Ульрих Зайдль: документальное кино свободнее игрового

25 апреля австрийский режиссер Ульрих Зайдль дал кинематографический мастер-класс в Центре документального кино. Мероприятие прошло в рамках Фестиваля австрийского кино и было приурочено к выходу книги Зары Абдуллаевой «Зайдль. Метод». 

Ульрих Зайдль рассказал о своей работе, современном кино и преимуществах документальной кинематографии. Slon публикует фрагменты его выступления.

20 лет назад я начал задаваться вопросом о том, кем я хочу быть и что хочу делать в жизни. Тогда я очень часто ходил в кино и смотрел всевозможные фильмы, чтобы определиться. К сожалению, сейчас я это делаю редко, потому что совсем нет времени. Я сформулировал собственные правила, которым следую при создании кинокартин. Для меня документальное кино – более свободный способ творческого самовыражения.

О пути в документалистике

«Good news» («Хорошие новости: о газетчиках, мертвых собаках и других жителях Вены») – мой первый полноценный документальный фильм. В то время различные фонды и компании говорили мне, что документальное кино возможно только в рамках телевидения. По их представлению, другого пути у жанра и быть не могло. Я начал заниматься кино, чтобы изменить эту ситуацию. Мне хотелось более свободно рассказывать о мире и о том, что меня интересует. Главный источник вдохновения – окружающая действительность. Несомненно, с точки зрения сохранения творческой свободы документальное кино выигрывало. В процессе создания такого фильма легче избежать контроля со стороны инвесторов. Никто не обращает внимания на состав съемочной группы, сценарий или же процесс съемки. Прежде всего работа с документальным кино давала свободу творчества. При создании фильмов меня интересовала реальность как таковая: то, что можно увидеть на улице.

О фильме «Состояние нации: Австрия в 6 частях» и враждебности мира

«Состояние нации: Австрия в 6 частях» – один из ранних документальных фильмов, снимали мы его вместе с Михаэлем Главоггером. В течение года мы исследовали улицы Вены, неизведанные городские закоулки и в ленте попытались передать живую атмосферу города. Основная тема фильма – отражение жизни национальных меньшинств, прибывших из Бангладеш, Пакистана. Я снимал на пленку, как они живут в Вене, ужасные условия, в которых они находились. Мне было важно рассказать и о самом городе, его коренных жителях, их отношениях с эмигрантами, показать, что между этими пластами (жизнь выходцев с Ближнего Востока, Азии и коренных венцев) есть прямая связь.

Снимай я этот фильм сейчас, принципиально иным он бы не стал. Единственной сложностью могла бы оказаться работа с реальными людьми, не являющимися профессиональными актерами. Сегодня многие прекращают что-либо делать, едва завидев камеру. В целом мир стал враждебнее. Это проявляется в массе жизненных сфер, к примеру, многие производственные концерны и заводы отказываются раскрывать тайну своего режима работы и условий труда. Очень сложно найти реальный материал, потому что мы живем в мире тотального контроля над нашими действиями. В таких рамках сложно проявить себя свободно. Куда ни взгляни, будь то мусульманский мир, украинский или западный, – все остается враждебным. Это значительно усложняет поиск истинных ситуаций и историй.

О переменах в документальном кино

Сегодня, через 20 лет после выхода этого фильма, можно сказать, что документальное кино сменило окраску. Тогда документалистика была скорее исключением из правил, сейчас в Европе такие фильмы пользуются даже большей популярностью, чем игровые. Документальное кино обращается к животрепещущим темам, волнующим каждого зрителя, в нем можно поставить важные для зрителя вопросы и добиться большей экспрессивности, нежели на телевидении. Сейчас зритель разборчив и ждет от художественного документального фильма серьезного разговора. Другое важное изменение – возможность перемещения между жанрами, перехода из пространства игрового фильма в мир документального и наоборот.

Об артхаусе

Я стал замечать, что за последние двадцать лет артхаус в игровых фильмах изжил себя. Здесь происходит конфликт между идеей и подспудным развлечением зрителя. В целом налицо тенденция заигрывания с аудиторией и несерьезное отношение к заявленной проблематике. Современный артхаус практически полностью коммерциализировался. Речь идет больше о финансовом успехе режиссера, а не о качественном воплощении художественной идеи. Сейчас во главе угла стоит достижение денежных рекордов, и это нехорошая тенденция. Осталось слишком мало режиссеров и кинематографистов, которые пытаются создать собственный киноязык, по большей части увидеть можно лишь повторения давних приемов и ходов.

О методе

Задолго до появления догм Ларса фон Триера я сформулировал все пункты моего метода. Уже во втором фильме – «Потери неизбежны» – установил для себя правила, которым собирался следовать. Например, во время работы над фильмом мы снимали исключительно в пасмурную погоду. Не пользовались никакой специальной техникой. Единственным вынужденным источником света иногда становилась лампа накаливания. Актеры – реальные люди, они играют самих себя и собственную жизнь. Отступлением от документального начала была сюжетная линия, где мужчина покинул Австрию, чтобы в Чехии найти себе жену, фильм начинался как документальный, но затем перерос в игровой. Однако правила, державшие документальную основу, сохранялись в картине.

Если говорить в общем, то в основе моего киноязыка лежит минимализм. Кинематографические приемы со временем изживают себя, и поэтому я всегда пытался работать над максимальным упрощением кадра для зрителя.

О студентах

Если бы я набирал студентов, то в первую очередь мне было бы интересно посмотреть на их работы, наброски, фрагменты, способность и готовность конструировать в рамках фильма собственный мир. Иногда полезно, чтобы студент мог объяснить замысел, потому что часто на экране происходит разрыв между картинкой и исходной задумкой автора. Поэтому весьма любопытно послушать их доводы, узнать, что за идею они вложили в снятые кадры.

О собственном влиянии

Мои фильмы находят отклик в киношколах Австрии и Западной Европы. Более того, есть приверженцы моего стиля. Мне об этом известно, и я очень рад, что молодые режиссеры опираются на мои фильмы. Конечно, было бы неправильно просто копировать, я хотел бы, чтобы снятые картины выступали источниками вдохновения, но режиссеры находили собственные способы выражения.Ульрих Зайдль: документальное кино свободнее игрового

Евгения Головина

Slon.ru

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе