* * *
Немного личного: о себе, Пелевине и Вите Орлове
Мой добрый друг Виктор «Лейтенант» Орлов (помнится, лет десять назад мы с ним дебютировали на сайте russ.ru), музыкант, поэт и философствующий астролог уже без малого год обретается в перуанской сельве. Сидит себе в хижине неподалеку от поселения индейцев, попивает айяуаску (не будем шокировать читателя более привычной русскоязычной транскрипцией), расширяет сознание другими веществами растительного происхождения, медитирует, пишет стихи, рисует и все такое. Судя по записям в ЖЖ (где-то раз в месяц Витя добирается до интернетов), чувствует себя в высшей степени недурно. Кастанеда, буддизм, тувинское горловое пение, шаманизм, внезапное русское язычество — и теперь, похоже, возвращение к истокам.
Орлова я все время нашего знакомства (лет двадцать, если не больше) ценил как человека, который знает, что следует читать. Где-то в первой половине 90-х на мой очередной вопрос «что читать?», он флегматично ответил: «Есть такой писатель — Виктор Пелевин».
Тут достаточно важен антураж. Витя и тогда вел образ жизни достаточно асоциальный: бардак в квартире, алкоголь «в количествах», запрещенные растительные вещества (спокойно: срок давности давно истек!) и море мистической литературы. Кстати, да: и грибы тоже.
Я же, напротив, испускал флюиды успешности — по крайне мере, формально. До пудовой «стратегической» голды дело все же не доходило, но положенный по времени и месту малиновый пиджак свое место в гардеробе занимал. И все, что к этому по статусу прилагалось — вплоть до фени и пальцев, а как же без этого. При том, что реальный статус был далеко не столь высок, как это казалось. Что не мешало при случае гордо прикуривать от купюр - впрочем, не самых крупных.
Читавшие «Поколение П», наверное, уже поняли, к чему я клоню: Витя выступил для меня своего рода персональным Гиреевым. Правда, вместо мухоморов пользовал меня зельями литературными.
Здесь надо сказать, что в то время было как-то не до книг, а свободное от наживания лаве и «активного отдыха» (все это довольно биографично описано в романе «Комерс») посвящалось литературе, скажем так, несколько иного сорта. Типа, романов о жизни г-д братвы писателя с говорящей фамилией Деревянко. Так что Пелевин (сейчас, наверное, следует сказать «ранний Пелевин») мне как-то не попер, но зарубка в памяти осталась.
Фильм, который еще не смотрел
Прервем, хотя бы на время, реминисценцию — и все ж таки вернемся к обсуждаемой теме. Фильм «Поколение П» я пока не смотрел; трейлеры оставили впечатление скорее благоприятное.
Во первых, бросается в глаза разница с теми кадрами из рабочих съемок, которые публиковались в интернете: там, если честно, возникало ощущения капустника, междусобойчика для своих. Типа, славные парни Вася и Миша (А.В. Васильев и М.О. Ефремов, еще живой Трахтенберг тусуют помаленьку — под чутким руководством неизвестного мне режиссера Гинзбурга — вроде, экс-эмигрант, автор массы рекламных роликов и, видимо, тоже тусарь).
От трейлеров впечатление значительно лучше. Во-первых, со спецэффектами (это при сравнительно небольшом бюджете — 7 млн американских долларов) видеоряд смотрится уже более презентабельно . Да, это малорепрезентативные трейлеры, в которых к тому же концентрация спецэффектов заведомо достигает максимума — но и тем не менее
И во-вторых — видно, что «пелевинский дух» создатели фильма уловили — по крайней мере, отчасти. Рекламного ролика некоего шампуня, где изображается обезглавливание не то Разина, не то Пугачева со слоганом «Снявши голову, по волосам не плачут!» в книге не было точно: говорю это как человек, который несколько раз в неделю засыпает именно с «Поколением ...» в наушниках (пользуясь случаем, рекламирую прекрасное аудиоисполнение Влада Коппа). А слоган вполне пелевинский.
Еще один момент одновременно и порадовал, и огорчил, и в первую очередь удивил. Это еще одна реклама с сюжетом о том, как взрывают банкира. В оригинале там рекламируется «Нескафе голд», а в фильме (ок, в трейлере) - почему-то «Тик-так». Возможно, проблемы продакт-плейсмента, но вопросы взаимоотношений продюсеров с рекламодателями я даже обсуждать боюсь. Напомню, что в книге Семен Велин (имевший, кстати, вполне реального прототипа) за фокусы с продакт-плейсментом оканчивает свою жизнь именно что во взорванной машине.
Тут, кстати, еще одна находка сценариста: закадровая ремарка о том, что бомбист в ролике «похож на артиста Сергея Бодрова». Умно, очень умно — но с поправкой на то, что первый «Брат» снят года через три-четыре после того времени, когда Вавилен Татарский пробавлялся сочинением подобных сценариев, воодушевляясь книгой Россера Ривза. Пелевин таких вольностей с фактурой себе не позволяет.
Кстати, о Татарском — и вообще о кастинге. Тут, конечно, надо бы сначала посмотреть фильм, но кое-что понятно уже сейчас. Бодибилдер Епифанцев как-то не очень подходит на роль поэта-задрота, из продавца сигарет в ларьке переходящего в копирайтеры, хоть пять пар очков на него одень. «Очки — это у кого зрение слабое», знаете ли.
Ефремов, конечно, мегаартист — и, в то же время. «прикольный штрих», но Азадовскому, по книге, еще тридцать не исполнилось. И он (Азадовский) — толстячок. Впрочем, это уже опять вопрос к продюсерам, отставить.
Шнур как Гиреев — слушайте, надо смотреть фильм. Сценический имидж у него решительно не любителя медитаций, но зато внешность … скажем так, на того же моего приятеля Орлова похож: и по манере поведения отчасти тоже. Что до Трахтенберга … впрочем, ладно: хватит о фильме, который не смотрел.
Миры Пелевина
Пелевиных (и в этом сходятся почти все его поклонники, а также хулители) двое. Один — ранние произведения вплоть «Чапаева ...», другой - «Поколение ...» и по сию пору. Дальше любопытно: одним нравится ранний Пелевин и не нравится поздний («из философов ушел в попсу»). Другим — строго наоборот: как, кстати и мне. «Шибко умно» и слишком много восточной мистики . За исключением нескольких смешных рассказов типа «Святочного киберпанка» и «Папах на башнях». Извините-с, не высоколобые мы.
Другой вопрос, что и «Поколение», при всем несомненном налете попсовости, - вещь куда как серьезная и многоплановая. Скажем, когда роман первый раз попал мне в руки (1999 год, как раз пришло окончательное осознание того, что карьера в бизнесе бесславно закончилась), поступал я как герой «Бумбараша», но с точностью до наоборот: «марксистско-ленинскую суть» (заморочки товарища Че и, в особенности, вавилонскую тему) пропускал, а «картинки» (бытописание Лихих 90-х и веселенькие слоганы) с превеликим удовольствием изучал. Сейчас, кстати, картинка обратная (поумнел, что ли): интереснее разглядывать мифические миры, которые рисует автор. Хотя поржать над бандитами, копирайтерами и проч. - по прежнему с удовольствием.
Кстати, нечто подобное у меня произошло с «Мастером и Маргаритой». Сначала интереснее похождения воландовской свиты и картинки из жизни раннесоветской Москвы, потом — наоборот. При том, что вполне очевидно: оба романа — единые тексты, и воспринимать их различные пласты надо «в комплексе». Забавный момент: в процессе работы над текстом я решил проверить, нет ли между двумя произведениями прямой связи, и тут же получил не менее прямой ответ. «М&M» Пелевин впервые прочел в 14 лет, и отзывается в интервью 2002 года так: «... если есть книга, забирающая Вас из всего этого мира вещей, объясненных и понятых, она освобождает Вас, потому что ломает непрерывность объяснения и таким образом рассеивает его обаяние. Она позволяет Вам смотреть в других направлениях на мгновение, но этого мгновенья достаточно, чтобы понять, что все, что Вы видели прежде, было галлюцинацией (хотя то, что Вы видите в этих других направлениях, может быть другой галлюцинацией) ».
Здесь, по логике, нужно было бы сказать, что данное определение прекрасно описывает само «Поколение» - и поставить этим в тексте жирную точку. Но флюиды Пелевина столь сильны, что обычная логика при попытке анализа его текстов начинает пробуксовывать. Поэтому — еще несколько соображений.
Герои мира дольнего
«Портреты времени» у Пелевина выполнены, как и у Булгакова в манере страшноватого гротеска. Другой вопрос, что взгляд Виктора Олеговича традиционно остранен — в отличие от мятущегося Михаила Афанасьевича. Зато и сатира у Пелевина, при всей своей едкости, более добрая: скажем, у него практически нет резко отрицательных героев. Бандит и палач Гусейн не только бесстрашен, но и склонен к мистике, а откровенный бес (сатанинские мотивы что у Пелевина, что у Булгакова с ортодоксально-христианской точки зрения — большая отдельная тема) Азадовский — так и вовсе душка. Пелевин, похоже, любит своих героев, практически всех — но любит … как-то по воландовски, сильно сверху. «Люди как люди, только вопрос бабла их сильно испортил», перефразируя оригинал.
«И ведь действительно, все упирается в деньги», - резонерствует пелевинский Че Гевара. Увы, похоже, что так уж устроен капиталистический мир потребления (вопрос кто кого потребляет оставим самому Виктору Олеговичу). А 90-е — что ж, они и были во многом несколько нелепой карикатурой на это самое общество . Карикатурой, в рамках которой, к примеру, доблесть — купить некий пафосный предмет не дешевле (как это всюду принято), а дороже. Так что для описания нравов не обязательно быть отменным сатириком — достаточно простой наблюдательности.
Другой вопрос, что Пелевин как раз сочетает острую наблюдательность (в описании событий, происходящих лет за десять, я лично не нашел практически ни одного фактического ляпа) и дар сатирика. Дар, который помогает ему столь же глумливо описывать и последующие годы (речь о книгах, написанных после «Поколения»). Оборотни и вампиры отлично и вполне логично соседствуют с банкирами и чекистами. Часто говорят, что после «Поколения» ВОП просто пишет одну и ту же книгу — и отчасти с этим нельзя не согласиться. Общая парадигма (в первую очередь, мистическая) не изменяется, не особо меняется и стилистика.
Правда (и это критично), меняется само время: а ведь именно Zeitgeist ВОП чувствует великолепно. Меняются люди... Нет, люди как раз особо не меняются — по прежнему «люди как люди». Разве что «теперь еще и в интернете». Но тема «Пелевин и интернет» и вовсе тянет на монографию.
В общем, я бы резюмировал так. Пелевин после 1999 года пишет одну большую эпопею (иногда очень успешно, иногда — не особо). В конце концов, если существуют «Миры братьев Стругацких» - почему бы не быть «мирам Пелевина»?..
И вот тут действительно самое время поставить точку. Поскольку предыдущая фраза (не в пример остальному тексту, грешащему занудством и графоманией) заведомо вызовет немало возмущенных реакций. А без этого тексты, имеющие хоть какое-то отношение к Пелевину и его творчеству, едва ли достойны права на жизнь.
Ефим Дикий
Russian Journal