Страстное желание "чиновничать" выглядит несколько странно для художника — признанного режиссера, лауреата "Оскара" и пр. Странным, например, выглядит желание Михалкова, как рассказывал источник в правительстве, добиваться автомобиля с мигалкой. Нет ничего удивительного в том, что государство стремится использовать кино как идеологический рычаг: уникальна тут сама фигура Михалкова, который с нетипичной для художника активностью и азартом сам спешит навстречу государству.
Вместе с тем Михалков — по-своему цельная натура: для него политика и искусство есть вещи нераздельные, подчиненные одной идее, он даже готов самого себя этой идее подчинить, даже в ущерб художественному результату. Многими критиками было замечено, что идеологические подпорки сильно испортили фильм "12", насытив его штампами и клише. Посмотрим, конечно, что получилось с "Утомленными-2": в нем, как говорят, много реверансов церкви ради идеи: война сблизила людей с Богом. После участия в недавней предвыборной кампании с фильмом "Пятьдесят пять" Михалкову, очевидно, и самому нравится роль выразителя воли власти, как он ее понимает. Недавно, выступая на обсуждении фильма "Катынь", говоря об ошибках советской власти, Михалков постоянно употреблял местоимение "мы": "мы ошибались", "мы поспешили", "мы надеялись". Михалков хочет говорить и от лица власти, и одновременно от лица народа, причем всего народа.
На сегодня в руках у Михалкова фактически сосредоточены все рычаги управления киноиндустрией: Союз кинематографистов (управление, распределение), кинофестиваль и кинопремия (премирование и популяризация), наконец, государственные дотации на кино (общая сумма, по оценкам экспертов, составляет около 120-130 млн долларов). Редактор журнала "Искусство кино" Даниил Дондурей предполагает, что новая система распределения денег и была конечной целью многоходовой операции, задуманной Михалковым: и если прошлогодний съезд кинематографистов закрепил вертикаль власти в самом СК, то новая система финансирования кино есть установление вертикали власти уже во всей киноиндустрии. "Это все было сделано очень тонко: несколько лет назад на съемки "Утомленных-2" был приглашен Путин: он был приятно удивлен масштабностью и зрелищностью происходящего. Под это настроение ему было сказано, что вот, мол, если бы десять студий в России имели возможность заниматься тем же, то у нас был бы и "большой стиль", и любовь к Родине, и успех в прокате, и победа над Голливудом. Так была сформулирована главная идея: отобрать функции распределения денег у Минкульта (где все режиссеры имели равные права на бюджетные средства, где по закону обязаны на конкурсной основе распределять). Вторым этапом был съезд: там состоялось изгнание инакомыслящих, между прочим, 300 членов союза высказали вотум недоверия Михалкову, об этом у нас сегодня даже как-то и не вспоминают. Намеченное принятие нового устава — это уже окончательное закрепление вертикали власти в кино".
Это тоже можно назвать своеобразной премьерой года, наряду с фильмом Михалкова: премьера вертикали власти в кино.
Система "государственного заказа" на патриотику, которая фактически возвращается с введением новой схемы распределения федеральных денег, напоминает ситуацию, которая сложилась в советском кино еще в 1970-е годы: именно тогда перед Госкино была поставлена задача не только создавать патриотические картины, но и зарабатывать на них. В этих условиях кино перешло от индивидуального к поточному производству патриотики, от которой требовали массовости, доступности, позитивности и доходности. Совмещать художественность, глубину и массовость в кино на практике оказалось почти невозможно. Не говоря уже о том, что многое подлинно патриотическое, как, например, "Андрей Рублев" Тарковского, создавалось вопреки, а не благодаря официальным установкам, в том числе и церковным. Михалков, отвечая на вопрос о том, какое кино он считает для нашего времени эталонным, приводит в пример кино "большого стиля" — "Война и мир" или "Они сражались за Родину". Однако он перечисляет шедевры 1960-1970-х годов. Между тем основной поток патриотики в 1970-е состоял из наскоро и довольно поверхностно слепленных полотен о войне или производстве, почти не имевших художественной ценности и успеха в прокате. Фильмы эти скорее дискредитировали идею патриотизма: они делались из-под палки, поскольку ответственности на режиссерах не было никакой. "Деньги выделялись, фильмы снимались, а результат принимался как данность",— говорит исследователь советского кино Александр Шпагин.
Своими действиями Михалков невольно консолидировал оппозицию: если год назад она была еще разрозненна, то сегодня активно объединяется. На прошлой неделе инициативная группа распространила в интернете обращение под названием "Нам не нравится" ("Нам не нравится тоталитарный стиль руководства нашим союзом... единомыслие, казенный патриотизм и холуйство"), которое завершается призывом создать новый киносоюз. По данным на 16 апреля, его подписали уже около 80 деятелей кино, в том числе Виталий Манский, Андрей Смирнов, Гарри Бардин, Эльдар Рязанов, отец и сын Германы, Александр Сокуров, Юрий Норштейн, Борис Хлебников, Алексей Попогребский, Николай Хомерики. Новость быстро распространилась в СМИ, между тем никакой организации и структуры у нового союза пока нет. "Все меня спрашивают: когда съезд, сколько человек?.. Это все советское мышление,— говорит Даниил Дондурей, один из инициаторов письма.— Это акт прежде всего символический. Он фиксирует, что есть какая-то часть кинематографистов, которые не хотят жить при феодализме. Не хотят, чтобы от их имени произносились здравицы партии и правительству. В основе самой идеи — создание союза действующих, в отличие от состава нынешнего СК, кинематографистов. Посмотрите, от Михалкова бегут в том числе и те, кто сегодня активно работает".
По поводу отколовшихся от официального СК уже прозвучало слово "раскольники", а также было заявлено, что одновременно состоять в обоих союзах нельзя. "При каком вообще мы строе живем? Из какого лексикона это слово? Человек имеет право состоять в любых союзах и обществах. Союз кинематографистов это что, партия?" — возмущаются участники обращения.
Известный кинокритик Виктор Матизен также подписал заявление, хотя по-прежнему считает, что нужно "биться на старом съезде": "Конечно, против нас есть огромный финансовый ресурс, благодаря которому есть возможность "покупать" голоса делегатов. Не впрямую, конечно: в виде бесплатных поликлиник, путевок, разного рода доплат и так далее. Понимая это, мои коллеги решили, что бороться на старом съезде бесполезно, и решили создать новый в основном, чтобы поддержать морально тех, кто не хочет играть в игры Михалкова. Таких на самом деле много, но в СК им говорят: если хотите вступить в новый союз, выходите из старого, на это большинство, конечно, не пойдет".
Нужен ли кинематографистам союз вообще, не устарела ли эта форма объединения сама по себе, не стоит ли создать взамен нечто принципиально новое? Виктор Матизен считает, что союз все-таки нужен: "Допустим, писатели или художники занимаются одним делом: среди кинематографистов есть режиссеры, критики, драматурги, продюсеры — у всех у них разные интересы, союз и нужен для согласования, для поиска общего языка между естественными антагонистами. Именно поэтому СК и не может существовать иначе, как дискуссионный клуб, где разные гильдии отстаивают свои права, оппонируя друг другу, вырабатывают общую позицию. В этом случае СК мог бы стать мощной общественной организацией, которая могла бы влиять на решения власти. Но для этого в союзе должно быть достаточно свободных и независимых людей. Профессиональные гильдии и представляли в союзе такие автономии, где люди чувствовали себя независимыми от руководства СК. Сегодня же Михалков хочет разогнать гильдии и опереться на недифференцированную послушную массу".
22 апреля состоится премьера фильма "Утомленные солнцем-2": она не случайно совпадает с началом съезда. Обсуждение "великого фильма о великой войне" (слоган "Утомленных солнцем-2") поможет, вероятно, не просто добиться от съезда нужных решений, но и провести их триумфально. Однако общественное мнение, по отношению к Михалкову настроенное до недавнего вполне лояльно, сегодня изменилось: достаточно вспомнить реакцию блогосферы на слоган к "Утомленным-2", который вызвал негодование и насмешки. Массовый зритель 25-35 лет, на которого и рассчитан фильм в первую очередь (его недаром называют "нашим ответом Спилбергу", имея в виду показать молодому зрителю, кто выиграл войну), не привык принимать какое-либо произведение на веру и заочно считать его великим. А в России, как известно, от большого воодушевления до большого разочарования путь короткий.
Андрей Архангельский
Огонек