Кого Тарковский считал символом порядочности? Публикуем автограф режиссера с выставки в РГАЛИ
5 декабря 2022 ● "Российская газета"
В РГАЛИ работает выставка уникальных и эксклюзивных документов, рассказывающих об истории отечественного кино.
Максим Васюнов
В витрине, посвященной режиссеру и педагогу Михаилу Ромму, можно найти автограф Андрея Тарковского. Это речь, которую он написал сразу же после смерти своего старшего товарища и учителя, но так и не произнес на церемонии прощания. Интонация текста и его смыслы разбивают все мифы и домыслы, которые за последние несколько десятков лет журналисты и прочие "знатоки" кино "нарастили" вокруг этих двух глыб. Одна из самых известных легенд - что Тарковский, якобы, ненавидел Ромма за то, что тот критиковал его фильмы. И еще есть мнение, что Ромм к молодой режиссуре относился с надменностью, по крайней мере, держал подрастающую поросль на дистанции.
Андрей Тарковский поступил по ВГИК в 1954-м, как раз в тот год мастер Михаил Ромм набирал очередной курс. Да, не сказать, что Андрей Арсеньевич боготворил своего главного наставника, но никогда и не умолял его влияния на свое творчество. "Главное - он научил меня быть самим собой", - вспоминал Тарковский. А вот Михаил Ильич однажды признался, что Тарковский и Кончаловский - одни из самых способных его учеников: "Но между ними есть разница. У Михалкова-Кончаловского все шансы стать великим режиссером, а у Тарковского - гением".
Известно, что именно Ромм в 1962-м году защищал Тарковского на дискуссии "Язык современного кино" в Союзе кинематографистов - это был один из первых показов "Иванова детства". Так было всегда - Ромм относился к ученикам как отец, первым приходил на помощь, устраивал их на работу, в конце концов, просто подставлял свое плечо для тех, кому казалось, что эпоха сильнее их таланта.
Именно об этом рассказывает автограф Андрея Тарковского, выставленный на всеобщее обозрение в РГАЛИ. Вот лишь первые строки:
"Нет больше с нами Ромма.
Ромма, который для нескольких поколений своих цеховых коллег был символом человеческой порядочности. Когда нам становилось плохо, если на нас обрушивалась беда, или неотступно преследовали неприятности, - мы приходили к Ромму, чтобы поделиться ими. Вернее, переложить на его плечи большую часть собственных горечей".
Важно еще и то, что в этой искренней речи Тарковский называет учителя "человеком с чистой совестью". В последующие годы найдется немало тех, кто как раз в совести-то и отказывал автору первого звукового фильма о Ленине, человеку, который первым задумался об этических проблемах ядерной физики - вспомним его фильм "Девять дней одного года - и многое чего еще в нашем кинематографе сделал первым.
Но первые всегда принимают на себя удар. Тарковский не мог этого не чувствовать, когда писал в своей прощальной речи с мастером такие, например, слова: "В этом мире, пораженном энтропией совести и человеческого достоинства, мы испытываем чувство вины перед ушедшим […] И если в нас теплятся еще остатки достоинства и совести, мы постараемся, чтобы они не угасли. Во имя Вас".
Ромм ушел в ноябре 1971 года, ему тогда было семьдесят. Тарковский свою речь на похоронах так и не произнес.
Но и не выбросил.
На выставке, посвященной истории нашего кино, выставлены и другие документы, связанные с жизнью и творчеством Михаила Ромма. Афиши его фильмов, стенограммы выступлений… Но самый ценный для нашего времени экспонат - написанная рукой режиссера записка из фильма "Девять дней одного года". Именно эту записку накануне операции передает жене и другу облученный радиацией ученый: "Леля! Если Илья раздобудет мне какие-нибудь брюки, мы успеем махнуть в "Арагви". Под текстом рисунок - двое мужчин и женщина идут, держась за руки.
Темы и интонации "Девяти дней одного года" в своих картинах продолжит Тарковский.
Фото: Сергей Куксин/ РГ
Дословно
Речь Андрея Тарковского, написанная для церемонии прощания с Михаилом Роммом:
"Нет больше с нами Ромма.
Ромма, который для нескольких поколений своих цеховых коллег был символом человеческой и профессиональной порядочности.
Когда нам становилось плохо, если на нас обрушивалась беда, или неотступно преследовали неприятности, - мы приходили к Ромму, чтобы поделиться ими. Вернее, переложить на его плечи большую часть собственных горестей.
Мы делали это, чтобы не заболеть, и инстинктивно стремились вдохнуть глоток воздуха в доме человека с чистой совестью.
И вот пришел день, последний день жизни Ромма.
И Ромма не стало.
Ученики какого Мастера могли бы свидетельствовать о том, что учитель делится с ними самыми сокровенными?
Не замыслами, нет! Не успехами и победами! Нет!
Мы понимаем - на это всегда готова прежде всего бездарность.
Ромм делился с нами сомнениями, неудачами.
Разве мы это забудем? Он никогда не боялся говорить нам правды о себе.
И тем не менее был неуязвим, ибо был полон чувства собственного достоинства.
Умер Михаил Ильич. Обладавший безмерной полнотой благожелательства к людям.
Когда уходят близкие, мы плачем не потому, что жалеем их. Нет. Утверждать это было бы лицемерием.
Мы жалеем себя. Это мы потеряли. Поэтому мы плачем.
В этом мире, пораженном энтропией совести и человеческого достоинства, мы испытываем чувство вины перед ушедшим.
Потому что мы были бездушными и эгоистичными. А он каждый день, каждый час - фактом своего существования бессознательно старался вдохнуть в нас это чувство, которое делает нас свободными - чувство собственного достоинства.
Поэтому он умер.
Прощайте, дорогой Михаил Ильич!
И если в нас теплятся еще остатки достоинства и совести, мы постараемся, чтобы они не угасли.
Во имя Вас.
Ноябрь 1971 г."
Кстати
4 декабря в Доме союза кинематографистов состоится мировая премьера документального фильма о духовной и религиозной жизни Андрея Тарковского. Картина называется "Боже! Чувствую приближение Твое!", режиссеры - Николай Бурляев и Дмитрий Чернецов. На тот же вечер намечена презентация книги Николая Бурляева, посвященной 90-летию выдающегося режиссера.
В витрине, посвященной режиссеру и педагогу Михаилу Ромму, можно найти автограф Андрея Тарковского. Это речь, которую он написал сразу же после смерти своего старшего товарища и учителя, но так и не произнес на церемонии прощания. Интонация текста и его смыслы разбивают все мифы и домыслы, которые за последние несколько десятков лет журналисты и прочие "знатоки" кино "нарастили" вокруг этих двух глыб. Одна из самых известных легенд - что Тарковский, якобы, ненавидел Ромма за то, что тот критиковал его фильмы. И еще есть мнение, что Ромм к молодой режиссуре относился с надменностью, по крайней мере, держал подрастающую поросль на дистанции.
Андрей Тарковский поступил по ВГИК в 1954-м, как раз в тот год мастер Михаил Ромм набирал очередной курс. Да, не сказать, что Андрей Арсеньевич боготворил своего главного наставника, но никогда и не умолял его влияния на свое творчество. "Главное - он научил меня быть самим собой", - вспоминал Тарковский. А вот Михаил Ильич однажды признался, что Тарковский и Кончаловский - одни из самых способных его учеников: "Но между ними есть разница. У Михалкова-Кончаловского все шансы стать великим режиссером, а у Тарковского - гением".
Известно, что именно Ромм в 1962-м году защищал Тарковского на дискуссии "Язык современного кино" в Союзе кинематографистов - это был один из первых показов "Иванова детства". Так было всегда - Ромм относился к ученикам как отец, первым приходил на помощь, устраивал их на работу, в конце концов, просто подставлял свое плечо для тех, кому казалось, что эпоха сильнее их таланта.
Именно об этом рассказывает автограф Андрея Тарковского, выставленный на всеобщее обозрение в РГАЛИ. Вот лишь первые строки:
"Нет больше с нами Ромма.
Ромма, который для нескольких поколений своих цеховых коллег был символом человеческой порядочности. Когда нам становилось плохо, если на нас обрушивалась беда, или неотступно преследовали неприятности, - мы приходили к Ромму, чтобы поделиться ими. Вернее, переложить на его плечи большую часть собственных горечей".
Важно еще и то, что в этой искренней речи Тарковский называет учителя "человеком с чистой совестью". В последующие годы найдется немало тех, кто как раз в совести-то и отказывал автору первого звукового фильма о Ленине, человеку, который первым задумался об этических проблемах ядерной физики - вспомним его фильм "Девять дней одного года - и многое чего еще в нашем кинематографе сделал первым.
Но первые всегда принимают на себя удар. Тарковский не мог этого не чувствовать, когда писал в своей прощальной речи с мастером такие, например, слова: "В этом мире, пораженном энтропией совести и человеческого достоинства, мы испытываем чувство вины перед ушедшим […] И если в нас теплятся еще остатки достоинства и совести, мы постараемся, чтобы они не угасли. Во имя Вас".
Ромм ушел в ноябре 1971 года, ему тогда было семьдесят. Тарковский свою речь на похоронах так и не произнес.
Но и не выбросил.
На выставке, посвященной истории нашего кино, выставлены и другие документы, связанные с жизнью и творчеством Михаила Ромма. Афиши его фильмов, стенограммы выступлений… Но самый ценный для нашего времени экспонат - написанная рукой режиссера записка из фильма "Девять дней одного года". Именно эту записку накануне операции передает жене и другу облученный радиацией ученый: "Леля! Если Илья раздобудет мне какие-нибудь брюки, мы успеем махнуть в "Арагви". Под текстом рисунок - двое мужчин и женщина идут, держась за руки.
Темы и интонации "Девяти дней одного года" в своих картинах продолжит Тарковский.
Фото: Сергей Куксин/ РГ
Дословно
Речь Андрея Тарковского, написанная для церемонии прощания с Михаилом Роммом:
"Нет больше с нами Ромма.
Ромма, который для нескольких поколений своих цеховых коллег был символом человеческой и профессиональной порядочности.
Когда нам становилось плохо, если на нас обрушивалась беда, или неотступно преследовали неприятности, - мы приходили к Ромму, чтобы поделиться ими. Вернее, переложить на его плечи большую часть собственных горестей.
Мы делали это, чтобы не заболеть, и инстинктивно стремились вдохнуть глоток воздуха в доме человека с чистой совестью.
И вот пришел день, последний день жизни Ромма.
И Ромма не стало.
Ученики какого Мастера могли бы свидетельствовать о том, что учитель делится с ними самыми сокровенными?
Не замыслами, нет! Не успехами и победами! Нет!
Мы понимаем - на это всегда готова прежде всего бездарность.
Ромм делился с нами сомнениями, неудачами.
Разве мы это забудем? Он никогда не боялся говорить нам правды о себе.
И тем не менее был неуязвим, ибо был полон чувства собственного достоинства.
Умер Михаил Ильич. Обладавший безмерной полнотой благожелательства к людям.
Когда уходят близкие, мы плачем не потому, что жалеем их. Нет. Утверждать это было бы лицемерием.
Мы жалеем себя. Это мы потеряли. Поэтому мы плачем.
В этом мире, пораженном энтропией совести и человеческого достоинства, мы испытываем чувство вины перед ушедшим.
Потому что мы были бездушными и эгоистичными. А он каждый день, каждый час - фактом своего существования бессознательно старался вдохнуть в нас это чувство, которое делает нас свободными - чувство собственного достоинства.
Поэтому он умер.
Прощайте, дорогой Михаил Ильич!
И если в нас теплятся еще остатки достоинства и совести, мы постараемся, чтобы они не угасли.
Во имя Вас.
Ноябрь 1971 г."
Кстати
4 декабря в Доме союза кинематографистов состоится мировая премьера документального фильма о духовной и религиозной жизни Андрея Тарковского. Картина называется "Боже! Чувствую приближение Твое!", режиссеры - Николай Бурляев и Дмитрий Чернецов. На тот же вечер намечена презентация книги Николая Бурляева, посвященной 90-летию выдающегося режиссера.