Народ – и это просто по лицам видно – собрался разночинный, в основном молодой, словоохотливый. Пока вооружатся все, устроили сталинградцы большую курилку с разговорами на вольные темы, вперемешку о футболе, масонах, ветераны киномассовок – о последних фильмах режиссёра Урсуляка «Исаев» и «Ликвидация», снятых на натуре в «ярославском Голливуде».

Боец в ватнике с рваной дырой над локтем «от пулевого ранения» берётся просветить корреспондентов насчёт того, куда они попали:

– Сталинградскую оборону держим...

Прежде чем новобранцами займётся сам режиссёр-постановщик 12-серийного телевизионного фильма «Жизнь и судьба» Сергей Урсуляк, попадут они в распоряжение человека в современном спецназовском камуфляже – консультанта картины по военным вопросам Юрия Маслака. Покуривая щегольскую сигарелу, узкую сигару с фильтром, он на то, чтобы представиться, лишнего времени не тратит:

– Шесть лет войны в горячих точках за плечами. Мой внешний вид – из прошлой жизни. Режиссёр Урсуляк при всей утончённости его стиля любит, чтобы всё было точно, мелочи жизни любит. А я здесь для того, чтобы не допустить, как иногда бывает в сериалах о войне, какой-нибудь псевдоисторической чуши.

Консультант встаёт со стула под круглым, как в летнем кафе, тентом. Сейчас он будет «делать строй». Кому-то поменяет шапку, с пояснением – «мы же не партизаны, регулярная армия». Кому-то покажет, как коротким и чётким движением упругой ладони под Сталинградом отдавали честь командиру, где на поясе должны висеть каска и котелок, а где – сапёрная лопатка. Напомнит всем:

– Винтовку надо носить за плечом стволом вверх, автомат же – стволом вниз и ни в коем случае не наоборот. А шаг в строю должен быть бодрый и размашистый. Отряд, равняйсь, смирно, шагом марш!

Отсюда, со дна бывшего песчаного карьера, давно превратившегося в гигантский овраг, заросший поверху полынью и бурьяном, просматривается весь плацдарм Сталинградской обороны. Это полтора десятка ещё не обжитых блиндажей по обеим сторонам оврага, врезанных прямо в крутосклон. Срубы ставили ярославские лесники. Всё остальное – дело рук людей редчайшей профессии, находящейся на стыке архитектуры и музейного дизайна – столичных художников-реквизиторов из штата съёмочной группы. Мимо блиндажа с надписью белой краской «Смерть фашистским оккупантам» на листе ржавого железа, прибитом у входа, идём на звук электропилы.

– Достраиваем блиндаж одного из главных героев сталинградских эпизодов командира полка майора Берёзкина, – показывает на замаскированную бурьянными кущами внушительной толщины крышу в три наката художник-постановщик фильма Алим Матвейчук. – Всегда такой спокойный Берёзкин – один из тех, кого автор романа «Жизнь и судьба» Василий Гроссман называет «хозяевами войны».

Не считая актёрских звёзд первой величины, таких, как Александр Балуев или само собой режиссёра Сергея Урсуляка, Матвейчук здесь на съёмках один из самых уважаемых профессионалов. Сделал полсотни, в том числе и военных фильмов – один «Штрафбат» чего стоит, а за «Брестскую крепость» он совсем недавно получил национальную премию «Ника». Детально изученную им тему сталинградских блиндажей Алим Иванович подхватывает с пол-оборота:

– Не для комфорта и уюта строили, от того, какой толщины у тебя крыша над головой, заметен ли блиндаж с воздуха, от глубины хода сообщения вообще зависело, проснёшься ли ты наутро живым. Так что не зря стараемся.

Рядышком, возле фронтового пищеблока, солдаты разгружают телегу с мешками. Вороной конёк Гоша, старожил частного сектора с Перекопа, по роду основных занятий – землепашец на огороде, терпеливо дожидается конца разгрузки. Видимо, знакомства ради тычась мордой в рукав куртки нашего корреспондента, деликатно прихватывает твёрдыми губами край обшлага.

Не знает, не ведает коняга, что через каких-нибудь полчаса станет знаменитым – сыграет в эпизоде, где адъютант командующего армией генерала Чуйкова капитан Сазонов в облике артиста Волковского театра Игоря Сидоренко приведёт на кухню поесть артиллериста Толю Штрума, чья роль досталась молодому московскому актёру Никите Тезину.

– Накормить досыта, через полчаса вернусь, – слышен через открытую дверь кухни голос капитана Сазонова...

Один из дублей вполне безобидной сцены из повседневного солдатского быта с конём, поварами, обедающим Толей Штрумом, заканчивается шуткой второго режиссёра Кати Побединской:

– Снято. Всё хорошо, лошадь молодец, только скажите ей, чтобы не смотрела в камеру!

Кроме режиссёрской группы и самого артиста Тезина никто здесь не знает, как много событий произойдёт в жизни молодого артиллериста и как недолго осталось ему жить на свете. Его историю в паузе между дублями расскажет нам режиссёр-постановщик. Толя окажется в окружённом немцами доме 6/1, отбившем тридцать атак, будет воевать там, получит задание выйти к своим из окружения, попадёт в штаб Чуйкова. Генерал для проверки направит его в особый отдел, что чаще всего кончается трибуналом. После побега Толя будет тяжело ранен, в саратовском госпитале ему сделают операцию, а его матушка Людмила Николаевна поплывёт к нему в Саратов. И не успеет увидеть его живым.

Кино – странная вещь, его иногда снимают с конца на начало. Вот и здесь, Толя, мы видим, жив и невредим, а поездку по Волге его матери с беззвучной мольбой на губах «Пусть Толя останется жив», эту библейских высот сцену романа уже сняли на днях на Волге у Мышкина.

В обеденный перерыв интервью «Северному краю» даёт Сергей Урсуляк:

– Главный конфликт великого романа Василия Гроссмана – противостояние тоталитарного государства и личности, одной человеческой жизни. Но случаются времена, когда оба вектора совпадают. Так было в годы Великой Отечественной войны, когда вопреки трагическим обстоятельствам личных судеб люди были вместе. Наш фильм по сценарию Эдуарда Володарского, как я думаю, прежде всего об этом. Хотя в нём, как и в романе, будет всё – и фронт, и тыл, гибель близких, эвакуация, возвращение семей в Москву, документальные кадры фашистского гетто. Предполагаю, что картина потребует от зрителей больших душевных усилий. Сталинградскую жизнь с боями, стрельбой, взрывами мы снимем здесь в Ярославле, в том числе и оборону дома 6/1, в который упрётся атакующий клин немецкого наступления. Хочу поблагодарить наших партнёров из компании Юрия Ваксмана «ЯрСинема». Они не в первый раз избавляют нас от многих хлопот с набором массовки, транспортом, питанием, общением с должностными лицами. Благодаря компании Ярославль превратился в киногород, где, как я слышал, снимают чуть ли не полтора десятка фильмов и сериалов в год.

Из исполнителей главных ролей последним был вызван на съёмочную площадку в тот день старый знакомый читателей «Северного края» Александр Балуев. Правда, наша заранее обдуманная тактическая операция с вручением ему архивного номера газеты с очерком четырёхлетней давности «Балуев без грима» и взятием сходу блиц-интервью о последних новостях в жизни актёра... сорвалась. На его защиту встали две симпатичные гримёрши. Поджидая его в опустевшем гримвагоне, они объяснили нам, почему с нашим манёвром придётся повременить. У Крымова большая световая сцена, а свет, по их словам, уже «падает». Нетрудно было догадаться, о каком свете идёт речь – о таком драгоценном для кино дневном, солнечном.

Главнокомандующий съёмок поджидает Балуева у блиндажей. Здесь, спустившись с горки по скрипучей дощатой лестнице, пристрелянной немцами, комиссар Крымов направится на конференцию снайперов с докладом о положении на фронтах. Что пешая командировка героя Александра Балуева в дивизию не будет беззаботной прогулкой, догадываемся по боевому заданию, которое режиссёр-по­становщик даёт пиротехнику:

– Заложи взрывы по ходу движения Крымова.

Таких «взрывов», опасных для душевного равновесия этого человека с прямой спиной и маршальской статью, умеющего вести людей за собой, будет много в боевой судьбе непреклонного большевика-коминтерновца. И очередной ждёт его там, у снайперов. У народной войны свои законы: на передовой не проходят общие формулы. Послушает Крымов творческие отчёты снайперов – поостережётся читать им нотацию на темы интернационализма и классовой борьбы. Благоразумно оставит при себе назидательную поправку к отчётам – дескать, разве есть, товарищи, чему радоваться, если среди убитых вами могут оказаться немецкие рабочие?..

Киноэкспедиция Сергея Урсуляка пробудет в наших краях до середины декабря. Как раз до тех дней второй военной зимы, когда после отчаянного удара дивизий Паулюса по волжскому откосу на окраине рабочего посёлка тракторного завода немцы по молодому снежку сами попадут в губительные клещи из трёх советских армий. Но на календаре у воинства Урсуляка пока что октябрь, и ему ещё предстоит выстоять или погибнуть – и дому номер 6/1, выстроенному командой Матвейчука возле старого кирпичного завода, и КПП Берёзкина в блиндаже с крышей в три наката, и армейской кухне, где в печке горит весёлый и гостеприимный огонь.

У актёров кончается съёмочный день, заступают на ночную вахту пиротехники. Сталинградский плацдарм на крутых откосах песчаного карь­ера к бою готов.
Северный край