ПУТИН И ПУСТОТА

Книга саратовского критика, публициста и, увы, прозаика Алексея Колобродова «Культурный герой» с подзаголовком «Владимир Путин и современное искусство» только что вышла в петербургском издательстве «Геликон+», не почившем, оказывается в бозе вместе с учредителем и бессменным руководителем «Геликона» (с + и без) Александром Житинским. И это, разумеется, отрадно: дело, начатое и, пусть и с определенными оговорками, поставленное на ноги известным петербургским (скорее все-таки ленинградским) писателем, продолжается и после его кончины. Причем продолжается в те дни, когда во всё больший упадок книгоиздание переходит повсеместно.

Житинский издавал в «Геликоне+» книги разного жанра, но в основном стихи и прозу, и на разных условиях, но в основном за счет автора или его спонсоров. Книга «Культурный герой» принадлежит к практически вымершему жанру монографического исследования, а финансовая сторона дела мне в данном случае не известна. Наверняка, то ли автор, то ли издатель исходил из правила, сформулированного политологом Станиславом Белковским: вынеси в название фамилию Путин (или имя с фамилией – Ксения Собчак) – и число твоих читателей автоматически вырастет минимум вдвое. Но кто все же – автор или издатель – рискнул раскошелиться на издание, мне, повторяю, не ведомо.

Книг о Путине – полным-полно. Книг об отображении Путина в литературе и искусстве до сих пор не было – эта первая, - и тем она интереснее. Тем более, что «Культурному герою» присуще сильное концептуальное начало и широкий, хотя, естественно, и неполный жанровый охват. Ну, и иллюстративного материала приведено предостаточно. Несколько забегая вперед, отмечу, что многие недостатки книги объясняются ее генезисом. При всей своей скрупулезности автор явно поленился написать именно монографию, предпочтя этому подверстать к заявленной теме свои ранее опубликованные статьи – о Пелевине, о Проханове, о Лимонове, о Прилепине, о Рубанове, о Юлии Дубове, о Натане Дубовицком (если ограничиться литературным рядом) и, допустим, о фильмах «Олигарх», «Царь», «Борис Годунов», «Кочегар», «Высоцкий», если им не ограничиваться. Ну, и закончил каждый раздел книги собственным художественно-мемуарным текстом (то есть рассказом) более-менее в масть.

Мне это напомнило две истории. Было время, когда в издательства брали только романы (сейчас перестали брать и романы) – и каждый второй прозаик на скорую руку сшивал разнокалиберные рассказы в нечто цельное – и тащил редактору в надежде выдать за полноценный роман. У одних это получалось (вспомним того же Прилепина с псевдороманом «Грех»), у других – причем у большинства – дело оборачивалось полным пшиком... Вторая история связана с именем одного ленинградского профессора. С именем, которое я не назову, потому что иначе на меня в очередной раз попытается подать в суд его сутяга-сын. Так или иначе, профессор этот наловчился пробивать в печать монографические исследования то о Пушкине, то о Гоголе, то о Толстом под названиями «Ленин и Пушкин», «Ленин и Гоголь», «Ленин и Толстой». В каждой из этих книг первая глава на все лады воспевала Ленина и содержала две-три цитаты из него, а дальше следовала – уже безо всякого Ленина – монография о писателе.

(Дело закончилось для старика плачевно. Очередную монографию ему завернули со словами: «У вас дочь уехала, а сын сел, поэтому нам от вас ничего не надо». «Но как же так! – возмутился профессор. – У меня же о Ленине!» - А о Ленине, - ответили ему, - от вас не надо тем более!)

Конечно же, у Колобродова дело обстоит не совсем так. Или, вернее, совсем не так. Каждого из своих героев он подводит к вратам восприятия, на которых написано «Путин», и заставляет их как минимум поглядеть в эту сторону. Тем более что одни из них (Пелевин) неотрывно глядят туда сами, другие (Лимонов) постоянно примеряют мундир главнокомандующего на себя, третьи (Дубов, Дубовицкий) любовно выписывают свиту, играющую короля, или же сами состоят в ней, четвертых – Высоцкого в роли Жеглова, да и в остальном «правильного пацана», и группу «Любе» - определенно любит сам Путин… Ну, а пятый – Дмитрий Быков, наше всё или, самое меньшее, всё колобродовское (книга написана с чрезмерным почтением к этому откровенно карикатурному персонажу), - без умолку разглагольствуя обо всякой всячине, «чистит себя» не только под Путиным, но и под Медведевым, - представляя собой в этом отношении исключение из общего правила: автор «Культурного героя» справедливо указывает на заговор молчания (заговор художественного молчания), окружающий фигуру бывшего президента страны и – на момент написания этих строк – ее действующего премьер-министра.

Восприятие образа Путина описано здесь, как и положено в истинно научных монографиях, в двух срезах – синхронном и диахронном. Диахронный получился лучше: эволюция отношения к Путину наших мастеров культуры, они же мастера халтуры, показана вполне убедительно; не хватает, разве что, анализа ауры власти и, не в последнюю очередь, ауры успеха как категорий пусть и символических (чтобы не сказать мистических), но, тем не менее, вполне объективных. Не хватает, впрочем, и линии сатирического низведения Путина на роль Крошки Цахеса, с одной стороны, и столь же гротескного возвеличивания придворными и полупридворными льстецами, с другой. Поэтому и синхронный срез – откровенные нападки на Путина, злопыхательство, глумление, заушательство – возникает в книге словно бы ниоткуда. Надо, правда. отметить, что книга закончена в мае – на волне «болотной» истерии, в которую Алексей Колобродов, к чести его, не впадает, но и хоть сколько-нибудь обстоятельно объяснить ее возникновение не берется тоже.

Колобродов прекрасный критик – и читать его, в общем-то, одно удовольствие. Даже когда он разбирается с такими маллоаппетитными сюжетами, как «Ящики водки», выжранной отставной козы прихватизатором Альфредом Кохом, или история успеха всесоюзной (ныне всероссийской) примы Аллы Пугачевой. Хотя лучшие страницы книги (да и самые идейно насыщенные) – сопоставительный разбор пелевинской и прохановской путинианы – расположены в самом начале монографии, в результате чего читательский интерес далее ползет вниз – медленно, но неуклонно. Будь я редактором «Культурного героя» (креативным редактором), я бы заставил автора перекомпоновать книгу, сделав главную смысловую связку Пелевин-Проханов сквозной и пристегнув к ней все остальные примеры из разных жанров в качестве иллюстраций к основному тезису. Ну, и, соответственно, переименовал бы книгу точь-в-точь так, как назову сейчас рецензию на нее, - «Путин и Пустота».

Виктор Топоров

facebook

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе