«Я вырос в стране, где «Оскар» не имел никакого значения»

«Реставрация «Ивана Грозного» Эйзенштейна — около $50 тыс.»

— Вы не скучаете по советскому «Мосфильму» с его творческими объединениями, с худруками, со штатными режиссерами?

— Нет, не скучаю. Думаю, что достаточно бессмысленно скучать по прошедшему времени. Вспоминаю его с большим уважением. Это одно из самых ярких воспоминаний в моей жизни, конечно. «Мосфильм» того времени вообще вершина. Кстати, как и советское кино.

— Что из утраченного советского периода надо внедрить обратно в кинопроизводство?

— Это не вопрос кинопроизводства, а идеологии, духовной составляющей. Просто так это не внедришь. С точки зрения технологии «Мосфильм» — производственное предприятие. Не уступает ни одной мировой студии.

В советский период, конечно, нам много чего не хватало, мы уступали именно в технической части кино, которая была необходима. Но те художественные идеи, та реально очень творческая атмосфера, необыкновенные мастера, которые здесь работали, — это высота. Если перечислить, кто был на «Мосфильме», когда я пришел, это золотой фонд нашего кинематографа: Данелия, Гайдай, Рязанов, Тарковский, Шепитько, Климов, Бондарчук, Шукшин, Райзман, Алов и Наумов, Лотяну. И это не все. Невероятное количество очень ярких личностей здесь было, которые генерировали художественные идеи. Но это приказами и указами не вернешь.

— А что не так сейчас с идеей?

— Я не говорю, хуже или лучше, но тогда она была другая. Всегда общественно-политическая идеология влияет на культуру. У нас сейчас капиталистическое общество, а там было социалистическое.

— Вы тратите усилия, деньги на реставрацию советского кинофонда…

— И мы тратим исключительно те деньги, которые сами зарабатываем. Они не государственные. «Мосфильм» полностью находится на самофинансировании. Уже 30 лет государство ни копейки на «Мосфильм» не дает.

Киностудия — прибыльное предприятие, которое платит налоги, платит за землю, имеет прибыль и из нее, согласно своему уставу и законодательству Российской Федерации, тратит деньги на развитие, на технологии, на зарплаты, на всё, что мы делаем. И на реставрацию, на восстановление картин в том числе.

— Много ли фильмов надо еще отреставрировать?

— Конечно, много. За 100-летнюю историю на «Мосфильме» создано 2,5 тыс. фильмов. А отреставрировано 250 картин. Это сложный процесс. Все думают, что реставрация — это сканирование. Но если у тебя есть аппарат, это несложно. Перевести в цифру можно за два часа. А вот реставрация — это другое. Есть специальное оборудование, компьютер, программы. Мастера вычищают каждый кадр. Реставрация даже простой картины — это процесс на полтора-два месяца минимум.

— А по деньгам сколько это?

— Вам всё про деньги! Советский человек так бы не спросил. Советский человек спросил бы: «Как вам это удается? С какими проблемами вы встречаетесь?» Я вам скажу про деньги. Порой это бывает очень дорого. Например, «Ивана Грозного» Эйзенштейна мы делали восемь месяцев. Потому что картина старая, очень изношенный негатив. И стоило около $50 тыс.

Кадр из фильма «Иван Грозный»

«17% зрителей YouTube-канала «Мосфильма» — на Украине»

— Прежде отреставрированные картины всегда вывозили на иностранные кинофестивали. Эта практика прервалась или вы еще можете куда-то вывезти наше кино?

— А вы как думаете?

— Думаю, что сейчас «Мосфильм» смотрит на Восток.

— Ну понятно, что с иностранными фестивалями сейчас большая проблема. Поэтому мы, конечно, нигде не участвуем. А в свое время с реставрацией мы много участвовали. Все крупные фестивали имеют официальную программу отреставрированного кино. В Каннах она называется «Киноклассика». Среди них свой конкурс. И мы участвовали несколько раз.

В Венеции, кстати, главный приз получили за фильм «Иди и смотри» Элема Климова (в 2017 году стал победителем в секции Venezia Classici. — «Известия»). Сейчас, в связи с нынешней ситуацией, уже не участвуем. Но это не имеет значения. В конце концов, реставрацию мы не для фестивалей делаем, а для нашего зрителя. Это культурное наследие. Эти картины надо сохранять. Мы их реставрируем и выкладываем на YouTube-канале «Мосфильма», где публика, в том числе и зарубежная, активно их смотрит. Еще их на телевидении показывают, и даже в прокате они ограниченно выходят. А фестивали — сегодня их нет, а завтра будут

— Большая часть из представленных на YouTube-канале «Мосфильма» фильмов — советские. При этом немалая часть зрителей приходит с Украины. Как так получилось?

— В среднем на нашем канале YouTube от 50 до 70 млн просмотров в месяц. 17% из них — зрители на Украине. Киев — второй город по просмотрам картин «Мосфильма» на YouTube после Москвы.

Хорошие вещи пишут. Оставляют свои оценки фильмам. То, что это зрители с Украины, видно по шрифту. Они перешли на свой алфавит.

Кадр из фильма «Андрей Рублев» Андрея Тарковского

— В этом году на Берлинале будут показывать картину Тарковского «Жертвоприношение». «Мосфильм» к этому имеет какое-то отношение?

— «Жертвоприношение» — не наш фильм. Он был сделан в Швеции, у нас нет прав.

— А вообще, когда потомки Тарковского хотят показать картину, а картина принадлежит «Мосфильму», они с вами связываются?

— Да, до сих пор. Если кто-то хочет показывать картины, принадлежащие «Мосфильму», они связываются и оплачивают использование.

Сейчас количество запросов упало по сравнению с тем, что было до начала специальной военной операции, до санкций. Но, в принципе, просят и даже покупают. Вот мою картину «Хитровка. Знак четырех» недавно американцы купили. Еще и бразильцы в марте выпустят в прокат.

«Нельзя сказать, что санкции сильно ударили по «Мосфильму»

— Как в условиях санкций развивается «Мосфильм»?

— Ну, пока в общем-то нельзя сказать, что санкции сильно ударили по «Мосфильму». Не так давно мы закончили всю модернизацию киностудии. У нас очень современная во всех сегментах аппаратура. Оборудование же не меняется в кино каждый день. Если ты камеру приобрел, она работает как минимум лет десять, а звуковое оборудование еще дольше.

Были кое-какие проблемы с программами, но как-то решали. Программы — это самое сложное. Так что пока не могу сказать, что мы как-то чувствуем эти санкции. Более того, поставки идут.

— Откуда?

— Ну прям вот всё вам расскажи (улыбается). Идут и идут. Мы закупаем, платим, привозят.

— А с лицензиями как у вас обстоят дела?

— Ну прям вот я не знаю! Вы, может, на ЦРУ работаете? Я не пойму (смеется).

Карен Шахназаров

— Нет, на «Известия».

— То про деньги, то про лицензии вам интересно.

— Ну не хотите про деньги, расскажите, ходите ли вы обедать в столовую «Мосфильма»?

— Нет, я не обедаю.

— Худеете?

— Просто не обедаю, я привык так. Поэтому в столовую не хожу. Но, в принципе, могу сходить. Столовая у нас неплохая. Кстати, это же арендаторы. Это не то что «Мосфильм» сам готовит. Арендаторы проходят у нас через «Росимущество». То есть это даже не мы выбираем. Есть определенные правила. Компания, выигравшая тендер, кормит «Мосфильм». Говорят, неплохо.

— Вы реализовали мечту многих поколений мосфильмовцев, построили Центр кино «Мосфильм». Какие у вас виды на эту площадку?

— Это многозальный кинотеатр. Он уже работает. Вы можете купить билет и сходить. А если у вас есть машина, там паркинг. Отличный кинотеатр. Без дураков. Лучший в стране по качеству, по тому, как он сделан. В одном из залов к 100-летию киностудии запустили программу, где показываем старые фильмы. Спецпоказы пользуются популярностью. Мы договорились с нашими партнерами, чтобы на них были недорогие билеты. Так что милости просим.

— По соседству с Центром кино павильон № 17. Говорят, такого, как он, нет нигде в стране.

— Нигде нет, 100%.

— Придет ли Карен Шахназаров снимать туда?

— Наверное, если я что-то буду снимать, — с удовольствием. Кстати, свой последний фильм я снимал тоже в новом павильоне, № 16. Артистов одевали в новом «Доме костюма и реквизита». Эти здания и Центр кино — один общий проект. Павильон № 17 сделан великолепно. Между прочим, это британский проект.

— Как британский?

— Десять лет назад был конкурс. В нем участвовал ряд компаний, а выиграли британцы, известная архитектурная компания. Наши партнеры реализовали ее проект. Это строительство велось тоже не на бюджетные деньги. Инвестиционный проект.

— Сейчас Москва стала развивать свои киноплощадки, строит в ближайшем Подмосковье павильоны, недалеко от центра столицы возводят кинокластер. Рассматриваете ли вы их как потенциальных конкурентов?

— Ну, в принципе, могут быть. Чем больше, тем лучше. Пускай построят. Но запустить студию не так легко. И работать в студии — дело непростое. Это очень сложный организм, очень. Тут одним строительством не обойдешься. Огромное значение имеют кадры, традиции. А вот с людьми всегда большая проблема, потому что их никто не готовит. Мы, например, сами готовим.

Были у «Мосфильма» конкуренты, которые пытались, но что-то у них ничего не получилось.

— А что, разве у нас нет специализированных вузов? ВГИК есть.

— Но ВГИК готовит творческую часть: режиссеров, актеров, сценаристов и т.д. А для функциональной студии скорее нужны инженеры. Причем инженеры специфические, таких никто не готовит. Есть Бауманка, но всё равно там нет такой подготовки, которая нужна для кино.

— Может, надо обратиться к Министерству образования?

— Зачем обращаться? Мы сами готовим.

— У вас есть собственные курсы?

— Да. Понятно, что мы не готовим пять лет, мы приглашаем людей, имеющих высшее техническое образование. Выпускники Бауманки или Физтеха достаточно быстро усваивают специализацию, кинотехнологию. Для них мы делаем курсы, несколько месяцев, затем практика. Хорошие специалисты получаются. Не все, но кто-то остается работать у нас.

— Другие уходят к конкурентам?

— Я вообще не обращаю на это внимания. У нас есть конкуренты в каких-то сегментах. Но, строго говоря, в постпродакшен помимо нас в Москве еще пара компаний занимаются. Они в какой-то степени конкуренты. Но пока нам это не мешает работать.

— Есть дефицит специалистов постпродакшена. А в творческой части кого недостает?

— Со сценариями у нас всегда проблемы. И в советское время были проблемы. Наверное, их хватает, но хороших сценариев… Но это везде так, в любой стране.

— Сейчас студия «Ленфильм» испытывает некоторые трудности. Почему вас не кинут на «Ленфильм»?

— Почему я должен еще заниматься и «Ленфильмом»?

— Потому что вы уникальный специалист. Почему не помочь коллегам?

— Нет, спасибо. Даже если бы мне предложили повторить всё, что я прошел на «Мосфильме», я бы этого тоже не стал делать. Это было очень интересно, я очень рад, что это было, но повторять бы не стал.

Кадр из фильма «Хитровка»

— Вам не хочется встать за камеру и снимать свое кино?

— Я снимаю более-менее постоянно. Выпустил картину «Хитровка». Пока рано обнародовать свои планы. Может, что-то спродюсирую. Продюсировать проще.

«Даже на кинофестивали дружественных стран сложно попасть»

— В марте будет вручаться премия «Оскар». Вы не сожалеете, что Россия больше не ездит на «Оскар»?

— Нет, не сожалею. А почему мы должны сожалеть? Вы не сожалеете?

— Абсолютно. Но некоторые ваши коллеги не столь радикальны. Они сожалеют, что мы отказались от этой идеи.

— Мне абсолютно безразлична эта премия.

— Не стоит ходить туда, где нас не любят?

— Ну, во-первых, да. Что толку участвовать, если всё равно тебя никто не приглашает. Во-вторых, премия эта у нас уже была. Я сам три раза выдвигался на «Оскар». Ну да, интересно. Я вырос в стране, где «Оскар» не имел никакого значения.

Японский режиссер Акира Куросава, награжденный специальным призом Союза кинематографистов на VII Московском международном кинофестивале, 1971 год

— До определенного периода.

— Этот период начался после 1991 года. А до этого мы тоже посылали туда фильмы и кто-то получал «Оскар». Но нельзя сказать, что вокруг этого был какой-то ажиотаж. Советский кинематограф был самодостаточным. Ориентировался на свои призы, на свои фестивали. Вы не забывайте, что, сняв картину, режиссер знал, что она выйдет не только в СССР, где ее увидят 300 млн населения, а еще ее покажут широким прокатом в половине Европы. Потому что это были страны соцлагеря. Картина выходила в Праге, Варшаве, Софии, Бухаресте, Берлине, Будапеште.

У советского режиссера был другой охват зрительской аудитории. Может, поэтому у нас не было таких страданий по «Оскару». Кстати, вы знаете, что за лучший иностранный фильм «Оскара» принимает продюсер, а не режиссер? Об этом мало кто задумывается. А ведь именно поэтому «Оскар» Акиры Куросавы за фильм «Дерсу Узала» хранится у нас. Продюсером картины японского режиссера был «Мосфильм», а это СССР. Куросава снял выдающуюся картину, и самое главное, в ней так много русского духа. Вот это удивительно! Он вообще был фанат нашей культуры. Мне очень нравится его «Идиот» по Достоевскому.

Я помню, как Куросава ходил по коридорам «Мосфильма». Очень был интересный персонаж: высокий, худой, в черных очках. Мой товарищ работал у него на картине ассистентом. Он говорил, что Куросава очень любит советский портвейн (улыбается).

— А сейчас наш кинематограф на какие фестивали может рассчитывать?

— Ни на какие.

— А как они отказывают «Мосфильму»?

— Кстати, в 2022 году Венецианский фестиваль отобрал мой фильм «Курьер» для показа на «Киноклассике». А тут началось, санкции и прочее. Они отказались.

— Сказали — не будем показывать?

— Да. Прислали письмо. Хотя у меня неплохие отношения с дирекцией. Сейчас в принципе невозможно на фестиваль попасть.

Карен Шахназаров

— А в Пекин?

— Даже на кинофестивали дружественных стран сложно попасть. Допустим, российский фильм приглашают, но он же там будет не один. А в жюри международного фестиваля кто сидит? Большая часть жюри из недружественных стран. Поэтому они могут сказать, что не хотели бы, чтобы это кино было в конкурсе. Такая сложная история.

— К 100-летию «Мосфильма» вышел каталог. Вы систематизировали все картины киностудии. Сколько их за вековую историю?

— Это наш историк Гаяне Амбарцумян работала с музеями, архивами и написала эту книгу. А издательство «Проспект» любезно издало. Впервые за историю «Мосфильма» посчитали всё от короткометражек и фильмах о фильме до многосерийных картин, где каждая серия — самостоятельная художественная картина. Как, например, в «Михайло Ломоносове». В книге 2,5 тыс. фильмов, которые сняты за 100 лет киностудии. Такова славная история «Мосфильма», которая на этом не заканчивается. Уверен!