Российская газета: Вы пишете также малую прозу, эссе, рассказы. Почему в итоге решили издать стихи - этот жанр нынче, увы, не самый читаемый?

Юрий Шевчук: Я пишу песни, но поэтом в полной мере себя не считаю. Хотя иногда сочиняю и стихи, к которым не нужна музыка. Они несколько лет лежали у меня в ящике письменного стола. Собирались, копились и в итоге составили основу этой книги (в которую вошли также тексты к песням DDT - Прим. ред.). Да, может, сегодня и меньше читают стихи. Но все равно какая-то часть нашего народа без них не может, поскольку представить Россию без поэзии невозможно. Как и без ее архитектуры, культуры, музыки, театра. В такую Россию я просто не верю. Тем более что поэзия существует - она есть! И в том числе в русском роке. Стихи в нем более художественны и поэтичны, чем в роке западном. Поскольку наш как раз и начинался со слова. Например у меня и группы DDT.

РГ: Однако то, что значимая составляющая русского рока - поэзия - очень мешает российским рок-группам прославиться на Западе...

Шевчук: Да, это факт: на Западе русский язык, мягко говоря, не очень популярен. Даже Пушкина там знают только по операм. Удивительно, но это так. Наша группа часто гастролирует за рубежом. И 70-80 процентов зрителей - эмигранты. Зато остальные уже "аборигены". Что-то нравится им в наших песнях! Меня это радует - может, потом заинтересуются смыслом, словами?

РГ: Группа DDT отправляется в очередной гастрольный тур по России. Какие-то книги с собой возьмете?

Шевчук: Я очень люблю литературу, хотя порой чувствую себя графоманом. Это печальная болезнь. Но хорошо, что я это понимаю. Если сложится - из тех рассказов, эссе, что я пишу - наберется определенная масса. И тогда выпущу книгу прозы. А любимых писателей у меня много. Без книжки заснуть не могу. Это мое снотворное (улыбается). Сейчас у меня несколько книг - дочитываю "Пастернака" Дмитрия Быкова, его же "Окуджаву" в серии ЖЗЛ. А недавно с удовольствием добил "День опричника" Владимира Сорокина - веселая штучка. А еще с удовольствием читаю философскую литературу. Перелопатил недавно Юнгера - немецкого философа ХХ века.

Меня интересует маргинальная философия, которая сейчас очень популярна в мире. Она достаточно "армагедонистая", но очень честная и злободневная. Специалисты размышляют о том, что дальнейшее развитие цивилизованности сообществ нашей земли не ведет к повышению гуманизма и улучшению отношений между людьми. Ведь бойни и насилия это показали: даже самая цивилизованная страна не делает человека лучше или добрее. Собственно, об этом писали еще и Эразм Роттердамский и Николай Кузанский несколько веков назад... И сейчас в XXI веке об этом много размышлений: как же нам выжить, остаться нормальными, честными и душевными людьми?! Это вечная проблема, как говорят религиозные философы, "апофатическая"... Но думать о ней нужно!

РГ: О чем вы обычно говорите с коллегами по рок-музыке? О своих новых дисках?!

Шевчук: Нет. Недавно мы встречались с ровесниками - теми, кто тоже начинал в 70-80-е. Говорили о том, что все ждем чуда. Творчество - это ведь чудо. И мы ждем какого-то парня с харизмой, который на русском языке, но обновленном - с какими-то своими метафорами, глагольными столкновениями, - выдаст "на гора" новый уголек, который будет топить печки нашей рок-современности. Мы все ждем разрыва застывшей материи и какого-то нового языка. Это будет конечно. Но пока идет процесс накопления энергии.

РГ: Два года назад у вас вышел диск "Прекрасная любовь" - полуакустический, с песнями, которые хочется петь в компании под гитару. Предыдущий - L'Echoppe ("Ларек") - записан во Франции с аранжировщиком Константином Казански, работавшим с Алешей Дмитриевичем и Владимиром Высоцким. Поклонники рока опасались, что вы переключитесь пусть на качественный, но - шансон...

Шевчук: Я вообще люблю разные музыкальные формы. Варю "супы", "борщи"... Где-то во мне еще застрял постмодернизм - смешивать разные ингредиенты и даже существовавшие до нас культуры. Вытаскиваю из этого что-то свое, ищу собственный вкус. Но в этом мало расчета.

Я очень люблю авторскую песню и считаю, что Высоцкий, Галич, Окуджава, Вертинский и многие другие наши старшие братья и отцы тоже в какой-то степени являются отцами русского рока. Ведь именно у них мы черпали свои вдохновения и поэзию. А с другой стороны, у нас были The Rolling Stones, Yes, The Doors... Столкновение европейской музыки и русского языка как раз и породило такого чудака, который сейчас перед вами стоит (улыбается).

А диском "Ларек" я потешил свое самолюбие: записал альбом в Париже со знаменитым Константином Казански - очень мощным и самобытным художником, работавшим со многими шансонье. Он сделал все аранжировки и для меня. Студия была под Эйфелевой башней, я там провел месяц - творчески интересно было посмотреть на "кухню" французских музыкантов. Там я приобрел какой-то опыт. Но не более того.

РГ: Ваша новая программа уже ближе к хард-року...

Шевчук: Я бы не назвал это хард-роком, но музыка определенно стала жестче, потому что жестче стала и сама жизнь. Думаю, что сейчас в рок-музыке не хватает того, что было в 80-е: жесткой социальной и гражданственной темы.

РГ: У вас два сына. Почему они, как и дети главных героев 70-80 х: Гарика Сукачева, Бориса Гребенщикова, Александра Ф. Скляра, Владимира Шахрина - не пошли, как родители, в рок-музыку?

Шевчук: Наши дети - они видят, как мы пашем. И как все дети хотят жить полегче, чем их родители. Они знают, что рок-музыка - это не только "прикол"-развлечение, но и большая работа. А вообще я не из тех отцов, которые требуют продолжать традиции. Пусть сыновья сами выбирают. Для меня-то самое главное, чтобы они имели в сердце сострадание и сопереживание к другим людям. Чтобы не стали эгоистами и эгоцентристами. Чтобы чувствовали дыхание идущих рядом людей, пространств, архитектуры, рек. К чему я и сам все время стремлюсь...

Александр Алексеев 

Российская газета