизмом была благосклонно вос­принята и критиками, и простыми зрите­лями, вопросов будет меньше, а обращений к подобной теме со стороны людей творче­ских – больше.

Санкт-Петербург



Форум дает надежду


Дарья Зарина, учредитель и генеральный директор АНО «ЛенЗдравКлоун» (больничная клоунада): 

– Огромная благодарность форуму – он предоставил возможность специалистам, вплотную занимающим­ся социальными проектами, что называется, «выйти в люди». Однако тема у нас такова, что одним форумом, даже самым замечательным, жив, увы, не будешь. Наш запрос не к форуму – с ним все хорошо и правильно, наш запрос к государству, в котором одна за другой свора­чиваются все мало-мальски значимые социальные про­граммы. Причин тому много. И не всегда их можно внятно обозначить. Ну, например, как классифицировать проблему самоцензуры на местах? Нет, никто никому ничего официально не запрещает, но вот реальный случай: американских больничных клоунов, много лет работавших для детских домов в России, перестали в эти детские дома пускать – ну так, на всякий случай. Или – неожиданно – свернута программа социального театра в тюрьмах. «Театр.DOC», который занимался театральной реабилитацией людей, попав­ших в места лишения свободы, лишен всех грантов. В итоге их подопечные больше не имеют возможности для занятий творчеством, которое развивает практические, психологические и социальные навыки, необходимые на пути восстановления и социальной реабилитации. Или, допустим, арт-терапия в работе с пожилыми людьми: работало с этой темой несколько фондов, суще­ствовало несколько госпрограмм – сейчас активным долголетием населения страны озабочен только фонд Тимченко, остальным неинтересно.

К сожалению, и чисто экономические проблемы влияют на социальные проекты, э то неизбежно. Меньше с тало людей, готовых и з личных средств жертвовать на поддержку социально незащищенных групп в период неста­бильной экономической ситуации. Трудно их упрекнуть за это. Но вот от го­сударства, как мне кажется, мы вправе ждать в этих вопросах помощи. Очень радует, что Культурный форум прошел при поддержке Правительства России. Это, безусловно, дает надежду на то, что ситуация временная и нужды соци­ально уязвимых групп людей в скором времени будут услышаны и поддержаны на должном – государственном – уровне.
Автор
Яна Постовалова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе