О тюрьме и воле

1. За последний год шансы попасть в тюрьму у среднестатистического россиянина сильно возросли. К чему надо быть готовым в первую очередь? Как себя вести, оказавшись в камере? Чего нельзя делать ни в коем случае?

Максим Громов, писатель

Если ты (на «вы» теперь тебя будет называть только прокурор, судья и адвокат) попал в руки оперов, в первую очередь следует приготовиться к психологическому давлению и физическому воздействию. Паниковать не надо, бывает по-разному. Бывает, бьют, бывает, и не бьют. Всякий бывает беспредел, как в казанском «Дальнем», но не повсеместно, полицейские стараются обойтись без кулаков, по крайней мере, на начальном этапе следственных действий. Бьют обычно человека, в виновности которого не сомневаются.

В случае задержания по подозрению в совершении преступления необходимо четко помнить, что такое 51 статья Конституции РФ. Она защищает от дачи показаний против себя, против родных и близких. Высказывание, которое ошибочно приписывают генпрокурору Вышинскому – признание вины подсудимым царица доказательств (на самом деле эти слова принадлежат прокурору РСФСР Николаю Васильевичу Крыленко) – сейчас не менее актуально, чем при Ежове и Ягоде. Сначала идут процедуры дознания, которые начинают дознаватели (опера), и начинаются они с отделения, и далее продолжаются уже в КПЗ. В Питере это изолятор на Захарьевской, 6, в Москве Петровка, 38. Там, в отличие от перенаселенных камер СИЗО, обычно нормально со спальными местами, и можно отоспаться.

Дознаватели, как правило, пытаются сходу оглушить задержанного криками, руганью и угрозами. Но чем больше крику и шуму, размахивания кулаками и дубинками, тем меньше против тебя доказательств.

Необходимо продержаться первые 72 часа. Потом тебе обязаны предоставить адвоката. Как только предоставят, сразу пиши заявление в прокуратуру по надзору, по бесчеловечному обращению, и т.д.

После процедур дознания идут допросы. На них можно давать исчерпывающие ответы на любую тему в свою защиту, но закончить важно следующей фразой:

…(например) лошадь не крал, гусей не видел, самогон не пил, даже когда потерпевший пытался угостить. Но так как опасаюсь, что мои показания будут переосмыслены, превратно истолкованы (как это было со многими моими друзьями и знакомыми), и использованы впоследствии против меня, хочу воспользоваться 51 статьей Конституцией РФ и не отвечать на заданный вопрос.

Так должны заканчиваться любые ответы. Тогда де-факто, ты ответил на вопрос, но де-юре ответ теряет свою юридическую силу и не может служить доказательством ни в какой юридической инстанцией.

Будут угрожать, смеяться и хихикать, мол, дурак, все равно уже все рассказал, дал показания, а теперь… зачем?.. и всякое такое. А ты стой на своем, и точка. Когда дадут подписывать протокол допроса, и если где-то не будет ими указано, касаемо ст.51, можно будет дописать в собственных комментариях, что и как отвечал ты на самом деле.

Далее — камера. Сразу приготовься: в камере наверняка есть стукач. А помимо стукачей, в камерах могут быть еще и видеокамеры с микрофонами, теперь это удовольствие не дорогое. Я провел в такой камере несколько месяцев, где любое движение и любой звук были видны и слышны надзирателям. Задача стукача — вынудить тебя развязать язык. Излишнее любопытство по поводу твоего дела должно насторожить. Такие разговоры можно сразу пресечь фразой: «С какой целью интересуешься?» После этого стукачи обычно прекращают свои расспросы.

Далее нужно разобраться в тюремных понятиях (основных законах, по которым живет преступный мир, и которых придерживаются многие в стране, включая ментов всех мастей, например ни один мент не сядет пить из одной посуды с отъехавшим или пидором). За спрос не бьют, если что-то не понятно, стоит переспросить. Хоть пять раз, но запомнить и вдолбить себе в голову местные законы. Если научишься в них ориентироваться, станет проще жить, любую опасность можно будет легче пресечь. Правила очень логичны. Сразу скажут что можно, чего нельзя, а ты уже сам решай, кем хочешь жить и как. Первое время (трое суток) можешь сидеть и присматриваться, интересоваться, почему так, а не эдак. Но потом тебе будут предлагать те или иные обязанности, помочь в том или этом направлении. Далее уже смотри сам. В «людских хатах», где соблюдаются воровские законы и понятия, тебя ни к чему принудить не могут. На любое предложение ты можешь только сам согласиться, или отказаться. Но и «балластом» («пассажиром») лежать нельзя, необходима от тебя какая-то помощь. Иначе, к тебе, будет логично остро негативное отношение.

Лучше научиться, первым делом, плести «коней», сразу проявить интерес к этому делу. Выбор полезного ремесла поощряется. Дело не хитрое, оно поможет осмотреться, привыкнуть к хате. Без дела не будешь сидеть, и подобная работа понадобится в любой камере, она не очень тяжелая и ответственная. Работай, плети, и осматривайся. Во время этого занятия тебя никто не имеет права что-то расспрашивать или мешать.

В тюрьме сидят люди бедные, но не спеши отдавать все всем и сразу. На любую просьбу можно ответить: не имею возможности. Однако на «общее» грех отказывать. Это то, на чем стоит тюрьма, за счет чего расшатывают режим, затягивают «запреты», например телефоны, по которым ты звонишь домой. Откуда тебе дадут сразу трусы и носки, зубную щетку, если ты приехал «голяком», накормят и напоят чаем, бывает что с конфетами, и многое другое.

2. Как относятся уголовники к так называемым политическим? А администрация?

Уголовники чаще всего относятся нормально. Блатной мир себя позиционирует как противник власти и режиму, что в тюрьме, что на воле. Так, как политические сейчас заезжают как борцы с режимом, то претензий к ним нет и не может быть. Далее идет пристальное наблюдение за этим человеком — не сломали ли его мусора. Если да, это потенциальный стукач, если нет, подождем – увидим.

Нельзя забывать, политические для них чуждая «масть». Сегодня я в тюрьме, завтра у власти, так испокон веку было. Никогда политический не станет им своим.

Но все зависит только от того, что ты за человек. Если приличный, то отношение соответственное. Если нет, не обессудь.

В камере меня часто спрашивали:

– За что сидишь?

– Я портрет Путина из Минздрава выкинул.

Зэки недоверчиво смотрят, но потом, увидев мое обвинительное заключение (214 страниц в деле о хулиганстве), говорили:

– Так ты ни за что сидишь!

Я отвечал: «Это вы все ни за что, а я сижу за портрет».

Для администрации главное — сломать политического, для этого он к ним и прислан властями. Они делают все, что бы убедить политического, что с уголовниками ему не по пути. Говорят с ним, предлагают сотрудничество. За отказ сажают в «проблемную» хату, с неуживчивыми и алчными уголовниками, которые делают жизнь в камере, мягко говоря, некомфортной. Явных наездов нет, но постоянные придирки, издевки, переходящие сначала в легкие и незаметные, а потом в явные унижения.

3. Понятно, что опыт пребывания в заключении - экстремальный и страшный. Но можно ли найти в нем положительные стороны и какие?

Это может показаться удивительным, но прекрасные люди есть даже среди убийц, которых не так-то много и сидит. Всегда есть люди с одним вкусом, слушающих одну музыку, читавших одни книги и т.д. понятия о масти уходит далеко на второй план, остаются только человеческие отношения.

Тюрьма делает человека мудрее и разборчивее, начинаешь больше понимать в жизни.

В тюрьмах и лагерях много интересных типажей, которые могли быть украшением любого романа. Если человек до отсидки много читал, он будет ходить и просто узнавать героев Вайнеров, Хемингуэя, Конан Дойла, Достоевского, Чехова, Куприна. А какие истории были! Как-то видел, как подконвойные девушки забрались на коленки молодого конвойного и пытались его зацеловать, пока другие передавали через решетку письма с женского централа на Бутырки и Матроску. Рядом с конвойным сидела худенькая, молодая кормящая мама с младенчиком в косынке с птичками, и кормила его. А из кабины, видимо специально, чтобы конвойному не было скучно, пел Джо Дассен:

Salut, c'est encore moi.

Salut, comment tu vas?

Le temps m'a paru tres long.

Loin de la maison j'ai pense a toi.

Где такое еще увидишь?

4. Что думают заключенные о политике, о Путине, о протестах? Или их это вообще не волнует?

Чем моложе заключенные, тем ощутимее влияния гостелеканалов на их умы. Телевизоры стоят во всех камерах. Что заключенные там видят, то и оседает у них в головах. Многим Путин нравится, в нем видят гарант, залог и т.п. А менты, дескать, просто саботируют его работу, везде не поспевает. Многие помнят его амнистию 2000 года.

Но старые зэки сравнивают достаточно вольные 1990-е с тем, как сейчас стало в зонах. Таких пыток в девяностые не помнит никто. При Путине стали возможными «копейские» зоны, разбросанные по всей стране, прессхаты в тюрьмах, где уголовники насилуют заключенных, пытают.

Серьезные зэка, те, кто сидит не первый раз, однозначно настроены против Путина, понимая, что он откатывает систему на зэках, а потом и за вольных возьмется.

Акции протеста сначала их забавляли, у них в голове не укладывалось, как можно идти в тюрьму за свободу других людей. Многие были уверены в том, что нас просто «развели», как «лохов».

Приходилось говорить с ними на их же языке. Дело в том, что авторитет среди заключенных дается благодаря отстаиванию прав в тюрьмах и лагерях блатными, которые отказываются выполнять незаконные требования администрации. Они идут на голодовки, отправляются в карцеры, отказываясь стучать, требуя соблюдения и без того немногочисленных прав заключенных. Многие погибают в карцерах, забитые до смерти, кого-то делают инвалидами, но никто не выходит в полном здравии и невредимым из лагерных тюрем.

– Кто их разводит? – спрашивал я. Эта тема для них была святой и неприкосновенной. И вопрос закрывался автоматически.

5. Как те, кто остался на свободе, могут помочь своему товарищу в заключении? Обращаться к юристам, собирать деньги, поднимать шум в прессе и Интернете, морально поддерживать письмами и свиданиями? Какие действия наиболее эффективны?

В первую очередь деньгами, давать их женам, матерям. Тому, кто собирает деньги, виднее, как и на что потратить. Всегда можно положить какие-то небольшие деньги на телефон, по которому связывается с вами заключенный товарищ. И, разумеется, помочь найти хорошего адвоката, с чем сейчас серьезные проблемы. Многие адвокаты специализируются на том, как дать прокурору или судье, которые не у каждого возьмут деньги. Защищать политического, который ломает систему, вполне устраивающую адвоката – эта затея мало у кого вызывает энтузиазм.

автор: Максим Громов

Медведь

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе