«Искренность без таланта — просто пьяное правдорубление»
21 июня 2023 ● "Известия"
Продюсер Андрей Клюкин — о том, куда пропадают музыкальные фестивали, где юные таланты берут вдохновение и зачем петь о любви.
Фото: Виктория Доманская
На первый план российской сцены всё увереннее выходят молодые артисты: современная музыка звучит в новых сериалах и покоряет отечественный TikTok. Вчерашние школьники Маяк, Алена Швец и Green Apelsin собирают благодарные толпы всех возрастов. Во время «Дикой мяты — 2023» «Известия» поговорили с продюсером, основателем компании-производителя фестивалей J Group Андреем Клюкиным и узнали, что публика хочет слушать сегодня и почему будущее российской музыки — в руках трудолюбивого «молодняка».
«Шоу-бизнес как развлечение будет уходить»
— В этом году «Дикая мята», кажется, единственный рок-фестиваль, который состоялся: «Нашествие» и Park Live снова перенесены на неопределенный срок, как и в 2022-м. Получается, вы сорвали монополистический джекпот?
— Как только отменяется какой-то фестиваль, все остальные ивенты тоже пропадают. Это связано с тем, что люди думают: «А, вот этот отменили, ну всё, значит, и этот отменят». Соответственно, возвращают билеты или не покупают их. В общем, это очень плохо, когда фестивали отменяются. Поэтому мой ответ: нет, конечно, нет!
— Но почему музыкальные фестивали отменяются? Кажется, у нас есть кого показать и послушать.
— Причины самые разные. Иногда, например, фестиваль понимает, что он экономически не состоялся, и официальная причина отмены — только предлог. Но вне зависимости от того, каковы были причины для отмены, это так или иначе плохо и для индустрии, и для артистов, и для зрителей.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
— Каким вы видите будущее российской музыкальной индустрии? Какие жанры вырвутся вперед?
— Это очень хороший и очень правильный вопрос. Но это будут не жанры. Это будет про отношение к тому, что мы делаем. Шоу-бизнес как развлечение, скорее всего, будет уходить. На данный момент чистое, неприкрытое, фантастическое и беззаботное счастье, радость в гипертрофированной поп-музыке просто не соответствуют настроениям и времени. Оно не может биться с тем, что сейчас чувствуют люди.
— С какими вызовами сегодня сталкивается российская музыкальная индустрия и как их решить?
— Знаете, какая история: музыкальная индустрия и в России и не в России реагирует на острые ситуации. Чем натянутее нерв, тем звонче талантливая душа откликается. А что такое вызов? Приведу свой любимый пример. Мне 51 год, и при мне четыре раза поясные сумки приходили в моду и уходили из нее. Вызовы — они чередуются и всегда были: при Брежневе, Хрущеве, Черненко. Мы каждый раз живем в каких-то обстоятельствах, и нет времени, в котором ты спокоен.
«Работаем как Мекка для тех, кто влюблен в российскую музыку»
— Во сколько в этом году обошлось проведение фестиваля? В среднем он стоил, кажется, около 100 млн рублей — а в новых условиях, когда всё дорожает?
— На «Дикую мяту — 2023» мы потратили 88 млн рублей. В 2021 году было 96 млн рублей, но тогда фестиваль отменили. Когда это случилось, мы уже потратили те деньги, а 96 млн рублей — это очень большие долги. Сейчас мы не можем позволять себе много тратить. Поэтому в этом году мы провели фестиваль дешевле, но не в ущерб качеству. Чуть меньше стала команда, еще больше стали работать.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
— Я слышала, что фестиваль перешел на стационар: меньше арендных и временных объектов, больше постоянных.
— Да, сейчас у нас стало больше стационарных решений в инфраструктуре фестиваля. Вообще «Дикая мята» уже больше чем просто open-air. Она становится местом силы для меломанов и музыкантов. Таким, как Переделкино для поэтов и писателей или Поленово — для художников. Мы создаем пространство, которое теперь работает круглый год, 365 дней в году. У нас здесь есть концертный клуб, места для проживания, строятся домики. Причем домики все именные и красивые: есть домики Алены Швец, Cheese People, TheHatters, например. Еще у нас на территории действуют бассейн, ресторан и студия звукозаписи. Если музыкант приезжает, мы предоставляем им эту студию бесплатно. Зимой всё это тоже работает, в этот раз было два концерта. Работаем как Мекка для всех, кто влюблен в российскую музыку.
— Как реагируют посетители фестиваля на ваш выбор артистов?
— Как я уже сказал, они все любимые, просто очень разные. И я порой читаю комментарии: «Ой, Polnalyubvi — это так грустно, а я люблю бодрое». Но она настолько талантлива! Она поет ангельским голосом. Или, скажем, «Чемодан Гризли» — совершенно другой жанр. Кому-то откликается, кому-то нет. Но я могу однозначно сказать, что все артисты нашего лайн-апа, что Манго Буст, что Васса Железнова, невероятно талантливы. И их, возможно, ждет большое будущее.
— Почему «возможно»? Если у них уже есть талант и любящая публика, половина дела сделана, разве нет?
— Потому что успех зависит от огромного количества факторов, не от нас. От трудолюбия, от стечения обстоятельств, звезд, фортуны. Но в каждом артисте, который появился на «Дикой мяте», есть искра Божья — это точно. Музыкант, как и любая другая профессия, если человек относится к ней серьезно, это очень сложная работа, тяжелая. Куча вызовов во всем. Поиск правильных слов, нужных аккордов, стиль выхода на сцену. Если человек решил посвятить свою жизнь какой-то профессии, то это путь самурая.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
«Человек сейчас должен быть настоящим и жить настоящим»
— В эти три дня на «Дикой мяте» было очень много интересных молодых исполнителей. Сколько из них приехали не из Москвы?
— Ох, это, наверное, вопрос больше к нашим логистам. Но могу сказать, что география самая широкая! От Владивостока, откуда приехала группа hehehe, и до Калининграда. Все регионы здесь.
— У вас есть любимчики?
— Я каждый день «отсматриваю» около 70 групп. Вообще каждый — и до фестиваля, и после фестиваля, круглый год. И всё лучшее из современной российской сцены, что я нахожу в течение года, представлено здесь. Они все — любимые артисты, иначе бы не было смысла их приглашать.
— Как вы считаете, о чем сегодня нужно петь? Что люди хотят слышать?
— О любви. Сейчас то самое время, когда люди должны встречаться, смотреть друг другу в глаза, чувствовать друг друга. Не самоизолироваться. В мире должна быть любовь, и как можно больше. Сейчас время искренности, нормальных переживаний. Неважно, экивоками или простыми словами смыслы будут донесены до людей, но важно другое: человек сейчас должен быть настоящим и жить настоящим. И талант! Искренность без таланта — это просто пьяное правдорубление. Это если мы говорим о независимой музыке.
— А если не о независимой, что с ней?
— Конечно, есть другие истории, социальные лифты в музыке, может, связанные с событиями. Это другой путь, но он тоже всегда был. И это направление музыки тоже нужное и важное как элемент индустрии.
На первый план российской сцены всё увереннее выходят молодые артисты: современная музыка звучит в новых сериалах и покоряет отечественный TikTok. Вчерашние школьники Маяк, Алена Швец и Green Apelsin собирают благодарные толпы всех возрастов. Во время «Дикой мяты — 2023» «Известия» поговорили с продюсером, основателем компании-производителя фестивалей J Group Андреем Клюкиным и узнали, что публика хочет слушать сегодня и почему будущее российской музыки — в руках трудолюбивого «молодняка».
«Шоу-бизнес как развлечение будет уходить»
— В этом году «Дикая мята», кажется, единственный рок-фестиваль, который состоялся: «Нашествие» и Park Live снова перенесены на неопределенный срок, как и в 2022-м. Получается, вы сорвали монополистический джекпот?
— Как только отменяется какой-то фестиваль, все остальные ивенты тоже пропадают. Это связано с тем, что люди думают: «А, вот этот отменили, ну всё, значит, и этот отменят». Соответственно, возвращают билеты или не покупают их. В общем, это очень плохо, когда фестивали отменяются. Поэтому мой ответ: нет, конечно, нет!
— Но почему музыкальные фестивали отменяются? Кажется, у нас есть кого показать и послушать.
— Причины самые разные. Иногда, например, фестиваль понимает, что он экономически не состоялся, и официальная причина отмены — только предлог. Но вне зависимости от того, каковы были причины для отмены, это так или иначе плохо и для индустрии, и для артистов, и для зрителей.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
— Каким вы видите будущее российской музыкальной индустрии? Какие жанры вырвутся вперед?
— Это очень хороший и очень правильный вопрос. Но это будут не жанры. Это будет про отношение к тому, что мы делаем. Шоу-бизнес как развлечение, скорее всего, будет уходить. На данный момент чистое, неприкрытое, фантастическое и беззаботное счастье, радость в гипертрофированной поп-музыке просто не соответствуют настроениям и времени. Оно не может биться с тем, что сейчас чувствуют люди.
— С какими вызовами сегодня сталкивается российская музыкальная индустрия и как их решить?
— Знаете, какая история: музыкальная индустрия и в России и не в России реагирует на острые ситуации. Чем натянутее нерв, тем звонче талантливая душа откликается. А что такое вызов? Приведу свой любимый пример. Мне 51 год, и при мне четыре раза поясные сумки приходили в моду и уходили из нее. Вызовы — они чередуются и всегда были: при Брежневе, Хрущеве, Черненко. Мы каждый раз живем в каких-то обстоятельствах, и нет времени, в котором ты спокоен.
«Работаем как Мекка для тех, кто влюблен в российскую музыку»
— Во сколько в этом году обошлось проведение фестиваля? В среднем он стоил, кажется, около 100 млн рублей — а в новых условиях, когда всё дорожает?
— На «Дикую мяту — 2023» мы потратили 88 млн рублей. В 2021 году было 96 млн рублей, но тогда фестиваль отменили. Когда это случилось, мы уже потратили те деньги, а 96 млн рублей — это очень большие долги. Сейчас мы не можем позволять себе много тратить. Поэтому в этом году мы провели фестиваль дешевле, но не в ущерб качеству. Чуть меньше стала команда, еще больше стали работать.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
— Я слышала, что фестиваль перешел на стационар: меньше арендных и временных объектов, больше постоянных.
— Да, сейчас у нас стало больше стационарных решений в инфраструктуре фестиваля. Вообще «Дикая мята» уже больше чем просто open-air. Она становится местом силы для меломанов и музыкантов. Таким, как Переделкино для поэтов и писателей или Поленово — для художников. Мы создаем пространство, которое теперь работает круглый год, 365 дней в году. У нас здесь есть концертный клуб, места для проживания, строятся домики. Причем домики все именные и красивые: есть домики Алены Швец, Cheese People, TheHatters, например. Еще у нас на территории действуют бассейн, ресторан и студия звукозаписи. Если музыкант приезжает, мы предоставляем им эту студию бесплатно. Зимой всё это тоже работает, в этот раз было два концерта. Работаем как Мекка для всех, кто влюблен в российскую музыку.
— Как реагируют посетители фестиваля на ваш выбор артистов?
— Как я уже сказал, они все любимые, просто очень разные. И я порой читаю комментарии: «Ой, Polnalyubvi — это так грустно, а я люблю бодрое». Но она настолько талантлива! Она поет ангельским голосом. Или, скажем, «Чемодан Гризли» — совершенно другой жанр. Кому-то откликается, кому-то нет. Но я могу однозначно сказать, что все артисты нашего лайн-апа, что Манго Буст, что Васса Железнова, невероятно талантливы. И их, возможно, ждет большое будущее.
— Почему «возможно»? Если у них уже есть талант и любящая публика, половина дела сделана, разве нет?
— Потому что успех зависит от огромного количества факторов, не от нас. От трудолюбия, от стечения обстоятельств, звезд, фортуны. Но в каждом артисте, который появился на «Дикой мяте», есть искра Божья — это точно. Музыкант, как и любая другая профессия, если человек относится к ней серьезно, это очень сложная работа, тяжелая. Куча вызовов во всем. Поиск правильных слов, нужных аккордов, стиль выхода на сцену. Если человек решил посвятить свою жизнь какой-то профессии, то это путь самурая.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Андрей Эрштрем
«Человек сейчас должен быть настоящим и жить настоящим»
— В эти три дня на «Дикой мяте» было очень много интересных молодых исполнителей. Сколько из них приехали не из Москвы?
— Ох, это, наверное, вопрос больше к нашим логистам. Но могу сказать, что география самая широкая! От Владивостока, откуда приехала группа hehehe, и до Калининграда. Все регионы здесь.
— У вас есть любимчики?
— Я каждый день «отсматриваю» около 70 групп. Вообще каждый — и до фестиваля, и после фестиваля, круглый год. И всё лучшее из современной российской сцены, что я нахожу в течение года, представлено здесь. Они все — любимые артисты, иначе бы не было смысла их приглашать.
— Как вы считаете, о чем сегодня нужно петь? Что люди хотят слышать?
— О любви. Сейчас то самое время, когда люди должны встречаться, смотреть друг другу в глаза, чувствовать друг друга. Не самоизолироваться. В мире должна быть любовь, и как можно больше. Сейчас время искренности, нормальных переживаний. Неважно, экивоками или простыми словами смыслы будут донесены до людей, но важно другое: человек сейчас должен быть настоящим и жить настоящим. И талант! Искренность без таланта — это просто пьяное правдорубление. Это если мы говорим о независимой музыке.
— А если не о независимой, что с ней?
— Конечно, есть другие истории, социальные лифты в музыке, может, связанные с событиями. Это другой путь, но он тоже всегда был. И это направление музыки тоже нужное и важное как элемент индустрии.