Булгаков в кино, каким вы его не видели

«Роковые яйца» (1995)

Режиссер: Сергей Ломкин

В ролях: Олег Янковский, Андрей Толубеев, Нина Усатова, Ирина Сенотова, Амалия Мордвинова, Гарик Сукачев, Семен Фарада, Сергей Гармаш









Вопреки известной легенде, это не над булгаковскими экранизациями висит некое проклятие, а над отечественной киноиндустрией, и проклятие это чисто производственное. Достаточно посмотреть на криво нарисованный бал у сатаны в «Мастере и Маргарите» Владимира Бортко или на декорации старой Москвы в «Роковых яйцах». Запихни в эти декорации хоть всю прославленную актерскую школу от Янковского до Ширвиндта, все равно неловко наблюдать за дьявольщиной, беснующейся в гипсокартоне.

При этом замах здесь был куда шире и безрассуднее, чем даже сама идея сделать остросюжетный фантастический фильм в России начала 90-х. Основная посылка еще наглее, чем в оригинале: миром управляет нечистая сила (заимствованная в сюжете из «Мастера и Маргариты»), а гениальный профессор, кстати непохожий на Ленина, здесь совершенно такой же безвольный ее проводник, как и бунтующие народные массы. За нечистую силу отвечает лучший из сыгранных в кино Воландов (Михаил Козаков); он, по сути, и создает «луч жизни», основной двигатель сюжета, а кот Бегемот в ключевой момент подменяет коробки с куриными и крокодильими яйцами.

Все это сыграно, снято и смонтировано таким образом, что лучше не читать одноименную повесть Булгакова, а самое лучшее — даже не знать о ее существовании, чтобы не ахать понапрасну в сторону русского классика при виде этого концептуального безобразия. Потому что перед нами самый стилистически выверенный трэш российского производства. Не в том смысле, в котором мы употребляем это слово по отношению к постперестроечным боевикам, а именно как жанр — уже хотя бы по манере актерской игры. Плюс бесконечные сверхкрупные планы ящериц, лиц и яиц, которые, видимо, объясняются нехваткой средств. Персонажи, подсвеченные, как неоновые вывески. Дикие — такой ЛСД-модерн, — разукрашенные во все цвета радуги интерьеры. Змеи, выедающие людям мозги. Сам сюжет, в конце концов: сатана-сионист пытается уничтожить Москву с помощью гигантских пресмыкающихся.

Все это к тому же сочинено сценаристом картины «Любовь и голуби» и в лучшие моменты превосходит ее по накалу страстей. Впрочем, уже благодаря названию фильм идеально встанет на полку рядом с «Токсичным мстителем», «Кровососущими уродами» и другим трэшем студии Troma. Один из лучших ее фильмов, кстати, тоже был вариацией на тему главного английского классика — он назывался «Тромео и Джульетта».



«Собачье сердце» (1975)

Режиссер: Альберто Латтуада

В ролях: Макс фон Сюдов, Элеонора Джорджи, Марио Адорф, Джина Ровере, Коки Понцони, Вадим Гловна, Рена Нихаус










Мало кто из итальянских режиссеров мог бы вслед за профессором Преображенским повторить: «Да, я не люблю пролетариата». Альберто Латтуада, например, явно недолюбливает больше самого Филиппа Филипповича, который изображен здесь куда ближе к оригиналу, чем в перестроечной экранизации 1988 года (режиссер Владимир Бортко): он быстро раздражается, то и дело срывается на отрывистый крик, заставляет горничную Зину тереть ему в ванной спину и вообще часто выглядит хоть и солидно, но нелепо, хотя бы потому, что свою только-только прооперированную собаку заставляет плевать в плевательницу. Вся симпатия и сочувствие достаются Шарику, переименованному в Бобика. Выражены они уже чисто внешне: Бобик с причесанной, как у Преображенского, бородкой предстает его обаятельным безголосым отражением. После же операции он превращается в такого милого прощелыгу — молодой Игорь Ильинский, не иначе.

«Что они со мной сделали?» — ужасается, глядя в зеркало, Бобиков. «Бедняга, это он всему от людей научился», — жалеет его поначалу профессор. И нет тут никакого уголовника Клима Чугункина, который мог передать «дурную наследственность» герою. Нет и булгаковской аристократической брезгливости (хотя зритель любит разделять это чувство — см. популярность экранизации Бортко). Зато есть брезгливость к аристократу, к горе-ученому, превратившему пса в человека и не дающему ему себя человеком почувствовать. Бобиков же хоть и наделен природными талантами, чужд ему природно и классово: он не понимает назначения повседневных вещей (прекрасная комическая сцена с духами и бритвой), выкусывает у себя блох, а женщину не может отличить от женоподобного пролетария, из-за чего Швондер подозревает его в гомосексуализме. На этих основаниях благородный профессор признает нового человека животным, и мы, конечно, понимаем, что постановщик-итальянец так рефлексирует на тему недавней истории. «Будущие поколения рассудят наши ошибки», — скажет доктор-фашист перед «убийством» пациента-коммуниста. Послевоенное же поколение в лице режиссера беззлобно посмеется над ними обоими.



«Морфий» (2008)

Режиссер: Алексей Балабанов

 В ролях: Леонид Бичевин, Ингеборга Дапкунайте, Светлана Письмиченко, Андрей Панин, Сергей Гармаш, Алексей Полуян, Ирина Ракшина







Для режиссера, ставившего Беккета, Кафку, Фолкнера и, например, фильм «Про уродов и людей», трудно придумать более неподходящего материала, чем булгаковские «Записки юного врача» — сборник рассказов о молодом докторе, который, превозмогая обстоятельства, становится чуть ли не гением в области спасения жизней. Из общего ряда выбивается лишь включаемый в него по традиции, но не по воле автора «Морфий». Его-то сценарист Сергей Бодров — младший и выбрал в качестве сюжетной основы, на него нанизались все остальные рассказы, таким образом с легкостью вписавшись в герметичный балабановский мир. В результате вместо истории гения получилась история болезни, разбитая на главки. Тяжелые роды, трахеотомия, ампутация становятся этапами привыкания доктора к мощному анестетику. Ближе к финалу в этот логический ряд впишется Гражданская война.

Герой Балабанова, отчасти автобиографический, скорее герой других «Записок врача», книги Вересаева, но в обстоятельствах, предложенных Булгаковым: неуверенный в себе вундеркинд, против воли занесенный во времена, когда все бредят революцией. Никакой талант не спасет от воли истории. «Давай вечером умрем весело, поиграем в декаданс», — последнее и лучшее, что остается неизлечимому интеллигенту на сломе эпох. Именно это экранизируется в мощном, тянущем на отдельную короткометражку финале с беспощадной буквальностью. Попробуй отрицать смерть, она сама тебя отрицает, как пьяный красноармеец.



«Пилат и другие. Фильм на Страстную пятницу» (1971)

Режиссер: Анджей Вайда

В ролях: Войцех Пшоняк, Ян Кречмар, Даниэль Ольбрыхский, Анджей Лапицкий, Марек Перепецко, Ежи Зельник, Владек Шейбал, Анджей Вайда







«Мастер и Маргарита» — абсолютный рекордсмен по числу экранизаций среди произведений Булгакова. Но кто бы ни брался за экранизацию — получалось всегда странно, если не сказать плохо. «Пилат и другие» — первая в длинном списке попыток.

В 1971 году польский режиссер Анджей Вайда получил заказ от западногерманского телевидения — снять фильм на Пасху, отсюда и полное название картины — «Пилат и другие. Фильм на Страстную пятницу». За русскую классику поляк брался и до, и после «Пилата»: в 1961-м он осторожно экранизировал Лескова («Сибирская леди Макбет»), дважды, в 1987-м и 1994?м, но уже куда менее буквально, — Достоевского. 

В «Пилате и других» Вайда довольно бережно обходится с текстом Булгакова — но только с библейской частью: в фильме нет ни Мастера, ни Маргариты, ни кота, ни примуса, ни Аннушки. В течение полутора часов Пилат и Иешуа выясняют отношения. Зато действие фильма перенесено в современные декорации — Левий Матвей становится тележурналистом, Иуда предает Иешуа с помощью таксофона (из которого по окончании разговора вылетают тридцать сребреников), а палестинские преступники ждут исполнения приговора в современных тюремных робах. Прием не новый и для 1971 года, к тому же реализованный Вайдой лениво и необязательно, — чувствуется, что режиссер хотел что-то этим сказать, но так и не понял что. Неудивительно, что «Пилат и другие» вызывает интерес только у любителей Булгакова, в основном русских, и даже не попадает во многие зарубежные списки фильмов Вайды.



«Записки юного врача» (2012)

Режиссеры: Алекс Хардкасл, Роберт МакКиллоп

 В ролях: Дэниэл Рэдклифф, Джон Хэмм, Рози Кавальеро, Адам Годли, Дэниэл Серкера, Тим Стид






Еще одна вольная экранизация «Записок юного врача» — британский мини-сериал (если сложить хронометраж всех серий, получится просто длинный фильм — два с половиной часа). 1934 год, Москва. Импозантный мужчина в исполнении Джона Хэмма (звезда сериала «Безумцы») с зализанными под Булгакова волосами во время обыска в своем кабинете находит засаленную тетрадь — в ней записи почти 20-летней давности о том, как юный выпускник столичного медицинского училища (Дэниэл Рэдклифф) отправляется в русскую глубинку, где встречается с крестьянскими болезнями, морфием и опять же большевиками.

«Запискам юного врача» повезло. Строение произведения позволяет постановщикам регулярно и с удовольствием отступать от оригинала. Как и у Балабанова, здесь снова примешан «Морфий», снова множество отступлений от текста и добавлений, снова большевики, которых у автора не было. Но если Балабанова интересовал герой, британцев больше интересует Россия — в том виде, как ее обыкновенно представляют извне. Это здоровая, крепкая клюква: уважаемые джентльмены на красивом английском (то с британским, то с американским акцентом) под безустанную балалайку произносят все эти русские имена и названия: Мурьево, Леопольд Леопольдович, Пелагея. Вокруг снег, бородатые извозчики, водка, стихи Блока и революция. Карикатурность в сериале нарочитая и нескрываемая, даже русские слова в титрах фильма написаны русско-английским шрифтом.

Поделиться