— В воспитании любого человека огромное значение имеют базовые принципы, которые очень важны. Первое: это уважение к людям и, конечно, к тем, с кем ты работаешь. Мне это прививала с самого детства семья. Второе: важно собрать команду единомышленников, причем они должны быть профессионалами. Сможешь объединить, вот тогда получается та команда, с которой можно идти куда угодно, и неважно, чем ты занимаешься.
— Профессионализм — главное качество, которое должно быть присуще людям вашей команды?
— Главное — уважение друг к другу. Взгляды, в том числе и политические, могут быть абсолютно разными.
— А если профессионалы при этом мерзавцы и подонки?
— Нормальная среда таких людей очень быстро вычищает. Ошибиться может каждый, но в команде, где уважают друг друга, такие люди долго не живут. Я работал в одной организации, где такой человек был. Он не выдержал проверки кризисом 1998 года.
— Что значит не выдержал проверки кризисом?
— Когда все спасали банк и старались делать все по максимуму, он воровал деньги.
— И что вы с ним сделали?
— Я ж не судья и не прокурор. Да и времени не было. Он тогда быстро ушел. Мы решили, пусть жизнь расставит все на свои места. Так и случилось.
— По сути, вы формулируете принципы протестантской этики, которая россиянам, мягко говоря, не близка. У нас не очень любят трудиться и тем более уважать чужой труд.
— То, что русским присуща лень, — заблуждение. У меня никакая не протестантская, а русская трудовая этика. Я знаю других русских: образованных, активных, которые хотят трудиться. Собираешь людей и спрашиваешь, хотят ли они работать и зарабатывать больше. Девяносто процентов готовы.
— Есть какие-то черты национального характера, которые вам категорически не нравятся?
— Неумение управлять людьми. Знаю много плохих руководителей или менеджеров, которые не умеют обеспечить людям достойную работу. Я всегда начинаю с этой задачи и отношу ее к своей зоне ответственности. Нужно отвечать за себя, за свою команду, за людей. Когда ты отвечаешь за них, тогда все получается.
— К какой культуре вы себя относите? Или для вас это не имеет значения?
— Я отношу себя к русской культуре. Я воспитывался на классической русской литературе. Иностранной культурой, конечно, тоже интересуюсь и знаю ее. Могу привести пример из бизнеса. Я всегда гордился, что я русский бизнесмен. Когда купил американский баскетбольный клуб, гордился тем, что я первый русский бизнесмен, который это сделал. Сейчас есть возможность использовать новейшие технологии НБА для тренировки наших детей, и мы сможем лет через десять догнать американский баскетбол. Я очень на это надеюсь. Здесь должно быть понимание того, кто ты, откуда ты.
— Куда ты.
— Совершенно верно, и какое у тебя конкурентное преимущество.
— И какое у вас конкурентное преимущество?
— Я родился в России, веду, вернее, вел здесь бизнес.
— Это обстоятельство, а не преимущество.
— Ничего подобного. Это важное преимущество — знать среду, в которой живешь. И еще: я рассматривал Россию как страну-лидера. Понимая, какие волны бушуют в мире, надо настраивать граждан на успех, на то, что мы страна-лидер, что нам все по плечу. Мы сильные, современные, умные, и у нас все получится.
Тот, кто работает, добивается цели. Он всегда в итоге выигрывает. Просто многое может сразу не получаться, но это нормально. И у меня многое наскоком не получалось. Я возвращался, анализировал и работал, работал, работал.
— Вы религиозный человек?
— Нет, я нецерковный человек. Верю в простые ценности, в дружбу, в ответственность, в уважение к человеку. В Бога не верю.
— А в судьбу и удачу?
— Думаю, все достижимо трудом.
— «Везет тому, кто везет», как говорит ваш политический конкурент.
— Везет тому, кто ставит перед собой цель, находит товарищей и к этой цели идет. Как в известном анекдоте, чтобы в лотерее повезло, надо хотя бы билет купить.
— Есть люди, мнению которых вы доверяете?
— У каждого человека есть свое мнение, и даже если он дилетант в каких-то областях, это не значит, что он должен во всем соглашаться с профессионалом. Моя сестра для меня авторитет в области культуры и в области благотворительности. Там она профессионал, и конечно же ее мнение для меня очень важно.
— Означает ли это, что вы не обсуждаете с ней свою политическую карьеру?
— Сейчас любая семья обсуждает политику. Мы обмениваемся мнениями о том, что происходит в стране, по большинству вопросов соглашаемся друг с другом, но иногда у нас может быть разное мнение. Она за меня переживает, но поддерживает.
— Вы склонны прислушиваться к мнению других или это некий питательный фон, из которого вы черпаете разные идеи?
— Вопрос в том, как лидер взаимодействует со своей командой. Я подбираю команду из специалистов. Обязательное условие — они должны быть на голову выше меня в той части, в которой они являются моими заместителями.
— То есть вы не «альфа-дог» и вас это не раздражает?
— Наоборот, если они мне равны, то чем же будут меня усиливать? Нельзя быть сильным во всем. Поэтому подбор команды идет таким образом, чтобы люди были сильнее тебя.
— Вы легко принимаете решения?
— Смотря какие. Решения бывают сложные, но я не боюсь их принимать. Задача ведущего — брать на себя решение, доводить его до конца и отвечать не только перед собой, но и перед людьми, которые тебе доверились. Если брать политику, то отвечать за всю страну.
— Какое значение для вас имеют деньги сейчас?
— Извечный вопрос, как деньги влияют на человека? Деньги освобождают массу личного времени, можно не думать о том, что купить и на что поесть. Говорят, в среднем человек 60% времени тратит на то, чтобы устроить быт. У меня этого нет, все это время я занимаюсь другим.
— Неужели даже костюм себе не покупаете?
— Нет, не покупаю. Я не очень стандартного роста и давно эту проблему решил. Шью у одного портного пятнадцать лет.
— А вы не скучаете по жизни обычного человека?
— Хорошо понимаю, о чем вы спрашиваете, но у меня нет времени об этом даже подумать.
— А как проходит ваш день? Сколько вы спите?
— Сплю шесть часов. Делаю короткую зарядку, минут двадцать. Это не занятия спортом, это подготовка к рабочему дню. Никогда не завтракаю, сразу еду на работу и там уже пью чай. В процессе встречи можно съесть бутерброд. Завтрака классического у меня почти не бывает, может, раз в неделю.
— Вы такой худенький. Диету соблюдаете или метаболизм хороший?
— Нет. Спортом занимаюсь каждый день по два часа. Это происходит вечером. Иногда днем бывает перерыв в работе, тогда час могу позаниматься плюс час вечером.
— У вас спортзал на работе?
— Вместо комнаты отдыха у меня спортзал. Появился час, быстро переоделся, позанимался, принял душ и продолжаешь работать.
— А джакузи есть?
— Нет. Я вообще никогда не понимал, что такое комната отдыха, и удивлялся, зачем она на работе. На работе я всегда работаю.
— Не могу отказать себе и читателям в удовольствии задать несколько вопросов, которые были адресованы вам в фейсбуке. Какой у вас процент реализации бросков из-за трехочковой линии? (зона трехочковых бросков с игры — вся игровая площадка, за исключением области около корзины соперника, ограниченной трехочковой линией, — полукруг радиусом 6,75 м, проведенный до пересечения с параллельными линиями).
— Активно заниматься баскетболом я закончил 25 лет назад, когда учился в университете. Но думаю, что для баскетбола много сделаю полезного. Если потренируюсь недельку, то 50% обеспечу. А для тех, кто понимает в баскетболе, передайте, что кисточка у меня мягкая.
— Объясните для тех, кто не понимает, что это значит.
— Мягкая кисточка — это бросок. Когда бросаешь, надо иметь мягкую кисть руки. Очень важно для баскетбола.
— Где теперь отдыхаете? Говорят, в Куршевеле без вас скучно.
— Серьезно? Вот видите. Вообще в Куршевель ездят, чтобы кататься на лыжах. Я всегда говорил, это самый лучший горнолыжный курорт Европы.
— А почему в этом году туда не поехали?
— Из-за выборов занят был.
— Вы говорили, что если вас изберут, то вы отдадите половину состояния на благотворительность. Сделаете?
— Я считаю, что президенту Российской Федерации нельзя иметь бизнес-активы. Хотя закон это не запрещает. И когда стану президентом, я намерен сделать две вещи. Первое. Продам все активы, заплатив с них, естественно, все налоги, и большую часть денег отправлю на благотворительность. Пока сам президент это не сделал, он не сможет запретить чиновникам и их семьям иметь частный бизнес. Идешь на госслужбу, придется ограничить себя внутренне и внешне. Хочешь создавать условия для других — иди в чиновники. Хочешь создавать для себя — иди в бизнесмены. Если возникнет конфликт в семье, например, папа министр, а сын предприниматель, который из-за папы не может иметь своего бизнеса, пусть он к папе придет и скажет: «Оставь свое министерское кресло и дай мне возможность развиваться». Президент должен личным примером показать, как себя вести, только тогда он может спросить и с других.
— Вы так смело отвечаете, поскольку знаете, что на этот срок не изберетесь.
— Это почему же?
— Вы сами это знаете не хуже меня.
— То есть вы фаталистка.
— К сожалению, у меня нет выбора. Еще один не самый приятный вопрос из фейсбука: «Предположим, вы завтра выходите из тюрьмы, у вас отобрали всю собственность, чем вы начнете зарабатывать на жизнь?»
— У меня есть отличный опыт. Я начал свой бизнес с разгрузки вагонов, поэтому сумею организоваться мгновенно. Стартовую карьеру можно повторить. Со здоровьем у меня все в порядке. Но разве не интересно, как мы представляем сегодня бизнес-карьеру в России — бизнес отняли, тюрьма!
— Раньше вы заявляли, что можете выйти на разговор с первыми лицами государства. Потом оказалось, что все-таки не можете. Как на самом деле?
— После памятного съезда «Правого дела» в сентябре, когда меня отстранили от руководства партией за отказ выбросить из списков Евгения Ройзмана, попасть на высокий прием мне не удалось. Поняв, что со мной не будут разговаривать, я стал действовать по собственному плану. И после памятной рокировки 24 сентября осознал, что мое время пришло. Пора! И начал готовиться к президентским выборам.
— По слухам, вам позвонил Путин и попросил баллотироваться в президенты, чтобы составить ему достойную конкуренцию.
— Друзья умирают со смеху, читая эту легенду. Им известно, что у меня нет мобильного телефона. Ну нет его. Я читал массу сказок про то, как Прохорову позвонили из Кремля или из Белого дома. Это физически невозможно, когда я не на работе, и этого не было. Но интересно другое. Когда на Болотную площадь выходит работник музея, журналист или представитель среднего бизнеса, у них есть на это моральное право. И если власть намекает, что за протестующими кто-то стоит, мы справедливо отвечаем: это инсинуации! Но если успешный крупный бизнесмен вдруг выходит баллотироваться в президенты, это сразу подвергают сомнению. И спрашивают: «А кто за этим стоит?» Такое недоверие — часть недоверия к предпринимателям в России. Моя задача — это недоверие развеять.
— Ответьте прямо: вы с Путиным договаривались?
— Нет, с Путиным я не договаривался. С Путиным договариваются почтенные старики — Жириновский, Зюганов, Миронов… А вот вы разве не «проект Путина» и на митинги ходите по отмашке Кремля?
— Нет, это некоторые уступки.
— Представьте, мое появление на политической сцене часть таких же уступок. Я благодарен людям, которые выходили на площадь. Если бы они не вышли, то и мое появление на выборах стало бы невозможным. Меня бы сняли с выборов уже на старте.
— Есть влиятельные люди, которые вас поддерживают?
— Конечно, есть.
— Кто они?
— Если я вам скажу, они тут же потеряют работу или бизнес. Система власти у нас пока ничуть не изменилась.
— Вы не исключаете, что в случае победы Путина можете занять пост премьера. Вы обсуждали это с кем-то из ваших высокопоставленных товарищей?
— Я уже говорил, у меня нет «крыши». Моя позиция следующая: прекрасно, что люди вышли на площадь и выразили свою гражданскую позицию. Их требования я поддерживаю, хотя скажу, что требования моей программы идут дальше, они радикальнее, чем так называемые «требования Болотной». Уличная политика — новый сильный фактор, но как сделать, чтобы требования протестующих реализовать? Вы считаете, что вышли, поговорили, а Путин испугался и ушел. Такого не будет.
Задача в том, чтобы использовать выборы президента для ограничения самодержавия Кремля. А это начало долгого пути.
Второй тур — следующая важная цель, и я верю, что смогу выйти в него с Путиным. Это будет противостояние как политическое, так и поколенческое, потому что мое поколение во власти не представлено. Фактически речь идет о том, какое политическое поколение более конкурентно. Я верю, что мое.
— На шествие 4 февраля пойдете?
— Конечно.
— А выступать будете?
— Вряд ли. Если на сцену выпустят эту парочку спойлеров — кремлевских старцев Зюганова с Мироновым, то зачем? Они возглавляли так много движений и все их продали властям. Продадут и на этот раз.
— В автопробеге принимали участие?
— Нет. Я с 1995 года не сидел за рулем. Когда начались пробки, я стал в машине только работать, а за руль не сажусь. Было бы смешно участвовать в автопробеге с личным водителем за рулем.
— Как вы работаете в машине и без мобильного телефона.
— У меня в машине и на работе стационарный телефон.
— А iPad у вас есть?
— Появился. Освоил. Секретари вздохнули, потому что раньше надо было для меня распечатывать огромное количество прессы, а сейчас сбрасывают мне на iPad, и я читаю. Чувствую себя современным человеком.
Анна Николаева, Кристина Тоноян
Московские новости