В новогодние каникулы прокатчики стараются угодить зрителю. Единственный праздник, значимый для всех россиян, должен кровь из носу заполнить пустеющие кинотеатры. На какие фильмы делается ставка?
Новый год наступает согласно циклическому пониманию времени и ненадолго погружает нас в состояние блаженного предопределения. Мы знаем, что будем пить и есть, как будем себя вести, что будем дарить и говорить, получать и выслушивать. Нервничать приходится лишь по мелочам, начиная с убийственной толкотни в магазинах и кончая сломавшейся проволокой на пробке шампанского. Но это именно мелочи на фоне таинства ежегодного повторения — иллюзии вечной жизни.
Мы даже знаем, что будем смотреть. Можно, конечно, избегать "Иронии судьбы, или С легким паром", хитроумно переключая каналы, но оно того не стоит. Телевизор бубнит себе старую песню о главном, такова его роль в домашнем ритуале. Даже речь главы государства — это фон для последних приготовлений. Тем более что за исключением "лихих" девяностых этот жанр всегда оставался неизменным. Являясь к гражданам домой, официальное лицо тоже участвует в магии новогоднего повтора.
Оклемавшись после праздничного ритуала, человек расправляет свое историческое лицо. Он жаждет новых ощущений. Кино — развлечение доступное, так что вероятность культпохода в длинные выходные велика как никогда. Придется делать выбор. Можно убедиться, что в двух американских боевиках ("Протокол Фантом" и просто "Фантом") разрушают Москву — это выглядит, по крайней мере, смело в нынешней политической ситуации. Только непонятно, зачем российские прокатчики дали картинам почти одинаковые названия. Вероятно, чтобы зритель пошел на одно, а попал на другое. Потом же все равно разберется и еще сходит — снова деньги. Можно посмотреть продолжение "Шерлока Холмса" Гая Ричи, а можно — трехмерного "Хранителя времени" Мартина Скорсезе, похожего, как пелось в известной песне, на всех овчарок сразу. Режиссеры, бывшие когда-то авторами, теперь играют по правилам. Можно сходить на приквел "Смешариков" или на третью часть "Элвина и бурундуков", главное — не перепутать что где.
Российский производитель тоже постарался оправдать ожидания. Одновременно с началом предновогодних распродаж в торговых центрах стартовала вторая часть проекта "Елки". До нового года ее успеет посмотреть немало людей, которым еще не надоели стреляные остряки из телепрограммы "Прожекторперисхилтон". В новом фильме все осталось по-старому, лишь крепнет нерушимая дружба с прошлым. Это уже не ностальгия по СССР, а попытка вернуться туда, используя новогоднее чудо. Много "старых добрых" актеров, таксист из предыдущей части превратился в кремлевского курсанта, имеется карикатурный иностранец, которому шиш с маслом, а не наша девушка-красавица, Ту-154 совершает вынужденную посадку в тайге благодаря героизму ветеранов, зеленый горошек для салата оливье лучше сыра камамбер, старая песня Пугачевой лучше новой не пойми кого. Даже слоган фильма "Идем на сближение" вызывает стойкие военно-космические ассоциации. Да, чуть меньше скрытой рекламы — в первом фильме явно переборщили. Да, чуть больше гражданского звучания — имеется критика правоохранительных органов. А может, кажется? Не имеет значения. Все равно эта глянцевая картинка лежит вне времени и даже пространства, сколько бы регионов ни охватывали возможности мобильных операторов, продемонстрированные создателями. Нет сомнений, что Тимур Бекмамбетов еще долго может поставлять на внутренний рынок вариации своего продолжения "Иронии судьбы". Которые все меньше похожи на кино и все больше — на новогоднее шоу со сменным конферансом.
Команда "Квартета И" тоже не отстает в производстве продолжений. В названии нового фильма чувствуется творческое решение: "О чем еще говорят мужчины". Задел на будущее есть. Например, "О чем потом говорят мужчины", "О чем всегда говорят мужчины", "О чем никогда не говорят мужчины" и т.д. Впрочем, здесь повтор оправдан самим жанром — экранной версией stand-up comedy, где фактически нет персонажа, а есть комик со своим сценическим характером. В связи с тем, что действие происходит 31 декабря, появляются новые обстоятельства, в том числе вполне криминального свойства, что связано уже с ностальгией по "братской" романтике 1990-х. "Квартет И" чутко воспроизводит актуальные детали и не удовлетворяется прямолинейным позитивом, в отличие от производителя "Елок". Это продукт для жителя мегаполиса с образованием, утомительной, но хорошей работой, знающего жизнь и ценящего острое слово. Фильм выходит в самый канун праздника, и его целевая аудитория доберется до кинозала, скорее всего, уже в январе: люди, которые понимают и принимают юмор "Квартета И", до последнего крутятся на работе, а после еще заезжают за подарками.
Тогда же, в промежутке между Новым годом и Рождеством, выйдет картина Веры Сторожевой "Мой парень — ангел". Милая история со счастливым концом о том, какие превратности придется пережить ангелу, очутившемуся в России накануне нового года, могла бы заслуживать всяческого одобрения, если бы не одно серьезное "но". Это, по сути, российский ремейк "Неба над Берлином" Вима Вендерса, где глубина оригинала подменяется дешевой сентиментальностью, а тонкая ирония — предсказуемыми гэгами. Как режиссер Сторожева проделывает поучительный путь. Ее полнометражный дебют также был ремейком. В 2002 году вышла картина "Небо. Самолет. Девушка" по мотивам пьесы Эдварда Радзинского "104 страницы про любовь" и фильма Георгия Натансона "Еще раз про любовь" (1968). Героиню Татьяны Дорониной, ставшей благодаря этому фильму настоящим секс-символом целомудренного советского кино, у Сторожевой сыграла Рената Литвинова, а весь фильм представлял собой несложную, но изысканную цитату. Дальше было "Путешествие с домашними животными", получившее в 2007 году Гран-при Московского кинофестиваля при наличии в конкурсе куда более сильных претендентов. В прошлом году почти незамеченной осталась "Компенсация" — детектив, растворившийся в бытовой суете. И вот — очередное свидетельство в пользу компромисса с придуманным зрителем, который только наслаждается и ни на что не напрягается.
Новый год — конечно, не 1 мая и не годовщина французской революции, чтобы наводить идеологию. Семейные ценности, оливье и телевизор — дело святое. Но даже бесконечные голливудские франшизы, снятые по готовым лекалам и не претендующие на интеллектуальность, неизменно отзываются на актуальные события и несут какую-то миссию. Помнится, как раз в ее отсутствии обвиняла американское кино советская критика. Кажется, нынешняя российская продукция подсознательно следует этим штампам и топчется на месте, опасаясь цензуры неведомого формата, который теперь еще и взят под чуткий государственный контроль. Кино становится все больше похоже на телевизор, где прочно обосновалась "золотая классика" и где даже сквозь новогоднюю мишуру видно, что ничего не происходит. Полная предсказуемость развлечений тесно связана с предсказуемостью политического климата.
Всех с наступающим!
Чтобы хоть что-нибудь, в конце концов, наступило!
Ян Левченко
Коммерсантъ