Недда Аязян «Надоело видеть серость вокруг!»


В гостях у заслуженной артистки России, известной пианистки  Недды Аязян «Родной город» побывал накануне ее дня рождения.

Когда-то на концерты пианистки Недды Аязян было сложно купить билет. Сейчас ее игру можно услышать лишь в записи. Недда Израйлевна больше не играет. Она начала писать мемуары. Но музыка по-прежнему занимает самое важное место в ее жизни. Это понимаешь сразу, как только входишь в гостиную небольшой двухкомнатной квартирки на улице Советской.
Здесь очень много цветов. На стене – фотографии родителей и картины художницы Лидии Тепловой, любимой подруги, недавно ушедшей из жизни. А половину комнаты занимает рояль. Именно с него мы и начали разговор.


Играть начала в 3 года
– Расскажите, как в вашей жизни появился этот рояль?
 – Когда я уже окончила Центральную музыкальную школу и поступила в консерваторию, родители подарили мне этот рояль «Блютнер». С тех пор я с ним не расстаюсь.
– А  как началась ваша жизнь в музыке?
– Я родилась в семье музыкантов. Мама была солисткой Ереванской филармонии, а папа – скрипачом. Начала играть очень рано. Года в три. Я, даже не зная нот,  импровизировала на рояле. Мама записывала мои детские опусы и сшивала в тетрадку.
Одно произведение ее особенно поразило. Это была моя первая миниатюра для фортепьяно. Она удивила родителей недетским названием «Тревога».
 –  Что навеяло тревогу трехлетнему ребенку?
 – Не знаю. То ли отголоски войны, это был 43-й год, то ли что-то еще… А когда мне было шесть, родители решили переехать из Еревана в Ленинград, чтобы дать мне хорошее образование. Рояль пришлось продать. Тогда появилась еще одна грустная пьеса «Прощай, мой рояль». Сколько слез было пролито! Но тогда я и получила свой первый презент от слушателя.



Первый концерт
– Это случилось на концерте?
 – Скорее, на домашнем вечере. На него были приглашены родственники. Не помню, что я играла, но аплодисменты были бурные. А мой дядя Эдгар подарил мне абсолютно белый воздушный шарик. С тех пор прошло много лет. Сыграны сотни концертов. Мне всегда дарили очень много цветов.  Но этот подарок я запомнила на всю жизнь.
 – Родители вас любили?
– Отец всегда был моим лучшим другом. Именно он настоял, чтобы мне купили первую собаку. Чтобы я хоть как-то бывала на воздухе. Ведь заниматься приходилось с утра до вечера. С тех пор в моем доме всегда живут эти милые существа. Иногда мне кажется, что они лучше людей. Преданнее. Честнее. Благодарнее.
– Вам прочил большое будущее известнейший пианист Генрих Нейгауз. Почему это пророчество не сбылось?
 – А почему не сбылось? Я считаю, что 40 с лишним лет, отданные филармонической сцене такого города, как наш Ярославль, были очень плодотворными. А больше сотни молодых музыкантов, воспитанных мной в музыкальном училище Собинова и работающих  по всей стране?
Что касается «сбылось – не сбылось»… Дважды я проходила отборочные туры на очень серьезные конкурсы. И дважды приходилось от них отказываться по болезни.
Но многое можно сделать благодаря силе воли. Однажды, уже в конце 80-х, перед ответственным концертом  я упала и порезала осколками стекла руку. Сложнейшее произведение с оркестром играла с забинтованной рукой. Оркестранты были в восхищении, а зрители ничего не заметили.
Была возможность концертировать за границей. Французский дирижер Жан-Поль Пенен, с которым мы играли вместе в России, приглашал меня переехать во Францию. Но тогда мне показалось, что это непатриотично. Сейчас я понимаю, что сделала ошибку. Вероятно, там бы я сумела больше реализовать свои возможности. И по крайней мере не думала бы, как прожить на пенсию в четыре с половиной тысячи рублей. Если бы не помощь и поддержка сына,  как бы я могла существовать?

Полюбила   Ярославль
– Почему после окончания консерватории вы переехали в наш город?
 – Это было распределение. Мне город сразу очень понравился. Я его полюбила и служила ему в меру своих сил.
К сожалению, с приходом Мурата Аннамамедова в филармонию, я оказалась не нужна. Хотя считаю, что могла бы быть полезной культурной жизни нашего города.
Сейчас же просто страшит всеобщая тенденция к пропаганде серости. К сожалению, очень мало глубоких, серьезных, профессиональных мастеров как на классической сцене, так и в эстрадном искусстве. И это страшно. Особенно страшно за подрастающее поколение. Ведь они учатся на примерах пошлых, низкопробных певцов и певичек, заполонивших телевидение и радио.
Я с надеждой жду того момента,  когда те,  кто отвечает за духовное воспитание нашего общества, поймут, что нужно кардинально изменить политику, объявить войну халтуре, дурному вкусу и непрофессионализму.
Родной город


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе