«Когда на сердце тяжесть и холодно в груди»: Геофизик и геолирик в поисках Атлантиды
21 марта 2023 ● "КП-Ярославль"
Легендарному ученому и поэту Александру Городницкому исполнилось 90 лет.
20 марта Александр Городницкий отметил 90-летний юбилей!
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
О своих приключениях, которые потом превратились в песни, рассказал Александр Моисеевич Городницкий, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации.
Ученый и поэт, чьи песни слушают уже многие поколения - от «шестидесятников» до «дветысячи двадцатников», стал гостем «Клуба знаменитых путешественников» - совместной программы Русского географического общества и Радио «Комсомольская правда».
От Арктики до Антарктики
- Александр Моисеевич, есть физики, есть лирики. А вас кем можно назвать? Вы же одинаково успешны и в песенном творчестве, и в научном.
- Я геофизик (от гео - земля) и...
- …геолирик?
- Ну что-то вроде того (смеется).
- Первую песню вы написали в 1954 году...
- Очень может быть... А, точно! «Геофизический вальс» создан для факультетского спектакля на третьем курсе Ленинградского горного института.
- А первое настоящее путешествие - это какой год?
- А я не путешественник. Путешественники удовлетворяют любопытство за собственные деньги, а я - исключительно за государственную зарплату. Все мои поездки были только по работе. Я геолог, океанолог - все время в экспедициях. Сначала искал уран в Средней Азии, на Памире и Тянь-Шане. Потом - никель в Норильском регионе. Потом летал на Кольский полуостров, на Магадан. Затем прошел по трассе Северного морского пути в 1972 году - в одну навигацию от Архангельска до Николаевска-на-Амуре, через все моря Ледовитого океана: занимался океанографическими исследованиями.
Участвовал в кругосветных плаваниях на паруснике «Крузенштерн». Ходил на судах Академии наук много лет. Погружался на подводных аппаратах на океанское дно. И в первом аппарате «Пайсис» зарубежной постройки. И в «Мире», на котором Артур Чилингаров поставил флаг России на дне Ледовитого океана в районе Северного полюса. И на «Аргусе» работал, который стоит у нас под стеклом в Геологическом музее на Охотном Ряду. Но все это была работа. Мы изучали океанское дно, тектонику и строение океанической литосферы, происхождение подводных гор, вулканов. Мне очень повезло, что за зарплату я объездил весь земной шар. Бывал в Антарктиде и в Арктике, на дрейфующей станции «СП-17». И в горах бывал много раз.
- Какая из этих экспедиций запомнилась больше всего?
- Замечательный русский ученый академик Александр Петрович Лисицын, в прошлом военный летчик, герой войны, как-то сказал, что любая экспедиция обречена на успех. Поскольку обычно люди предпринимают экспедиции в те места, которые мало изучены. Ты видишь то, чего до тебя никто не видел. Когда я первый раз погрузился на подводном аппарате в Новогвинейском море, Сагалевич Анатолий - профессор, Герой России, специализирующийся на глубоководных исследованиях, сказал: «Ну вот, погрузился Городницкий - и сразу мировое открытие сделал».
В поисках Атлантиды
- Он, случайно, не открытие Атлантиды имел в виду? Иностранцы же писали, что вы ее нашли.
- К сожалению, нет... Пока... Но в Атлантиду верю! Потому что примерно представляю, где следует ее искать.
В 80-х годах прошлого века во время погружений в Северной Атлантике, мы действительно обнаружили следы странных сооружений. В мировой прессе тут же поднялся шум: «Русские нашли Атлантиду!». На самом деле мы ее не нашли. Но я начал искать доказательства ее существования. Несколько лет потратил на то, чтобы проанализировать геологические данные по поводу реальности существования загадочной территории.
- Но почему Александр Городницкий решил, что именно ему улыбнется удача? С момента создания Платоном мифа об Атлантиде в течение трех тысячелетий ее поисками кто только не занимался: этнографы, охотники за сокровищами, журналисты...
- Сумасшедшие еще искали. А должны были заниматься этим геологи! Они обязаны были ответить на главный вопрос.
- Какой же?
- Мог ли быть с геологической точки зрения в истории человеческой цивилизации момент, когда микроконтинент или крупный архипелаг, катастрофически быстро погрузился в воды океана?
- И каков ответ?
- Мне удалось создать непротиворечивую геофизическую модель гибели Атлантиды в полном соответствии с современными представлениями наук о Земле. Катаклизм произошел в результате столкновения гигантских плит - Африканской и Евроазиатской.
- Как руководство отнеслось к вашим исследованиям?
- Начальник вызвал меня и отчитал: «Ты чего-то начал баловаться историей с Атлантидой. Я хочу тебе сказать: этого быть не может. Никаких погружений вниз микроконтинентов в истории Земли не было. Если ты будешь дальше заниматься чепухой, я тебя уволю».
- Но вы продолжили заниматься Атлантидой?
- До сих пор занимаюсь.
- И знаете, где ее искать?
- Мне представляется, что искать Атлантиду надо там, где говорил Платон. Древним надо верить. Не в Средиземном море, где ее якобы уже нашли, не в районе Эгейского моря и острова Тира, где извергался вулкан Санторин полторы тысячи лет до нашей эры. А по ту сторону Геркулесовых столбов, в трестах милях от Гибралтарского пролива, где мы погружались на подводных аппаратах, в районе подводных гор Хорсшу или Подкова.
Нам удалось доказать, что эти подводные горы были огромным островным архипелагом. И потом погрузились в океан. У всех этих подводных вулканов срезанные верхушки. А под водой эрозии не бывает. Выветривание может быть только на воздушной поверхности. У них есть волноприбойные террасы. Значит, они были выше уровня воды. Базальт, из которого они образованы, по химическим свойствам явно застывал на воздухе, а не под водой. Это были острова. Там и надо искать Атлантиду.
Неприятный случай под водой
- Александр Моисеевич, в вашей жизни были моменты, когда в голове стучала мысль: ну все, кирдык?
- Сколько хотите. Ну вот, к примеру, в 1984 году на научном судне нашем - то ли на новом «Витязе» или еще на старом «Келдыше» - наши умельцы изобрели буровой станочек, которым можно было управлять с подводного аппарата. Когда мы достаем образцы манипулятором,то берем только то, что лежит на поверхности. Не докажешь, что это коренная порода. И вот решили бурить. Сначала испытали станок на палубе. Прекрасно бурит. Но возник вопрос: а если бур заклинит?
- Тогда подлодка окажется «приколочена» ко дну океана?
- Грубо говоря - да. Подводный аппарат встанет на мертвый прикол, кислорода хватит на 36 часов, а дальше - все! Но был «план Б». В случае ЧП я нажимаю рычаг, опускаются две лапы, которые упираются в дно, и вырывают бур.
- Этакий океанский гвоздодер получается. Все вроде прекрасно звучит.
- В теории - да... Идем на погружение в Тирренском море (часть Средиземного у западного побережья Италии. - Авт.). Достигли дна. Начали бурить. Бур, естественно, заклинило. Ну, ерунда, сейчас исправим. Нажимаю рычаг - и у меня волосы встают дыбом от ужаса. Штанги до дна не дотягиваются. Холодея, осознаю - на палубе была ровная поверхность. А здесь - неровное дно. И эти штанги просто бесполезно висят в воде...
Мы доложили наверх. А толку? Помочь нам не могут. Это у американцев один аппарат работает, второй наверху страхует. А у нас: один - в Тихом океане, а второй - в Атлантическом. Нет средств, надо работать.
- Ну, судя по тому, что мы беседуем сейчас, вы нашли какой-то выход...
- Ну сидели-сидели, думали-думали... Кислород кончается. Я говорю командиру: давай попробуем вперед бурить. Он меня послал довольно далеко - мол, так не делается... Время идет, ничего не поменялось. Пропадать, что ли? Рискнули... Оказалось, я правильно сообразил. Когда мы стали бурить вперед, то мелкие обломки из-под сверла, шламы вышли, освободилось сверло. И мы всплыли.
Еще в молодости ученый понял: знание - сила!
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Ничего не откладывай на потом
- Слышал, еще были проблемы с самолетами...
- Был неприятный эпизод с «Аннушкой». 1984 год, съемка на льду Ледовитого океана. Бригада геофизиков, три человека, забрасываемся Ан-2.
Садимся на лед, начинаем разгружаться, и тут лыжи самолета проваливаются в снег. Потом начинает погружаться весь борт. Через 15 минут торчал только хвост. За это время всех выгрузили, конечно. Но ситуация, мягко говоря, неприятная. Рация есть, но мы в нейтральных водах. SOS подать нельзя.
- Почему нельзя?
- Работа секретная. Потому что от гравиметрических карт (карты, на которых отображены аномалии гравитационного поля Земли. - Авт.) зависит расчет полета баллистических ракет. Мы можем только докладывать оперативному дежурному по флоту.
- Как вас спасли?
- Другой самолет сел, моментально загрузил нас и взлетел. Я штурману говорю: Федя, тяжело было дверцу открывать? А он: «Нет, открывать было не тяжело. Тяжелее было оторвать руки людей, которые к ней тянулись».
Еще случай был в тот же год (я не беру моменты, когда меня убивали персонально: пьяный мужик стрелял пять раз однажды и все пять промазал). 30 апреля стало ломать льдину на дрейфующей станции «СП-17».
И прилетел Ан-12 с приказом эвакуировать людей на на Диксон. Нам привезли каждому в честь 1 Мая бутылку спирта и бутылку шампанского. Мы грузимся и говорим: прилетим на базу, пойдем в баньку и потом выпьем. А один пожилой техник не утерпел и засосал половину спирта. Мы его погрузили в полной отключке.
Через несколько часов что-то не то начало происходить. Двигатель на форсаже надрывается. Летчики заперлись в кабине. Выходит второй пилот: «Мы так полетим еще полчаса - и падать можно. Пошло обледенение». А лететь еще час с чем-то. В иллюминаторе - чистая вода. Никуда не сядешь. И мои подшефные начали паниковать. Я сам испугался. Но поскольку был начальником, стало стыдно, я начал на них орать, материть и немножко всех успокоил. В итоге мы чудом дотянули и сели уже как смогли - поперек полосы...
Пошли в баньку. Уже еле живые. На следующий день, когда протрезвел этот техник, я ему говорю: ты знаешь, что было то-то и вот то-то? Он: да ладно, не ври, начальник, я все помню, все было прекрасно...
- И мораль?
- Я на всю жизнь понял, что ничего нельзя откладывать на потом. Особенно - выпивку.
Мне в Бога давно поверить надо...
- Вы во что верите - в Бога или в судьбу?
- Это не противоречивые вопросы. Отвечу стишком:
Мне в Бога бы давно поверить надо.
Как я удачу объясню свою,
Что не погиб от голода в блокаду,
На Ладоге не канул в полынью?
Он мне помог, у смерти отнимая,
Тотальный сократив ее улов,
Когда не дал нам в сорок первом, в мае,
К родителям поехать в Могилев.
В глухой тайге, на лагерной стоянке,
Где на пути нас ураган застал,
Ревнивый муж стрелял в меня по пьянке,
Но из пяти ни разу не попал.
Бог помогал мне выжить однозначно,
Когда внезапно оборвав полет,
На лед мы сели не совсем удачно,
И провалилась «Аннушка» под лед.
И в океане Бог, меня жалея,
Сумел продлить мой жизненный лимит,
Когда, упав, схватился я за леер
И с палубы волною не был смыт.
Отдавший долг научному познанью,
Уже перед вхождением во тьму,
Поверил я в его существованье.
Иначе непонятно, почему
Не сгинул на Тунгуске под порогом,
Под Пашково травою не пророс.
Чем дольше жизнь, отпущенная Богом,
Тем строже, вероятно, будет спрос.
- С днем рождения, Александр Моисеевич! Здоровья вам, новых песен и новых путешествий!
НАША СПРАВКА
Александр Моисеевич Городницкий, советский и российский ученый-геофизик, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, член Союза писателей, заслуженный деятель искусств РФ.
Родился 20 марта 1933 года в Ленинграде.
Вся жизнь связана с экспедициями. Один из первооткрывателей Игарского медно-рудного поля. Более тридцати лет принимал участие в научных походах в различные районы Мирового океана. Неоднократно погружался на дно в подводных обитаемых аппаратах.
Работал на дрейфующей станции на Северном полюсе и в Антарктиде.
Его именем названы малая планета и перевал в Саянских горах.
Кроме научной деятельности, известен во всем мире как поэт и исполнитель авторских песен. Стоит в одном ряду с Булатом Окуджавой, Владимиром Высоцким, Юрием Визбором.
Даже в свои 90 лет продолжает активную научную и творческую деятельность.
ДОСЛОВНО
«Атланты»
Музыка и слова Александра Городницкого
Когда на сердце тяжесть
и холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа ты
в сумерки приди,
Где без питья и хлеба, забытые
в веках,
Атланты держат небо
на каменных руках.
Держать его махину - не мед
со стороны,
Напряжены их спины, колени
сведены.
Их тяжкая работа важней иных
работ.
Из них ослабни кто-то, и небо
упадет!
Во тьме заплачут вдовы,
повыгорят поля,
И встанет гриб лиловый,
и кончится Земля.
А небо, год от года, все
давит тяжелей,
Дрожит оно от гула ракетных
кораблей.
Стоят они, ребята, точеные
тела,
Поставлены когда-то, а смена
не пришла.
Их свет дневной не радует,
им ночью не до сна,
Их красоту снарядами
уродует война.
Стоят они навеки, уперши лбы
в беду,
Не боги, человеки, привычные
к труду.
И жить еще в надежде
до той поры, пока
Атланты небо держат
на каменных руках.
«Брусника»
Музыка и слова Александра Городницкого
Ты мне письмо прислать
рискни-ка,
Хоть это все, конечно, зря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
Опять река несет туманы,
Опять в тепло уходит зверь,
Ах, наши давние обманы,
Вы стали правдою теперь.
Меня ты век любить cмогла бы,
И мне бы век любить еще,
Но держит осень красной лапой
Меня за мокрое плечо.
И под гусиным долгим криком,
Листвою ржавою соря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
О своих приключениях, которые потом превратились в песни, рассказал Александр Моисеевич Городницкий, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации.
Ученый и поэт, чьи песни слушают уже многие поколения - от «шестидесятников» до «дветысячи двадцатников», стал гостем «Клуба знаменитых путешественников» - совместной программы Русского географического общества и Радио «Комсомольская правда».
От Арктики до Антарктики
- Александр Моисеевич, есть физики, есть лирики. А вас кем можно назвать? Вы же одинаково успешны и в песенном творчестве, и в научном.
- Я геофизик (от гео - земля) и...
- …геолирик?
- Ну что-то вроде того (смеется).
- Первую песню вы написали в 1954 году...
- Очень может быть... А, точно! «Геофизический вальс» создан для факультетского спектакля на третьем курсе Ленинградского горного института.
- А первое настоящее путешествие - это какой год?
- А я не путешественник. Путешественники удовлетворяют любопытство за собственные деньги, а я - исключительно за государственную зарплату. Все мои поездки были только по работе. Я геолог, океанолог - все время в экспедициях. Сначала искал уран в Средней Азии, на Памире и Тянь-Шане. Потом - никель в Норильском регионе. Потом летал на Кольский полуостров, на Магадан. Затем прошел по трассе Северного морского пути в 1972 году - в одну навигацию от Архангельска до Николаевска-на-Амуре, через все моря Ледовитого океана: занимался океанографическими исследованиями.
Участвовал в кругосветных плаваниях на паруснике «Крузенштерн». Ходил на судах Академии наук много лет. Погружался на подводных аппаратах на океанское дно. И в первом аппарате «Пайсис» зарубежной постройки. И в «Мире», на котором Артур Чилингаров поставил флаг России на дне Ледовитого океана в районе Северного полюса. И на «Аргусе» работал, который стоит у нас под стеклом в Геологическом музее на Охотном Ряду. Но все это была работа. Мы изучали океанское дно, тектонику и строение океанической литосферы, происхождение подводных гор, вулканов. Мне очень повезло, что за зарплату я объездил весь земной шар. Бывал в Антарктиде и в Арктике, на дрейфующей станции «СП-17». И в горах бывал много раз.
- Какая из этих экспедиций запомнилась больше всего?
- Замечательный русский ученый академик Александр Петрович Лисицын, в прошлом военный летчик, герой войны, как-то сказал, что любая экспедиция обречена на успех. Поскольку обычно люди предпринимают экспедиции в те места, которые мало изучены. Ты видишь то, чего до тебя никто не видел. Когда я первый раз погрузился на подводном аппарате в Новогвинейском море, Сагалевич Анатолий - профессор, Герой России, специализирующийся на глубоководных исследованиях, сказал: «Ну вот, погрузился Городницкий - и сразу мировое открытие сделал».
В поисках Атлантиды
- Он, случайно, не открытие Атлантиды имел в виду? Иностранцы же писали, что вы ее нашли.
- К сожалению, нет... Пока... Но в Атлантиду верю! Потому что примерно представляю, где следует ее искать.
В 80-х годах прошлого века во время погружений в Северной Атлантике, мы действительно обнаружили следы странных сооружений. В мировой прессе тут же поднялся шум: «Русские нашли Атлантиду!». На самом деле мы ее не нашли. Но я начал искать доказательства ее существования. Несколько лет потратил на то, чтобы проанализировать геологические данные по поводу реальности существования загадочной территории.
- Но почему Александр Городницкий решил, что именно ему улыбнется удача? С момента создания Платоном мифа об Атлантиде в течение трех тысячелетий ее поисками кто только не занимался: этнографы, охотники за сокровищами, журналисты...
- Сумасшедшие еще искали. А должны были заниматься этим геологи! Они обязаны были ответить на главный вопрос.
- Какой же?
- Мог ли быть с геологической точки зрения в истории человеческой цивилизации момент, когда микроконтинент или крупный архипелаг, катастрофически быстро погрузился в воды океана?
- И каков ответ?
- Мне удалось создать непротиворечивую геофизическую модель гибели Атлантиды в полном соответствии с современными представлениями наук о Земле. Катаклизм произошел в результате столкновения гигантских плит - Африканской и Евроазиатской.
- Как руководство отнеслось к вашим исследованиям?
- Начальник вызвал меня и отчитал: «Ты чего-то начал баловаться историей с Атлантидой. Я хочу тебе сказать: этого быть не может. Никаких погружений вниз микроконтинентов в истории Земли не было. Если ты будешь дальше заниматься чепухой, я тебя уволю».
- Но вы продолжили заниматься Атлантидой?
- До сих пор занимаюсь.
- И знаете, где ее искать?
- Мне представляется, что искать Атлантиду надо там, где говорил Платон. Древним надо верить. Не в Средиземном море, где ее якобы уже нашли, не в районе Эгейского моря и острова Тира, где извергался вулкан Санторин полторы тысячи лет до нашей эры. А по ту сторону Геркулесовых столбов, в трестах милях от Гибралтарского пролива, где мы погружались на подводных аппаратах, в районе подводных гор Хорсшу или Подкова.
Нам удалось доказать, что эти подводные горы были огромным островным архипелагом. И потом погрузились в океан. У всех этих подводных вулканов срезанные верхушки. А под водой эрозии не бывает. Выветривание может быть только на воздушной поверхности. У них есть волноприбойные террасы. Значит, они были выше уровня воды. Базальт, из которого они образованы, по химическим свойствам явно застывал на воздухе, а не под водой. Это были острова. Там и надо искать Атлантиду.
Неприятный случай под водой
- Александр Моисеевич, в вашей жизни были моменты, когда в голове стучала мысль: ну все, кирдык?
- Сколько хотите. Ну вот, к примеру, в 1984 году на научном судне нашем - то ли на новом «Витязе» или еще на старом «Келдыше» - наши умельцы изобрели буровой станочек, которым можно было управлять с подводного аппарата. Когда мы достаем образцы манипулятором,то берем только то, что лежит на поверхности. Не докажешь, что это коренная порода. И вот решили бурить. Сначала испытали станок на палубе. Прекрасно бурит. Но возник вопрос: а если бур заклинит?
- Тогда подлодка окажется «приколочена» ко дну океана?
- Грубо говоря - да. Подводный аппарат встанет на мертвый прикол, кислорода хватит на 36 часов, а дальше - все! Но был «план Б». В случае ЧП я нажимаю рычаг, опускаются две лапы, которые упираются в дно, и вырывают бур.
- Этакий океанский гвоздодер получается. Все вроде прекрасно звучит.
- В теории - да... Идем на погружение в Тирренском море (часть Средиземного у западного побережья Италии. - Авт.). Достигли дна. Начали бурить. Бур, естественно, заклинило. Ну, ерунда, сейчас исправим. Нажимаю рычаг - и у меня волосы встают дыбом от ужаса. Штанги до дна не дотягиваются. Холодея, осознаю - на палубе была ровная поверхность. А здесь - неровное дно. И эти штанги просто бесполезно висят в воде...
Мы доложили наверх. А толку? Помочь нам не могут. Это у американцев один аппарат работает, второй наверху страхует. А у нас: один - в Тихом океане, а второй - в Атлантическом. Нет средств, надо работать.
- Ну, судя по тому, что мы беседуем сейчас, вы нашли какой-то выход...
- Ну сидели-сидели, думали-думали... Кислород кончается. Я говорю командиру: давай попробуем вперед бурить. Он меня послал довольно далеко - мол, так не делается... Время идет, ничего не поменялось. Пропадать, что ли? Рискнули... Оказалось, я правильно сообразил. Когда мы стали бурить вперед, то мелкие обломки из-под сверла, шламы вышли, освободилось сверло. И мы всплыли.
Еще в молодости ученый понял: знание - сила!
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
Ничего не откладывай на потом
- Слышал, еще были проблемы с самолетами...
- Был неприятный эпизод с «Аннушкой». 1984 год, съемка на льду Ледовитого океана. Бригада геофизиков, три человека, забрасываемся Ан-2.
Садимся на лед, начинаем разгружаться, и тут лыжи самолета проваливаются в снег. Потом начинает погружаться весь борт. Через 15 минут торчал только хвост. За это время всех выгрузили, конечно. Но ситуация, мягко говоря, неприятная. Рация есть, но мы в нейтральных водах. SOS подать нельзя.
- Почему нельзя?
- Работа секретная. Потому что от гравиметрических карт (карты, на которых отображены аномалии гравитационного поля Земли. - Авт.) зависит расчет полета баллистических ракет. Мы можем только докладывать оперативному дежурному по флоту.
- Как вас спасли?
- Другой самолет сел, моментально загрузил нас и взлетел. Я штурману говорю: Федя, тяжело было дверцу открывать? А он: «Нет, открывать было не тяжело. Тяжелее было оторвать руки людей, которые к ней тянулись».
Еще случай был в тот же год (я не беру моменты, когда меня убивали персонально: пьяный мужик стрелял пять раз однажды и все пять промазал). 30 апреля стало ломать льдину на дрейфующей станции «СП-17».
И прилетел Ан-12 с приказом эвакуировать людей на на Диксон. Нам привезли каждому в честь 1 Мая бутылку спирта и бутылку шампанского. Мы грузимся и говорим: прилетим на базу, пойдем в баньку и потом выпьем. А один пожилой техник не утерпел и засосал половину спирта. Мы его погрузили в полной отключке.
Через несколько часов что-то не то начало происходить. Двигатель на форсаже надрывается. Летчики заперлись в кабине. Выходит второй пилот: «Мы так полетим еще полчаса - и падать можно. Пошло обледенение». А лететь еще час с чем-то. В иллюминаторе - чистая вода. Никуда не сядешь. И мои подшефные начали паниковать. Я сам испугался. Но поскольку был начальником, стало стыдно, я начал на них орать, материть и немножко всех успокоил. В итоге мы чудом дотянули и сели уже как смогли - поперек полосы...
Пошли в баньку. Уже еле живые. На следующий день, когда протрезвел этот техник, я ему говорю: ты знаешь, что было то-то и вот то-то? Он: да ладно, не ври, начальник, я все помню, все было прекрасно...
- И мораль?
- Я на всю жизнь понял, что ничего нельзя откладывать на потом. Особенно - выпивку.
Мне в Бога давно поверить надо...
- Вы во что верите - в Бога или в судьбу?
- Это не противоречивые вопросы. Отвечу стишком:
Мне в Бога бы давно поверить надо.
Как я удачу объясню свою,
Что не погиб от голода в блокаду,
На Ладоге не канул в полынью?
Он мне помог, у смерти отнимая,
Тотальный сократив ее улов,
Когда не дал нам в сорок первом, в мае,
К родителям поехать в Могилев.
В глухой тайге, на лагерной стоянке,
Где на пути нас ураган застал,
Ревнивый муж стрелял в меня по пьянке,
Но из пяти ни разу не попал.
Бог помогал мне выжить однозначно,
Когда внезапно оборвав полет,
На лед мы сели не совсем удачно,
И провалилась «Аннушка» под лед.
И в океане Бог, меня жалея,
Сумел продлить мой жизненный лимит,
Когда, упав, схватился я за леер
И с палубы волною не был смыт.
Отдавший долг научному познанью,
Уже перед вхождением во тьму,
Поверил я в его существованье.
Иначе непонятно, почему
Не сгинул на Тунгуске под порогом,
Под Пашково травою не пророс.
Чем дольше жизнь, отпущенная Богом,
Тем строже, вероятно, будет спрос.
- С днем рождения, Александр Моисеевич! Здоровья вам, новых песен и новых путешествий!
НАША СПРАВКА
Александр Моисеевич Городницкий, советский и российский ученый-геофизик, доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, член Союза писателей, заслуженный деятель искусств РФ.
Родился 20 марта 1933 года в Ленинграде.
Вся жизнь связана с экспедициями. Один из первооткрывателей Игарского медно-рудного поля. Более тридцати лет принимал участие в научных походах в различные районы Мирового океана. Неоднократно погружался на дно в подводных обитаемых аппаратах.
Работал на дрейфующей станции на Северном полюсе и в Антарктиде.
Его именем названы малая планета и перевал в Саянских горах.
Кроме научной деятельности, известен во всем мире как поэт и исполнитель авторских песен. Стоит в одном ряду с Булатом Окуджавой, Владимиром Высоцким, Юрием Визбором.
Даже в свои 90 лет продолжает активную научную и творческую деятельность.
ДОСЛОВНО
«Атланты»
Музыка и слова Александра Городницкого
Когда на сердце тяжесть
и холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа ты
в сумерки приди,
Где без питья и хлеба, забытые
в веках,
Атланты держат небо
на каменных руках.
Держать его махину - не мед
со стороны,
Напряжены их спины, колени
сведены.
Их тяжкая работа важней иных
работ.
Из них ослабни кто-то, и небо
упадет!
Во тьме заплачут вдовы,
повыгорят поля,
И встанет гриб лиловый,
и кончится Земля.
А небо, год от года, все
давит тяжелей,
Дрожит оно от гула ракетных
кораблей.
Стоят они, ребята, точеные
тела,
Поставлены когда-то, а смена
не пришла.
Их свет дневной не радует,
им ночью не до сна,
Их красоту снарядами
уродует война.
Стоят они навеки, уперши лбы
в беду,
Не боги, человеки, привычные
к труду.
И жить еще в надежде
до той поры, пока
Атланты небо держат
на каменных руках.
«Брусника»
Музыка и слова Александра Городницкого
Ты мне письмо прислать
рискни-ка,
Хоть это все, конечно, зря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря.
Опять река несет туманы,
Опять в тепло уходит зверь,
Ах, наши давние обманы,
Вы стали правдою теперь.
Меня ты век любить cмогла бы,
И мне бы век любить еще,
Но держит осень красной лапой
Меня за мокрое плечо.
И под гусиным долгим криком,
Листвою ржавою соря,
Над поздней ягодой брусникой
Горит холодная заря