20 лет назад крупный российский продюсер увидел мультик «Шрэк» и оседлал свою удачу — болтливого голливудского осла.
С тех самых пор, как нам это представляется, Сергей Сельянов не ведал покоя. Запустив анимационную франшизу о трех богатырях, он последовательно утеснял главных героев, расчищая подмостки для реприз аватара голливудского парнокопытного, Коня Юлия. Дюжину серий скотина а-ля рюс промышляла ехидным резонерством над богатырями, мыкавшимися по корявым дорожкам сказок-нескладушек. Слово за слово конгениальный продюсеру мерин стал, видимо, авторским протагонистом, мультяшно-сельяновским «я» и созрел для бенефиса.
Под Новый год на экранах стартовал «Конь Юлий и большие скачки», а полтора месяца спустя Юлия постигла сказочная метаморфоза, он явился нам уже не в анимационном обличье. «Еще в 2003 году Сергей Овчаров — яркий, необычный питерский режиссер — предлагал мне это сделать, — признавался Сергей Сельянов в одном из своих интервью. — У него была своя версия. Но тогда это было невозможно… Позже Наталья Водянова предложила снять анимационного «Конька-Горбунка», объединив усилия с ее фондом. Но я опять подумал и отказался… А потом мне позвонил Олег Погодин: «Давай сделаем «Конька-Горбунка». Я говорю: «Давай». Но это легко сказать. А через две недели звонит Саша Горохов (основатель студии визуальных эффектов CGF) и говорит: «Давай сделаем «Конька-Горбунка». И тогда все сложилось...»
В читательском обиходе прижились два текстуально идентичных «Горбунка»: официальный — за авторством провинциального чиновника Ершова и, по мнению ряда исследователей, подлинный — пушкинский. Как получилось и кто допустил? В 1834-м году камер-юнкер Александр Сергеевич подверг сатирическому осмыслению непростые отношения со своим главным цензором — государем императором, собратьями по перу и читающей публикой. Догадываясь, что явные аллюзии за его подписью не пройдут в печать, поэт доверил приятелю — профессору Санкт-Петербургского университета критику Петру Плетневу — отыскать покладистого сообщника, готового одолжить фамилию фривольной сказке. Что и было сделано; правда, Пушкин оставил авторское факсимиле, отразив этот сюжет в эпизоде присвоения Ершом ларчика с заветным перстеньком. «А вот те, кто организовал поимку Ерша, — писал критик Александр Кораблев, — Лещ, который «именной писал указ», — это Плетнев, который создавал Ершову «имя»; Сом, названный «исправником», — Смирдин, издатель; Рак, который «печати приложил», — Брамбеус, он же Сенковский, который отдал сказку в печать… Что ж, тогда понятно, почему про этот сундук сказано, что в нем «чертей пять сотен» — это же гонорар Ершова: ровно 500 рублей ассигнациями!» Александр Сергеевич как в воду глядел: «чудо-Ерш» оказался неравнодушен к доверенной роли — пережив поэта, он всю дорогу «правил» шедевр, пичкая текст бездарной правкой. Усердие глупца сослужило сказке добрую службу — блюстители советского зазеркалья сочли ее бессмысленным глумом над безответной стариной и удостоили богато иллюстрированных переизданий. Их последователи с маниакальным упорством продолжают отстаивать авторство Ершова, не подвергая текст стилистическому сличению с его позднейшими графоманскими виршами. Если настроить оптику и сообразить, что Дурак и Горбунок суть авторские ипостаси, Царь — Николай Первый, Кобылица и Царь-Девица — Наталья Гончарова, сюжет заиграет свежими красками. Для этого надобны сущие пустяки, нужно лишь отринуть невежество, проникнуться вдохновением и художественно интерпретировать пикантные аллюзии и метафоры. Но в сельяновском случае, проявив смекалку, продюсер нашел иной выход — он пересочинил «Горбунка» в прозе, достойной Коня Юлия. А почему бы и нет? «Ершов это был или Пушкин, неважно. Искусство должно быть анонимным!» — глубокомысленно подытожил раздумья Сельянов.
«Юлианскую» публику позабавят самые вкусные детали аттракциона: психоделическая зацикленность Ивана на душевных разговорах с неразговорчивым ежиком, громадная, сексуальная, ослепительно белоснежная кобылица, воплощающая широту и высоту либидо преследующего ее Дурака, и загадывающий загадки одуванчик. А заодно причуды царского двора — церемонные ужимки китаеобразного постельничего, обращающегося к государю «Аве, Цезарь!», полеты Царь-Девицы на распускающихся в воздухе юбках, головокружительные пируэты в носоглотке чуда-юда-кашалота, и все из себя этакие сласти игривого воображения. «Постмодернизму в этом случае было сказано «нет». По нашему мнению, это честная аутентичная экранизация, несмотря на то, что в ней нет стихов и герои разговаривают прозой. Мы сделали современный фильм, сохраняя все перипетии сюжета и дух сказки…» — на голубом глазу убеждает г-н Сельянов, малосведущий в изысках постмодерна и мимо нот прогугнивший все потенциально эффектные сцены: «Хотя в чем-то мы все-таки отступили: мы не стали варить царя — как-то это жестоко по нынешним временам. Мы с ним поступили иначе»... «Иначе» выглядит как громадный воспаряющий ввысь пузырь с кувыркающимся в нем самодуром. Если вы подумали, то ошиблись — это не каминг-аут горбатого малыша, а воображаемый им Царь (Михаил Ефремов) прозрачно, на наш взгляд, пародирующий президента (за кадром уместно конское ржание).
Творческие усилия команды не сыграли существенной роли. Выглядит все так, что режиссера и сценариста поматросили и бросили. Художники по костюмам и декорациям достойны высших, небывалых похвал, а со спецэффектами сложнее. Складывается ощущение, что Сельянов просто отобрал эскизы, впечатав их в кадры. На некоторых Конек человечно-печален, но в основном используется как штука мебели, средство передвижения, «бог из машины» и болтливый органчик. Ментального контакта с Иваном он не находит и, в общем, понятно почему: в глазах протагониста-мерина Дурак выглядит низшей формой жизни — милым человекоподобным ослом. Ни смекалки, ни авантюрной жилки — актер Антон Шагин классно отрабатывает душевные этюды, имитирует капризную школьницу «Царь-Девица» Паулина Андреева, «Царь» Михаил Ефремов, «Постельничий» Ян Цапник и прочие ряженые законопачивают ужимками прорехи сюжета. Сквозь них просвечивает не небо, полное звезд, и не моря-океаны (за которые настойчиво зовет умотать «глупого» Ивана «мудрый» Конек-Горбунок), а бессмысленные гримасы парнокопытного. Ну да что взять с коня?
«Конек-горбунок». Россия, 2021
Режиссер Олег Погодин
В ролях: Павел Деревянко, Антон Шагин, Паулина Андреева, Михаил Ефремов, Ян Цапник, Олег Тактаров
6+
В прокате с 18 февраля