Из цикла «Новые баллады». Седьмая

За срок, который был мною прожит,

Ни дня не давал дышать без помех

Тот местный дух, который сам ничего не может

И вечно поносит всех.


Его дежурное «Не положено»,

Нехватка насущного, страх излишнего

Гнались за мною, как взгляд Рогожина

Всюду преследовал князя Мышкина.

Если я сплю не один, то это разврат.

Если один, то и для разврата я слишком плох.

Я грабитель, если богат,

А если беден, то лох.

Меня не надо, и каждый, кто не ослеп,

Видит, как я предаю Лубянку и крепость Брестскую.

Если я ем — я ем ворованный русский хлеб.

Если не ем, то я этим хлебом брезгую.

Сам он работой ни разу не оскоромился,

Даром что я наблюдал его много лет.

Это ниже его достоинства,

Которого, кстати сказать, и нет.

Иногда, когда он проваливался по шею

И у него случался аврал,

Он разрешал мне делать, что я умею,

И подать за это брал.

Периодически он мне сулил тюрьму и суму.

Тогда в ответ я давил на жалость.

«Слушай, давай я сдохну?» — я говорил ему,

Но это даже не обсуждалось.

Без меня его жизнь давно бы стала растительной —

Дуб на юру, ковыль на ветру.

Если возможен и вправду грех непростительный —

Это если я сам умру.

Смерть неприлична. Забудем про это слово.

Она не дембель, а самострел.

И правда, где он найдет другого,

Который бы это терпел

И сам же об этом пел?

Дмитрий Быков

Новая газета

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе