Без уродов — про людей

В новом фильме Авдотьи Смирновой интеллигенция и народ обречены жить вместе


На презентации нового фильма Авдотьи Смирновой в Российском павильоне в Канне продюсер Сергей Сельянов говорил, что самое сложное было перевести название на английский язык. Поломав голову, решили так и оставить: «Кококо».


Дело в том, что в какой-то момент героиня Анны Михалковой, научный сотрудник петербургской Кунсткамеры Лиза, решает, что ее новая подруга Вика, официантка из города Екатеринбурга (Яна Троянова), вполне может работать если не ведущей на телевидении, то в пиар-службе музея — просто девушку надо немного поднатаскать. И начинает экспресс-образование своей протеже с лекции об архитектурных стилях. «Маньеризм, но это тебе не нужно… Барокко, рококо…» «Кококо?» — с неподражаемым провинциальным говорком переспрашивает героиня Трояновой.

Приехав на прошлогодний «Кинотавр» с романтической комедией «Два дня» про интеллигенцию и власть, Авдотья Смирнова и ее соавтор по написанию сценариев Анна Пармас уже задумали в продолжение темы фильм про интеллигенцию и народ. Был у них и план будущей картины, и даже развернутый синопсис, но дело не шло.

Пока, как утверждают сами авторы, они не поняли, что звериная серьезность российского артхауса — не их удел. И не решили делать комедию. Комедия получилась действительно очень смешной. Премьера на «Кинотавре» шла под бесконечный хохот и аплодисменты, и даже присутствие в зале супруга режиссера, Анатолия Чубайса, публику не сдерживало — скорее раззадоривало.

Возможно, сюжет, вырастающий из завязки (провинциальная халда и петербургская интеллигентка едут в купе, и их обворовывают, оставив без денег и документов), в чьем-нибудь пересказе и превратился бы в бытовой анекдот. Но в версии Смирновой он вырастает в сатирическую комедию нравов. Причем роли в паре протагонисток распределяются не совсем обычным образом.

Простушкой (героиня Трояновой выразилась бы определеннее — лохушкой) оказывается отнюдь не провинциалка, а жительница культурной столицы России. Анне Михалковой вновь, как и в дебютном фильме Смирновой «Связь», приходится превратиться в резидентку Санкт-Петербурга: во-первых, потому что режиссер сама прожила в этом городе 20 лет, а во-вторых — из-за мечты Смирновой, испытывающей особый интерес к музеям и музейным работникам, снять фильм в Кунсткамере.

Ведь слова «коллекция уродов», которыми когда-то определяли собранные по указу Петра Великого экспонаты, вполне подходят к героям фильмов Авдотьи. Эти любимые режиссером «уроды» мало изменились с доперестроечных времен. Всё так же собираются на кухнях, ведут полудиссидентские разговоры, поют под гитару, обсуждают интриги на службе.

В этот устоявшийся мир «урод» другого толка, провинциалка Вика, врывается, подобно НЛО. Качества, что напрочь отсутствуют у Лизы, здесь в избытке. Яркая, харизматичная, не лезущая за словом в карман, умеющая за себя постоять молодая женщина. Лизу это очаровывает. Ее подруг настораживает. Приятелей-мужчин пугает и манит. Но в любом случае ясно, что, встретившись волей лихой железнодорожной судьбы, пара уже вряд ли сможет расстаться.

К приятию этой обреченности Авдотья подводит своих героинь через все стадии дружбы и ненависти. Единственное, на мой взгляд, в чем можно серьезно упрекнуть фильм, — в какой-то момент действие перестает развиваться, а драматургия строится по принципу приумножения схожих ситуаций.

Вначале Вика, испортившая влажной уборкой оригинал Тышлера (Лиза, внучка художника, живет в доставшейся в наследство мастерской, а квартиру сдает), покупает в компенсацию на Невском портрет Петра Первого в натуральную величину. А ближе к финалу — «фэншуйный» фонтан с музыкой.

Сначала давний приятель и сослуживец Лизы делает Вике массаж воротниковой зоны, а затем бывший муж занимается с гостьей любовью. Конечно, фонтан — хуже Петра, потому что написанный маслом император хотя бы не издает звуков, а половой акт — радикальнее массирования плеч, но в общем и целом речь идет об одном и том же.

С другой стороны, какое может быть развитие, когда героини обречены любить-ненавидеть друг друга всю жизнь? Маятник так и будет качаться то в одну, то в другую сторону. Интеллигенция (назвать героиню Михалковой «креативным классом» язык не повернется) так и будет стоять, завороженная жизненной силой простого сословия, а народ — робеть перед чем-то значительным и высоким под называнием «культура». Но с тем же успехом витальность способна в их восприятии обернуться жлобством, а высокое и большое — дурью и блажью.

Можно, наверное, сказать, что до того как Смирнова начала писать в дуэте с Пармас, ее сценарии были тоньше, изысканнее и более удовлетворяли киноманский вкус. Но, как ни странно, именно это соавторство выявило в Смирновой, сценаристке и режиссере, еще один дар. Вместе с «Двумя днями» и «Кококо» в нашем кино появился яркий, едкий, остроумный и наблюдательный публицист. Как кому, но мне талантливая публицистика всегда казалась интереснее проходной прозы.

Лариса Юсипова

Известия

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе