Как стало ясно из видеопредисловия в стиле Альфреда Хичкока, которое было предпослано шоу госпожи Монэ, жанр своего концерта она формулирует как "emotion picture". Кроме в высшей степени эмоциональной сценической работы был еще выдающийся голос, которым певица владеет в совершенстве. Правда, ходу представления мешали сразу два дестабилизирующих фактора. Во-первых, обычно близкий к идеалу звук в зале был настроен так, что ушам было больно, и при этом никакими художественными причинами объяснить это было невозможно. Судя по тому, что Жанель Монэ постоянно поправляла маленькие ушные мониторы, ей тоже было все слышно далеко не так, как хотелось бы. Во-вторых, никак не хотели слушаться хозяйку волосы, изначально уложенные в высокий кок — непременную часть ее образа. В итоге певице потребовалось затемнение, а потом еще и сольный выход гитариста, чтобы как-то привести себя в порядок. Но со звуком так ничего сделать и не удалось, зрители были потрясены тем, что видели, но акустическая картина была явно несовершенной. 

Жанель Монэ — маленькое существо с чистыми детскими глазенками, украшенными ресницами, каких больше нет в мире. Она движется то как андроид из "Бегущего по лезвию бритвы" (действие ее альбома происходит в 2719 году), то как настоящий воскресший Джеймс Браун, то в урагане собственной неповторимой пластики. Ураганные хиты вроде "Tightrope", первого сингла с "The ArchAndroid (Suites II and III)", были насыщены той энергией старого ритм-энд-блюза и соула, благодаря которой девушки вроде Эми Уайнхаус, Даффи или Ви Ви Браун до сих пор могут рассчитывать на первые места в чартах. Очередной прилив чувств вызвал у зрителей выход в чистую лирику в виде темы Чарли Чаплина "Smile". Этот номер был в ее шоу и раньше, но для Монтре он имел особое значение — великий комик похоронен в соседнем городе Веве. 

Музыка, которую играет Жанель Монэ, не имеет в России массовой популярности, пример тому Принс, которого до сих пор никто не рискнул привезти на "билетный" концерт. Ее, скорее всего, в ближайшем будущем будут активно приглашать на закрытые олигархические праздники, и простому меломану туда нужно проникать всеми правдами и неправдами, потому что шоу такого накала сегодня не показывает никто. 

Помимо неурядиц со звуком и прической смазал впечатление тот факт, что, в отличие от шоу Дэвида Леттермана, в Монтре госпожа Монэ выступала под аккомпанемент всего лишь трех музыкантов и половина партий, в том числе и вокальных, шла в записи, а это, согласитесь, не очень изящно. 

На контрасте с частично фонограммным выступлением Жанель Монэ сыграл английский соул-экспериментатор Джейми Лиделл. После шоу певицы ему дали полчаса, чтобы представить свежий альбом "Compass". Казалось бы, что удивительного может показать белый парень из Кембриджшира после шоу, глубоко уходящего корнями в американскую традицию, в исполнении девушки, фактически провозглашенной спасительницей фанка? Британец показал прежде всего высочайший уровень битбокса — музицирования без помощи инструментов, на одних губах. Используя сэмплеры, он наслаивал друг на друга один за другим ритмические уровни, добавлял произведенные на свет одним лишь речевым аппаратом звучки и шумы и в итоге собрал полноценную музыкальную картину, еще и идеально сбалансированную по ритму. То есть там, где Жанель Монэ не гнушалась заранее прописанных треков, Джейми Лиделл сделал все исключительно сам, на глазах у зрителей. К тому же с ним была аккомпанирующая группа, выстроенная вокруг певца в необычной конфигурации — по кругу. Под господина Лиделла плясали не хуже, чем под заокеанское чудо.

БОРИС БАРАБАНОВ

Коммерсантъ