ЛЕОНИД Карев на Международном фестивале органной музыки имени Ройзмана, вот уже в седьмой раз проходящем в Ярославле, - один из самых дорогих гостей. Коренной москвич, он попал во Францию 20 лет назад по обмену после окончания консерватории. И остался там навсегда. Сейчас он титулярный органист церкви Успения Божией Матери в Париже и в свои 40 лет профессор консерватории в Йерре. Не раз выигрывал престижнейшие музыкальные конкурсы имени Марселя Дюпре, Гвидо Дореццо.
Прадед Леонида служил концертмейстером в Большом театре. Здесь же пела прабабушка. А родители-медики были заядлыми меломанами. В квартире не смолкали звуки запрещенного тогда джаза. В 6 лет он легко поступил в музыкальную школу имени Гнесиных. Сначала было фортепиано, лет в 18 появился орган. Леонид не только музыкант, но и одаренный композитор. В его репертуаре больше сорока собственных сочинений. Из последнего - увертюра к опере «Каприччио» Рихарда Штрауса в переложении для органа, написанная специально для фестиваля. Большинство произведений он посвятил своей возлюбленной, жене Розенне, она бретонка, и шестилетнему сынишке Антуану. По-русски малыш, к сожалению, не знает ни слова, но с легкостью подбирает песенки на фортепиано. Свободное время Леонид посвящает своему хобби. А оно у него, мягко скажем, не совсем обычное. Он изучает историю и правила русского языка. Штудирует труды Ованесова, Садовникова.
- Речь идет о старой московской норме произношения. К примеру, «дожжик» вместо «дождик», первенец с мягким «е». Послушайте, к примеру, записи великого Лемешева. У него каждое слово выговаривается отчетливо, не пропадает. Современные певцы, исполняющие романсы XIX века, к сожалению, этих правил не соблюдают, - объясняет Леонид.
Золотое кольцо