Он родился в поселке, который назывался Свободный.
И, как говорится в картине, которую снял не он: "Это многое объясняет". Завтра, 30 января, исполняется 95 лет со дня рождения Леонида Гайдая. И в этом же году - 25 лет со дня его кончины. Четверть века без Гайдая...
Как изменился за это время наш юмор? И, значит, в конечном счете, как изменились мы...
Знаменитый Гайдай начался с короткометражек про самогонщиков, в которых впервые появилась тройка: Трус, Балбес, Бывалый - Вицин, Никулин, Моргунов. Эта были две эксцентричные комедии, в которых режиссер нас старательно смешил, и мы радостно смеялись.
А потом он выпустил картину, которая - для меня - является одной из самых его любимых, но хитом для зрителя не стала. "Деловые люди" по О. Генри. Ах, какой там блистательный дуэт Ростислава Плятта и Юрия Никулина! Какая уморительная история про мальчишку - "вождя краснокожих" с Георгием Вициным и Алексеем Смирновым!
Шел 1962 год... Оттепель. В 1958 году Марлен Хуциев снимает "Два Федора", в 1964-м - "Заставу Ильича". В 1963 году Василий Шукшин начинает снимать "Живет такой парень"... А тут - нате вам! - О. Генри. Но Гайдай родился в поселке, который назывался Свободный...
В картине по О. Генри был сделан, как мне кажется, решающий для Гайдая шаг: от эксцентрики к живым людям. Замечу, - надеюсь, кстати, - что в своих картинах Чарли Чаплин очень мало улыбался - он с серьезным видом ел шнурки, как спагетти, а мы умирали со смеху.
Юмор бывает разный. Гайдай, как и его великий предшественник, не смешил - он просто рассказывал истории людей, которые очень смешно живут, сами того не осознавая. Герои всех фильмов Гайдая - это в первую очередь живые, понятные нам люди.
Гайдай не смешил, а рассказывал истории. Нынче смешат. Ниже пояса и выше. В чести юмор щекотки, шутки без людей
Его комедии называют "эксцентричными" потому, что в них действительно очень много эксцентрики. Гайдай - мастер эксцентрики. Это штамп, то есть правда, которая не нуждается в доказательствах. Гайдай - очень лирический режиссер. Это тоже правда.
Замечу, к слову, что "Кавказская пленница" - это кино о любви. Как и "На Дерибасовской хорошая погода..." Представьте себе, что в "Бриллиантовой руке" у Семена Семеновича Горбункова нет семьи - не будет фильма. Вспомните новеллу из "Операции Ы", которую блестяще разыгрывают Александр Демьяненко и Наталья Селезнева.
Гайдай был лирик не потому, разумеется, что он снимал картины о любви, а потому, что он снимал про людей. Шурик - очень смешной. Очень близкий нам, и - да, смешной человек. Как и товарищ Саахов. Да и знаменитая тройка - не просто маски, а люди. А Иван Васильевич - что царь, что управдом - какие характеры!
Не приведи господи говорить, что раньше деревья были больше, фрукты слаще, а юмор лучше. Просто раньше было так, а нонче стало по-другому.
Что случилось за двадцать пять лет с юмором? Он потерял человека. Гайдай не смешил, а рассказывал истории. Нынче смешат. Ниже пояса и выше, с удовольствием и страстью. Рассказывают нелепости, говорят пошлости... Нынче в чести юмор щекотки. Этот юмор не требует понимания, он требует, чтобы ему отдались и все.
Юмор эпохи суеты и всеобщей усталости. Проблема с этим юмором одна: ему можно отдаваться, его можно любить, но его нельзя уважать. Про фильмы Гайдая нельзя сказать, что они - прикольные, а про современные картины - можно.
Фильмы Гайдая уважал зритель. Кинематографическая общественность и власть относились к ним довольно высокомерно. Кинематографическая общественность ценила поиски Тарковского, власть - полотна Бондарчука. Гайдай - это развлекаловка для народа. А в те годы развлечения не приветствовались. Зритель его любил. Власть недолюбливала.
Мы редко говорим о том, что застойные годы - это было время занудства. Сейчас трудно представить что-либо более занудливое, чем очередной съезд партии, на котором одни и те же люди много лет говорили одни и те же слова. А программа "Время" по всем каналам - информационная программа, в которой пропаганда всегда побеждала информацию? Что такое концерт того времени? Песня о Родине, еще песня о Родине, стих, еще стих, ария, балетный номер, потом один, реже два эстрадных номера, и в самом финале - Райкин или Тарапунька и Штепсель.
На смену эпохе занудства пришла эпоха всеобщего стеба. Сначала как протест, а потом уже - как привычка
Гайдай снимал живые фильмы про живых людей. Они одевались как мы, их зрители, говорили как мы, они не решали вселенских, глобальных проблем. Они говорили не только друг с другом, но и с нами. Те, кто сидел на партийных съездах, были другие, нежели мы, а герои Гайдая - такие же, как мы, только интересней. И мы полюбили их. Как дети могут просить читать любимую сказку каждый вечер, так мы могли много раз пересматривать картины Гайдая. Когда вышла "Бриллиантовая рука", я посмотрел ее 15 раз. И, поверьте, я был такой не один.
На смену эпохе занудства пришла эпоха всеобщего стеба. Сначала как протест, а потом уже - как привычка. Стебаться, как выясняется, можно над всем, лишь бы не прослыть занудой. Это не хорошо, не плохо - это так. Такой сегодня юмор. Юмор щекотки. Юмор шуток без людей.
Но зритель хочет того, чего ему в реальной жизни не достает. Во времена застоя комедии были лидерами проката. Сегодня самые популярные комедии - те, в которых действуют не люди, а существа, производящие стеб. Их смотрят, конечно, но лидерами они не становятся.
А показ картин Гайдая по телевизору - даже последних, которые очень сильно ругали, - это всегда рейтинг. Гайдай по-прежнему шагает впереди.