Андрей Макаревич: Я никогда не меняю своих мнений

Народный артист России Андрей МАКАРЕВИЧ, лидер группы «Машина времени», отмечающей в этом году 40-летие, дайвингист и горнолыжник, кулинар и продюсер, писатель и живописец, вспомнил вдруг о своей первой профессии архитектора-оформителя и занялся дизайном элитных апартаментов в Юрмале. С этого сюжета и начался наш разговор с Андреем. 

Господин оформитель 

– Вас действительно для этого заманили на Рижское взморье? 
– Вообще-то в моем дипломе записана профессия: архитектор-оформитель. И я старался ее не терять, несмотря на долгие годы занятия музыкой. В большей степени оформление двух-трех квартир будет скорее занятием для души. Все же деньги сегодня я не этим зарабатываю. И согласился с этой затеей, потому что достаточно давно знаю одного из руководителей проекта – Александра Гордона. А прилетел сюда на несколько часов, чтобы увидеть все своими глазами. Возьму потом блокнотик. Подумаю над идеями, сделаю эскиз. Конечно, собственноручно красить стены в Юрмале я не буду. И уезжаю так быстро, потому что у нас идет гастрольный тур – «Машине времени» 40 лет и очень насыщенная осень. Поэтому я надеюсь, что с юрмальским проектом меня не будут торопить. 


– В местной прессе прошла информация, что вы чуть ли не квартиру Ксении Собчак, якобы купившей во время «Новой волны» здесь жилье, оформлять будете… 
– Ничего об этом не знаю. Во-первых, она ко мне не обращалась, а во-вторых, мы с ней существуем в достаточно удаленных друг от друга пространствах. Я не вполне понимаю, чем занимается она, а ей, видимо, не очень интересно то, чем занимаюсь я. 

– А свое жилье вы, конечно, сами оформляете? 
– Над интерьером собственного жилья я всегда работал сам. Помогал и друзьям. Конечно, не с ведром белил и кистью, но какими-то идеями и предложениями. У меня нет определенного любимого стиля, все зависит от задачи. А вот новорусский стиль, чеканку там всякую с позолотой, я очень не люблю. 

– Вы ведь в МАРХИ (Московском архитектурном институте) учились, потом уходили, потом вновь возобновили учебу уже на вечернем отделении… 
– Я не уходил – меня уходили. За «несоответствие образу советского студента»… То, что представляла архитектура в годы советской власти, меня не привлекало. Контраст между замечательным преподаванием, которое было тогда в архитектурном институте (с великолепной библиотекой и журналами по архитектуре со всего мира), и реальной жизнью удручал. 
Семь лет проработал в институте «Гипротеатр», который строил театры, дворцы культуры, цирки. Я пришел туда, когда в Новгороде уже проектировался театр, и через семь лет оттуда ушел, а он еще проектировался. Такие темпы меня не устраивали. 
Поющий повар 

– Прежде оформлять жилье в России или за границу вас звали? 
– Нет, меня не звали, потому что память человеческая становится короче и короче. У нас сознание клиповое – мало кто помнит, что я вообще-то архитектор. Пока я вел программу «Смак», многие удивлялись: ну совсем с ума сошли – повар запел уже… 

– В той же Юрмале много известных россиян уже что-то себе прикупили. Вы в курсе? 
– Конечно, в курсе. Вот и несколько моих знакомых занимаются приобретением здесь каких-то домиков… 

– А вы? 
– Ну, это абсолютно бессмысленно. Я всегда себя останавливаю, потому что, даже если что-то очень нравится, я понимаю: ну, куплю этот дом и буду жить в нем четыре дня в году. Потрачу кучу денег. На эти деньги я смогу 50 лет приезжать в понравившееся место хоть по четыре раза в год, не обремененный никакими лишними мыслями… 

– Как изменились ваши взгляды на жизнь за четыре десятка лет работы в «Машине времени»? 
– Во-первых, я стал на 40 лет старше. Говорил я 40 лет назад и сегодня говорю то, что считаю нужным. Слава тебе Господи, никто в этом меня пока не ограничивает. Я не думаю, что мои какие-то ключевые представления о мире, о людях, добре и зле изменились. Это – самое главное. 
Было некоторое время назад у меня интервью с Познером по телевизору. А он очень любит раскопать какое-то интервью 10-летней давности. И вот тут у него не получилось, потому что он достает газету и говорит: «А вы тогда говорили вот то-то и то-то…» Я ему: «Я и сейчас так считаю». Беседа не пошла… В общем, у меня мнения не меняются, честно вам скажу. Я 40 лет назад писал то, о чем думаю. И сейчас пишу так же. 

«Евровидение и «Новая волна» неинтересны…» 

– Вы как-то сказали, что просто рассказываете свои истории под музыку. А как вам история победителя Евровидения в Москве – белорусского норвежца Саши Рыбака? 
– Я не смотрю Евровидение… 

– И прежде никогда не было мысли поучаствовать в этом конкурсе? 
– Да вы что, с ума сошли?! Что мы там будем делать?! 

– И на «Новую волну» в Юрмалу вас не звали? Тоже не ваш формат? 
– Мне это совершенно неинтересно. А звать – звали. Несколько раз… 

– Это все же говорит о чем-то. Знаете, что у Юрия Антонова этим летом в рамках «Новой волны» был творческий вечер? 
– Дай Бог здоровья ему! Мы сейчас проведем творческий вечер там, где мы захотим его провести. 

– Но и Алла Пугачева приезжает на этот фестиваль каждый год, считается его музой. Как вы относитесь к Алле Борисовне как к певице и человеку? 
– Я не понимаю вопросов: кто к кому как относится? Какое это имеет значение? Я отношусь с уважением ко всем коллегам. Поэтому это не позволяет мне разговаривать с третьими лицами о том, как я к кому отношусь. Если Алла Борисовна меня спросит, как я отношусь к ее последней песне, я ей скажу! 


«Хотелось быть, как «Битлы» 

– А как вы относитесь к собственной известности? Когда создавали школьный ансамбль «Кидс», мечталось о таком? 
– Какой-либо рок-н-ролл в Стране Советов представлялся настолько неосуществимым, что мы даже о чем-то особенном не мечтали. Просто хотелось нам играть такую музыку, мы ее и играли. Хотелось быть, как «Битлы» – и всё. 


«Пробки – большое зло…» 

– Вы как-то сказали, что интервью – необходимое зло. А с какими еще из «зол» вам приходится мириться? 
– Да господи, начиная с пробок московских! Я трачу каждый день в пробках, наверное, часа по три-четыре. Если сложить хотя бы за десять лет, получается страшный срок. Страшный! Но что с этим можно поделать? 

– Поэтому некоторые обзаводятся чуть ли не кабинетами на колесах? 
– Но все равно ты будешь стоять в пробке. Поэтому я вынужден ездить с водителем, а в это время сидеть за компьютером, разговаривать по телефону, отдавать распоряжения и что-то слушать. Но это все равно не решает проблему. Это трата времени жизни не на то, на что ты должен его тратить. Так что это очень большое зло. 
«СССР не вернуть…» 

– Тёркинское «Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль» вам не подходит: у вас и медаль «Защитнику свободной России» есть, и ордена – Почета и «За заслуги перед Отечеством» IV степени… Как вы относитесь к этим наградам и наградам вообще? 
– Да никак. Наградили – спасибо большое. В момент награждения тебе приятно, ты тешишь себя мыслью, что что-то сделал и твои труды оценили. Ну, а потом награды лежат в ящике стола, и лежат, пока ты не помрешь… 

– Госнаграды музыкантам – это чисто российское явление? 
– Почему? «Битлз» ведь наградили орденом Британской империи… 

– Ах да, еще и звания пэров присвоили… 
– Это во всем мире примерно так делается. 

– Вот у вас медаль за защиту Белого дома. А сейчас у людей и в России, и во многих других экс-советских республиках все усиливаются ностальгические настроения по бывшему СССР… 
– У разных людей разные настроения. Точной статистики ни у кого нет. Соцопросам я не верю – это конъюнктура политического толка. У меня таких настроений нет. Я знаю, что у огромного количества моих друзей и знакомых, которые меня окружают, их тоже нет. Вот это я знаю точно. Потому что я с ними в контакте. Остальное – это разговоры. 

– Но отчасти людей можно понять. Тогда было спокойнее – за старость, за своих близких даже при всем том идеологическом убожестве и маразме, который властвовал. Вы бы хотели возвращения хоть в какой-то форме федеративного государства? 
– Нельзя войти в одну реку дважды. Даже если будут искренне пытаться восстановить СССР – такого «совка» уже не получится. В мире прошло 20 лет. Это все несерьезно. 


О корпоративах и кино 

– Концерт в подмосковной Барвихе – это корпоратив? 
– Какой корпоратив?! Концертный зал большой – с кассами и билетами. Мы корпоративы почти не играем, мы работаем кассовые концерты. Думаю, что мы – одни из очень немногих артистов, которые в нашей стране так сегодня существуют. 

– Поете живьем? 
– Конечно. 

– Как у вас складываются отношения с кинематографом после сериала «Танцор», где вы выступили не только композитором и поэтом, но и генпродюсером? 
– Очень захотелось экранизировать книжку, попробовал на своей шкуре, что такое продюсер. Это такая прокладка между заказчиком и режиссером. Мучительный и очень неблагодарный труд. Я понял, что это совершенно не мое. Кино мы сделали, оно прошло, его даже повторяли. Но мне оно не нравится. Из той ситуации, в которой мы находились, я старался выжать все, что можно было выжать. Было абсолютное непонимание между режиссером и телеканалом. Наверное, опытные продюсеры такие вещи разруливают как дважды два. Но я понял, что мне ни к чему этому учиться. У меня масса других занятий, в которых я себя чувствую гораздо более уютно… 


«Женщины, не рулите мужьями!» 

– В интервью одному журналу вы сказали, что женщина никогда не бывает права. Не опасались, что женщины на вас обидятся? 
– Сейчас не вспомню, в каком контексте это было сказано. Тут важно, что за чем следовало… 

– В отношениях с женщинами вы придерживаетесь патриархальных взглядов? Кирхе-кюхе-киндер (церковь-кухня-дитя – с нем.)? Не кажется ли вам, что многие проблемы в мире связаны именно с разрушением роли женщины в семье? 
– Я не люблю, когда сильная жена начинает рулить слабым мужем. А если еще этот муж известный и талантливый, это принимает крайне уродливые формы, и встречается такое, к сожалению, не только в нашей стране, но и во всем мире. Это я не приемлю совершенно. Каждый должен заниматься своим делом. 

– Кризис в отношениях, кризис в экономике... Вы сами какой кризис ощущаете больше? Люди заслужили эти потрясения из-за своей жадности? 
– Не судите, да не судимы будете. Никакого кризиса я не чувствую. Разговоры про кризис меня достали. В этом году, например, у нас гастролей больше, чем в прошлом. Поэтому про кризис ничего не могу сказать. Занимайтесь своим делом и поменьше трындите на тему всяких ужасов. Я вам могу сказать, что, по моему глубокому убеждению, две трети этих ужасов случаются потому, что пресса нам о них долдонит с утра до ночи. И рано или поздно они происходят. 


Андрей Макаревич о смысле жизни 

«Современный человек вообще не готов к смерти – иначе ему пришлось бы признать, что все, чем он занимался в этой жизни вплоть до внезапного прощания с ней – ел манную кашу в детском саду, учился, прогуливал уроки, выпивал, ходил на работу, женился, изменял жене, разводился и женился снова, болел, делал подарки друзьям, смотрел футбол, ездил на рыбалку, чинил машину, читал книги, мечтал о хорошем, – все это и было смыслом его жизни...» 
В этой цитате Андрея Вадимовича, гуляющей в Интернете, пожалуй, недостает самого главного, на мой взгляд (автора интервью. – Ред.), «занятия» в жизни человека – рождения (или усыновления), а потом воспитания детей. Тогда со смыслом жизни вопросов не возникает…

Карен Маркарян

Собеседник
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе